Владимир Цимбал - Растения. Параллельный мир Страница 13

Время владычества споровых и примитивных голосеменных, таких, как семенные папоротники, безвозвратно уходит в прошлое. Всё более и более совершенные растения заселяют нашу планету. Они оказались лучше приспособленными к новым условиям существования и постепенно вытеснили своих предков.

Мезозой или Мезофит?

Ну вот, скажете вы, мало того, что книжка и так полна неудобоваримыми словами, вроде «фертилигер», так ещё и мезофит какой-то появился. Что ж поделаешь, мне бы и самому очень хотелось бы уйти от таких не очень понятных терминов, но не получается. Если растения прошлых времён не с чем сравнить, и учёные дают им мудрёные греческие названия, то ничего не поделаешь — приходиться повторять их. Не придумывать же, в самом деле, названия попроще. Ну как назовёшь пельтаспермовые? Ни на что не похожие растения, современных аналогов не подобрать. Может, просто перевести на русский? Тогда получится «щитковосеменные». А глоссоптерис тогда будет «языкопёром». Тоже как-то не очень красиво. Не напишешь же: «в пермском периоде Гондвану покрывали заросли языкопёров». А как поступать с древними растениями, названными в честь исследователей и учёных? Как перевести на русский «кордаит», «войновския» или «чекановския»? А названные по местности или по населённым пунктам? Тоже не переведёшь. Остаётся только признать, что жило-было в пермском периоде такое плауновидное — вячеславия воркутская.

Да и с названиями современных растений тоже не всё гладко. Вот надо же было придумать такое название — гинкго. Даже чтобы произнести это слово, уже необходима небольшая тренировка, а уж если мы говорим о порядке гинкговых и хотим сказать «гинкгоалес», то точно перед этим нужно повторить несколько раз историю про то, как «ехал грека через реку…».

Между прочим, легенда о том, что гинкго в переводе с японского обозначает «серебряный абрикос», вызывает крайнее недоумение среди людей, владеющих японским языком. Да и вряд ли тёмножёлтые плоды кто-нибудь назвал бы серебряными. Насчёт абрикоса — тоже большой вопрос. Дело в том, что запах зрелых семян гинкго очень неаппетитен. В литературе его обычно сравнивают с запахом прогорклого сливочного масла. Но каждый, кто имел возможность познакомиться с «орешками» гинкго поближе, скажет вам, что они пахнут рвотой. Да ещё и очень сильно, руки отмыть трудно. Именно поэтому в декоративных целях в парках и садах стараются высаживать мужские экземпляры гинкго. И надо обладать поистине поэтическим воображением, чтобы сравнить эти семена с абрикосом. Или очень не любить абрикосы.

Мне лично, например, гораздо более вероятной кажется версия об ошибочном написании этого названия — Ginkgo. По замыслу человека, который открыл гинкго для европейцев, это растение должно было называться Ginkyo. Это слово действительно напоминает искажённое японское «серебряный плод». Но, видимо, почерк первооткрывателя был не совсем разборчив, вот и произошла замена буквы «у» на букву «g». Правда, потом, когда слово гинкго уже вошло в ботаническую номенклатуру, многие учёные предлагали изменить название этого растения, даже называли это слово «варварским». Но эти предложения, к сожалению, не нашли поддержки среди ботаников. Так что, дорогой читатель, придётся нам с вами смириться и привыкнуть к некоторым, возможно не очень привычным для нашего уха, названиям и терминам.

Итак, мезофит. Что же это такое? Давным-давно, ещё в XIX веке, геологи и палеонтологи разделили геологическую шкалу времени на четыре части. Назвали их просто — первичная эра, вторичная, третичная и четвертичная. Из этих названий в современной литературе осталась лишь четвертичная эра, правда, низведённая до ранга периода, да и тот чаще называют антропогеном. А остальные части переименовали. Получилось три эры: палеозойская, или эра древней жизни, мезозойская, или эра средней жизни и кайнозойская — эра нашей, современной жизни. Сокращённо эти эры называют просто палеозой, мезозой и кайнозой. Сделали это для удобства, а критерием для такого разделения выбрали господствующие группы животного мира. Так мезозой считается временем доминирования на Земле рептилий, а кайнозой — млекопитающих.

А что получится, если посмотреть на это деление времени не с точки зрения развития фауны — животного мира, а с точки зрения развития флоры — мира растений? Сказано — сделано. Получилось, что ту же шкалу времени можно разделить на палеофит, мезофит и кайнофит. Окончание «фит» в этих названиях происходит от греческого «фитон» — растение. Палеофит — время господства на Земле споровых и самых ранних голосеменных. Мезофит — время голосеменных, они в эту эру очень многочисленны и разнообразны. А кайнофит — время покрытосеменных или цветковых растений.

Границы эр, выделенных по развитию фауны и флоры, не совпадают. Так, мезозой начинается с триасового периода, а заканчивается вместе с меловым, в то время как мезофит начинается в середине пермского периода, а заканчивается в середине мелового. Такой сдвиг на полпериода между уровнями развития флоры и фауны привёл даже к созданию теории о том, что растительный мир меняется первым и лишь потом то же самое происходит с животным миром. Эта теория получила название теории «эволюционного несогласия». На первый взгляд всё выглядит так, будто бы изменения растительности ведут к смене видов растительноядных животных, а это, в свою очередь, приводит и к смене хищных.

Этот взгляд на развитие жизни на Земле крайне упрощён и совершенно неправилен. Флора и фауна нашей планеты находятся в очень тесной взаимосвязи. Вспомним хотя бы хрестоматийный пример с удивительной приспособленностью друг к другу цветковых растений и насекомых-опылителей. Более того, понятно, что границы периодов и эр довольно условны, и говорить о том, что в середине перми растительность на всём Земном шаре сменила свой облик на мезофитный нельзя. В каких-то областях это произошло раньше, в каких-то позже. В Субангарской области ещё в ранней перми мы находим очень много растений, характерных для мезофита. Можно даже сказать, что эти растения там доминировали. В Катазиатской области, тоже в ранней перми, многочисленны цикадовые, растения также характерные для мезофита. Да что говорить, ведь если мезозой определять, как время господства рептилий, то его нижнюю границу тоже надо бы перенести в пермь.

Но достаточно отступлений. Наверное, уже понятно, что спорить о том, как делить геологическое время и как называть эры, не стоит. Это то же самое, что спорить о том, когда начинается следующая неделя, в воскресенье вечером или в понедельник утром. Но всё же термины «палеофит», «мезофит» и «кайнофит» прижились в литературе. Видимо потому, что они очень удобны для описания характера флоры, её состава. Так, под «мезофитными» понимают флоры, в которых преобладали голосеменные: цикадовые, беннеттитовые, хвойные, гинкговые, пельтаспермовые, а также некоторые папоротники и хвощи. А «кайнофитная» флора — флора покрытосеменных.

Мезозой. «Новая волна»

В мезозое на Земле появляются новые группы растений. Может быть, наибольшей известностью среди них пользуются беннеттиты, названные так в честь английского ботаника Дж. Беннетта. Остатки стволов и листьев беннеттитов очень похожи на цикадовые, и раньше эти два класса не разделяли. Но потом выяснилось, что органы размножения некоторых беннеттитов обоеполые, совсем как у покрытосеменных растений. То есть в одном «цветке» (правильнее называть его стробилом) беннеттитов находились и семязачатки, и пыльники с мужскими спорами. Обоеполость органов размножения не встречается у других голосеменных, ни у вымерших, ни у живущих ныне. Лишь в стробилах растений из класса гнетовых мы можем видеть сейчас остатки их былой двуполости. То есть беннеттиты — единственные известные голосеменные с обоеполыми органами размножения. Помимо строения органов размножения есть между беннеттитами и саговниковыми и другое отличие. Саговниковые по своему внешнему виду больше всего напоминают пальму — прямой ствол с кроной длинных перистых листьев. Ствол у саговников ветвится крайне редко и, как правило, вследствие травмы. У беннеттитов же, совсем наоборот, прямой неветвящийся или клубнеобразный ствол — исключение из правил. Большинство беннеттитов издалека, вероятно, напоминали наши кустарники или небольшие деревья (рис. 11).

Появившись в триасе, беннеттиты вымирают в позднем мелу, оставив нам на память о себе, как считают многие ботаники, своего удивительного потомка — вельвичию.

Появились в это время и другие, не столь известные, но не менее интересные группы растений. Например, кейтониевые. Их открыл в 1925 году английский ботаник Г. Томас, и, как и подавляющее большинство древних голосеменных, их сразу же отнесли к классу семенных папоротников. Кейтониевые интересны тем, что их семена находились внутри замкнутых капсул, что очень напоминает конструкцию плода покрытосеменных. Да и сложные четырёхлопастные листья кейтониевых с сетчатым жилкованием очень похожи на листья покрытосеменных (рис. 12). Правда, ещё более сегменты листа кейтониевых похожи на листья глоссоптерис. Настолько, что различить их по внешнему виду очень трудно. Может быть, эти растения родственны? Может и так. Но, к сожалению, и те и другие изучены пока ещё недостаточно. До сих пор мы не знаем, были ли кейтониевые деревьями или кустарниками. Ни достоверных побегов, ни их древесины пока не найдено. Существовали кейтониевые с конца триаса до начала позднего мела.