А. Манько - Брачные союзы Дома Романовых Страница 13

Сделав успешно первые шаги, Софья осознала, что для дальнейшего движения к намеченной цели ей нужны надежные, преданные соратники. На исходе царствования Федора Алексеевича она нашла себе не только единомышленника, но и сердечного друга в лице ближнего министра больного царя молодого князя Василия Васильевича Голицына, которому суждено было сыграть видную роль в истории Российского государства.

Боярский сын князь В. В. Голицын происходил из знатного рода, представители которого в истории России прославились в государственных делах и ратных подвигах. С ранних лет юный князь уже исполнял придворные обязанности и в конце царствования Алексея Михайловича был его первым стольником [11]. Василий Васильевич получил прекрасное по своему времени воспитание: он знал греческий, латинский и немецкий языки. Обладая природным разносторонним умом, Голицын лучше других усвоил западноевропейское образование. По мнению француза Невилля, князь, скорее политик, нежели воин, вместе с Артамоном Матвеевым стоял выше всех знатных москвичей, блистая яркой звездой среди грубых соотечественников. В своем сочинении о Московии этот иностранец так писал о В. В. Голицыне: «Явясь на аудиенцию к нему, я думал, что явился к какому-нибудь итальянскому герцогу, все блистало в доме Голицына великолепием и вкусом.

В продолжении беседы на латинском языке он расспрашивал меня о войне императора и его союзников с королем французским, о революции английской и других европейских событиях. Предлагал мне различных сортов вина и водки, но сам ничего не пил». Действительно, Василий Васильевич не пил и являл собой прямую противоположность своему двоюродному брату Б. А. Голицыну, любимцу и фавориту молодого Петра, которого презирал за пьянство. О Борисе Алексеевиче же Невилль оставил такую записку: «На аудиенции со мной он выпил несколько ковшей водки, и вся его беседа состояла только в питье. Я ничего не мог добиться от этого пьяницы».

По признанию современников и историографов, князь В. В. Голицын был одним из самых выдающихся сановников последней четверти XVII столетия, близко стоявших у царского трона. Из придворной знати он выделялся прежде всего как государственный деятель, высказывая уже в то время важные идеи о создании регулярной армии, распространении народного образования, об улучшении положения крепостных крестьян и другие. Как отмечал В. О. Ключевский, молодой князь В. В. Голицын «уходил от действительности гораздо дальше старших». Уже в первый год царствования Федора Алексеевича В. В. Голицын был пожалован в бояре и наряду с постельничим И. М. Языковым и стольником А. Т. Лихачевым стал ближайшим сотрудником царя. В 1677 году за походы русских войск на Украину и взятие в плен гетмана П. Д. Дорошенко князь получил почетное звание наместника Новгорода. Знатное происхождение, образование и способности, внимание монарха к его военной и государственной деятельности, по определению С. М. Соловьева, сделали В. В. Голицына «представительнее и способнее всех бояр» второй половины 70-х годов.

В кремлевских палатах брата, на одном из советов у царя Федора Алексеевича, Софья впервые и увидела князя Василия Васильевича Голицына. И на нее произвели приятное впечатление его наружность, ласковые манящие глаза, манера поведения. Царевна сразу же почувствовала влечение к изящному князю, перешедшее в более чем дружбу. Начало этому влечению было положено в одно утро, оставшееся памятным на всю ее жизнь.

Софья, как обычно, сидела рядом с государем и слушала доклад князя Голицына. Заглядевшись на симпатичного князя, царевна не заметила, как с ее колен соскользнул платок и упал на пол. Но Василий Васильевич его заметил и поднял, и при этом княжеская рука коснулась руки Софьи. Яркий румянец вспыхнул на ее щеках, а сердце заколотилось сильнее. Царевна порывисто встала и вышла.

Доклады продолжались, шли своим порядком, и Софья не пропускала их. Все чаще и чаще встречались их взгляды — царевны и князя Голицына. Однажды Федор Алексеевич, чувствуя себя особенно утомленным, попросил сестру прослушать князя без него. Софья Алексеевна назначила Голицыну доклад на утро следующего дня у себя в тереме.

В то утро царевна особенно тщательно умывалась и убиралась, распустив по плечам свои роскошные волосы, собранные в локоны. Она была полна тревожного и радостного волнения. В назначенный час князь пришел, но о чем он ей говорил, она не слышала, ибо смотрела на его лицо и слушала очаровавший ее голос.

Царевна одобрила речь князя и задумалась.

— Ты сегодня печальна, государыня, — донесся до ее сознания участливый голос Голицына.

Да, грустно, князь, брат все слабеет, а с его смертью я лишусь единственного человека, который меня любит.

— Царевна, ты ошибаешься, — и в голосе князя Софья почувствовала особую нежность, — ты не права, нет. У тебя есть верные, преданные слуги. Я с радостью готов положить за тебя жизнь свою…

И не успел князь договорить, как она уже оказалась на его груди, ее руки обвились вокруг его шеи и их губы слились в горячем поцелуе. Тогда царевна всецело, бесповоротно отдалась первому чувству любви, увлекшей ее страсти. Вопреки строгим правилам придворной жизни того времени, Софья установила с князем В. В. Голицыным самые близкие отношения, хотя последний был женат и имел детей.

Именно князь Василий Васильевич Голицын становился главным действующим лицом в осуществлении властолюбивых замыслов царевны Софьи.

Желание царевны усилить свое значение при дворе больного брата Федора встретило сопротивление со стороны Ивана Языкова и боярина Юрия Долгорукова, которые во второй половине его правления почти совсем отстранили от двора Милославских и стали вновь выдвигать опальных Нарышкиных. Именно они настояли на возвращении из ссылки Артамона Матвеева и братьев царицы Натальи — Ивана и Афанасия Нарышкиных.

Почувствовав всю тяжесть ситуации, Федор Алексеевич решил не медлить более с женитьбой. Первой женой царя Федора Алексеевича стала Агафья Семеновна Грушецкая. Впервые он увидел ее летом 1680 года во время крестного хода, и она ему понравилась. Он, соблюдая дедовский обычай, пожелал собрать девиц и из них выбрал Агафью. Н. И. Костомаров замечает в связи с этим, что боярин Иван Милославский изо всех сил пытался помешать предстоящему браку, но в результате сам лишь потерял влияние на царя. 18 июля 1680 года Федор Алексеевич сочетался браком с Агафьей Грушецкой. После заключения этого брака Иван Языков стал окольничим, а Алексей Лихачев — постельничим.

Через год, в июле 1681-го, царица Агафья умерла от родов. Новорожденный младенец Илья пережил мать лишь на несколько дней. Смерть молодой царицы Агафьи Семеновны и сына потрясла Федора Алексеевича: от горя он не мог даже присутствовать на похоронах супруги и провожал ее гроб только до Красного крыльца.

На случившееся в царском семействе несчастье близко стоявшие к трону люди смотрели по-разному. Если на Ивана Милославского и Софью Алексеевну смерть царицы и особенно царевича произвела отрадное впечатление, то для ближних бояр — Языкова и Лихачева — их кончина явилась грозным ударом. Они стремились использовать непримиримую борьбу двух придворных партий в своих интересах и всегда сохранять свое место вблизи трона. Призрак Иоанна как наследника и будущего правителя России заставил их искать выход из сложившегося положения, поскольку они предчувствовали, что преимущество Милославских из-за неспособности Иоанна будет недолгим и временным. Царь Федор, удрученный смертью супруги и сына, хворал и становился все слабее и слабее.

После долгих размышлений Языков пришел к выводу, что царю следует поделить имевшуюся власть с одной из придворных партий, с Нарышкиными. Возвращение из ссылки Артамона Матвеева и братьев царицы Натальи было как раз частью этого плана. Но ухудшение здоровья Федора Алексеевича не позволило этим замыслам осуществиться, поскольку ситуация изменилась неожиданным для всех образом.

Первый историограф Петра I И. И. Голиков в своем сочинении «Деяния Петра Великого» писал: «Между тем царя Федора Алексеевича здравие, время от времени увядая, очевидно предвещало скорую его кончину…» И хотя Федор уже приближался к гробу, ближайшее окружение поддерживало в нем надежду на выздоровление и даже убедило его вступить во второй брак. Царь, несмотря на плохое состояние своего здоровья и свою грусть, не возражал против второго брака. 14 февраля 1682 года он обвенчался с родственницей Ивана Языкова, Марфой Матвеевной Апраксиной.

Однако болезненному Федору Алексеевичу пришлось мало пожить с молодой супругой. Еще 16 апреля 1682 года, в день светлого Воскресенья, он совершал торжественный выход к заутрене в Успенский собор, а 27 апреля, через два месяца с небольшим после своей свадьбы, на двадцать первом году жизни, скончался. Пятнадцатилетняя царица Марфа Апраксина осталась вдовой.