Генри Киссинджер - Нужна ли Америке внешняя политика? Страница 15

Какой бы слабой ни была вероятность теории взаимно гарантированного уничтожения в биполярном мире, она моментально исчезает, когда восемь стран испытали ядерное оружие, а многие режимы стран-изгоев изо всех сил работают над разработкой ядерного, химического и биологического оружия массового поражения, как и над баллистическими ракетами для его доставки. Если один из видов этого оружия разрушит американский или европейский город по случайности или предумышленно, как демократические руководители смогут объяснить своей общественности свой отказ – не неспособность, а именно отказ – защитить их от даже ограниченного по масштабам ядерного нападения?

Контраст между ситуацией в области безопасности в 1972 году, когда был подписан Договор по ПРО, и сегодня налицо. Один из подписантов, Советский Союз, исчез как юридическое лицо. Ракетные технологии получили дальнейшее развитие, распространение затронуло страны (Северную Корею, Иран, Ирак, Индию, Пакистан), которые не рассматривались как вероятные кандидаты на обладание передовой военной технологией, когда договор подписывался.

Поскольку именно я придерживался этих взглядов и публиковал их в печати на протяжении 40 лет, стоит спросить, почему Договор по ПРО был подписан президентом Ричардом Никсоном в 1972 году, когда я работал советником по национальной безопасности. Прямой ответ на этот вопрос таков: тогда, когда администрация Никсона начала свою работу, будучи полна решимости отойти от концепции взаимно гарантированного уничтожения, она была частично вынуждена отступить в концептуальных рамках из-за давления со стороны конгресса и бюрократического аппарата. На ранних этапах первого срока пребывания на посту президента Никсон приказал Пентагону разработать стратегию, которая упор делала бы на военные, нежели гражданские цели. В 1969 году он также внес в конгресс программу противоракетной обороны, предусматривавшую 12 площадок для защиты ракетных шахт и населения от ограниченных ударов со стороны Советского Союза, от ударов со стороны новых ядерных держав и от случайных и несанкционированных запусков из любого источника.

Программа ПРО Никсона подвергалась критике с использованием именно такой же аргументации, которая разворачивалась против современных программ противоракетной обороны. Говорилось, что она не сработает, что она сработает настолько хорошо, что это приведет к дестабилизации. Утверждалось также, что она ослабит Североатлантический альянс, оторвав оборону Соединенных Штатов от обороны Европы, а это, дескать, заставит Советский Союз проявить непримиримость и пойти на развязывание гонки вооружений.

Среди страстей вьетнамских протестов и в конгрессе с большинством в руках оппозиции эти критические высказывания слились с широко распространенными нападками на весь оборонный бюджет. Первоначальное решение по ПРО прошло через сенат с перевесом в один голос, голос вице-президента. В последующие годы конгресс использовал процесс выделения средств с тем, чтобы разрушить то, что ему едва не удалось погубить при вынесении начального решения. Ежегодно количество площадок ПРО сокращалось конгрессом, вплоть до того, что к концу 1971 года осталось всего две. И Советы, будучи в курсе этих внутренних трудностей, устраивали обструкцию на переговорах по ограничению их наращивания наступательных вооружений, проводя в то время по 200 запусков ракет дальнего радиуса действия в год. В такой обстановке Министерство обороны, действуя через заместителя министра обороны Дэвида Паккарда, написало письмо президенту Никсону в конце весны 1970 года о том, что следует как можно скорее провести переговоры по соглашению о контроле над стратегическими вооружениями. Если бы этого не случилось, Советы вскоре могли бы обойти Соединенные Штаты по стратегическим силам.

Никсон был далеко не сторонником теории взаимно гарантированного уничтожения, но, столкнувшись с конгрессом, полным решимости выпотрошить противоракетную оборону, решил заморозить – и таким образом сохранить – размещение ядерной противоракетной обороны в обмен на равноценные ограничения собственной противоракетной обороны Советского Союза и использовать это решение для установки потолка наращивания советских наступательных вооружений. На встрече на высшем уровне в Москве в 1972 году Советы согласились с настойчивым американским требованием ограничения наступательных вооружений одновременно с оборонительными. Эта история имеет отношение к делу, потому что многие из тех, кто относится к Договору по ПРО как к краеугольному камню проблемы контроля над вооружениями, недопонимает истинные мотивы его заключения.

Оценивая реакцию Европы на современную противоракетную оборону, следует помнить, что аргументация в большинстве своем повторяет то, что европейские противники американской оборонной политики утверждали по поводу каждой новой крупной американской программы вооружений или стратегической доктрины за последние 30 лет – от «гибкого реагирования» Кеннеди 1960-х годов до стратегической оборонной инициативы (СОИ) Рейгана 1980-х годов. Выступая в 1980-е годы против размещения в Европе наступательных вооружений и новых оборонительных вооружений в Соединенных Штатах уже в наше столетие, эти критики – часто это одни и те же лица – в каждом случае обвиняли в том, что новые программы отделят Америку от Европы и подорвут важные переговоры с Москвой.

В каждом случае критики оказывались не правы. В администрации Никсона программы ПРО Соединенных Штатов прорвали тупик в американо-советских переговорах о контроле над стратегическими видами вооружений. Во время администрации Рейгана СОИ и ракеты среднего радиуса действия в Европе вернули Советы вновь за стол переговоров. Таков же, как представляется, будет итог и сегодня – на самом деле в книге уже представлены свидетельства российской готовности исследовать какие-то аспекты противоракетной обороны. В арсенале у России имеются тысячи видов ядерных вооружений. Посему понадобятся многие десятки лет, если это вообще произойдет, прежде чем американская программа противоракетной обороны снимет последнюю ядерную страховку России, даже если она ограничит многие из уже намного ограниченных программ. Существуют, стало быть, всяческие возможности для продолжения дипломатии, предназначенной для того, чтобы как никогда снизить вероятность возникновения ядерного конфликта между двумя крупнейшими ядерными державами.

В конечном счете стоит европейским критикам отбросить устаревшие лозунги, они смогут признать абсурдность предложения о том, что такая Америка, которая полностью уязвима в случае ядерного нападения с любого направления, является лучшей гарантией безопасности Европы. Здравый смысл утверждает, что верным является как раз противоположное. Такие Соединенные Штаты, которые полностью уязвимы в случае ядерного нападения, вероятнее всего способны уклоняться от выполнения обязательств по альянсу. И такие аргументы применимы в такой же степени к обороне европейской территории от ядерного нападения.

Аргумент о том, что американская система противоракетной обороны подтолкнет распространение ядерного оружия, больше не имеет смысла. Почему страны, сейчас не обладающие ядерными ракетами, тут же захотят заполучить их, потому что вторжение в американскую территорию станет труднее? Большие страны, желающие или уже обладающие ядерными ракетами и ядерным оружием, могут действительно добавить к тому, что у них имеется, чтобы нанести поражение американской обороне. Но даже если они будут в состоянии выдержать эту гонку вооружений – что для так называемых стран-изгоев крайне маловероятно, – американское население не окажется в худшей ситуации массированного удара, чем оно находится сегодня. А это приведет к тому, что противнику придется пожертвовать другими возможными военными решениями. Без американской противоракетной обороны расчеты страны, пытающейся шантажировать Соединенные Штаты, ограничены ее зависимостью от своего оружия. При противоракетной обороне такие расчеты становятся более сложными. Противник не может знать, какие боеголовки смогут проникнуть, даже при том, что он будет исходить из того, что какие-то из них прорвутся. В ином случае потребуется серия атак, что уже граничит с тотальной войной.

Многие страны, включая Китай, который не подписывал Договор по ПРО, подключились к хору противников противоракетной обороны. До тех пор, пока есть неопределенность по поводу решения Америки, этот хор будет только становиться все более мощным по своей интенсивности. Поэтому становится весьма важным скорейшее решение Америки по поводу этой программы. В этом контексте должны пройти консультации с союзниками, особенно в отношении предоставления им возможности участвовать в системе обороны и ее распространения на Европу.