Виолетта Гайденко - Западноевропейская наука в средние века: Общие принципы и учение о движении Страница 16

Желающий изучать медицину… пусть слушает Иоанниция, а также афоризмы и прогностику Гиппократа и Tegni Галена и Pantegni. Автор этого труда Гален, а перевел его Константин. Пусть читает также Исаака, Константина, Диоскорида, Макра и Александра.

Обучающийся церковному праву пусть читает Буркарда и каноны или постановления Грациана, а также постановления Ивона и декреталии Александра Третьего.

(С. 55). Тот, кто желает приобрести опыт в гражданском праве, пусть изучит первым делом свод постановлений. Если же он стремится постичь все тонкости права, то пусть слушает кодекс Юстиниана и оба тома дигест, и три части, и дополнение. А что касается десятой книги кодекса и одиннадцатой с двенадцатой, то их вряд ли кто одолеет, ввиду чрезмерной их трудности.

(С. 56). Желающий перейти к небесной странице, к этому времени человек уже зрелого сердца, пусть слушает как Ветхий, так и Новый завет…

Этот список школьных учебников, составленный на рубеже возникновения средневековых университетов, позволяет судить о тенденциях в развитии средневекового образования. Он соответствует дисциплинарному членению, которое зафиксировано в делении средневековых университетов на факультеты. Большая часть текста посвящена описанию той литературы, которая служила для общего образования, — все это входило в курс факультета искусств. Отдельно перечислены учебники по медицине, праву и теологии, которыми намечены программы трех высших факультетов.

Список книг, по которым давалось общее образование в конце XII в., т.е. велось обучение семи свободным искусствам, хотя, разумеется, он включает не все, что было уже известно на Западе, показывает, как увеличился круг литературы, бывшей в обиходе образованных людей. Расширился он, прежде всего, за счет латинской классики, но также и за счет переводов греческих и арабских сочинений, причем, переводная литература пополнила, как можно видеть, списки руководств по логике (книги Аристотеля), математике и астрономии (полный Евклид, Птолемей, ал-Фергани). Изменения, происшедшие в области образования в то время, были столь серьезны, что сама эта эпоха получила название культурного ренессанса XII века[26]. «Ренессанс XII века, — пишет Ч. Хаскинс в своей книге “Исследования по истории средневековой науки”, — состоит отчасти в оживлении латинской классики и римских законов, почему движение называется иногда “романским ренессансом”, отчасти в быстром расширении области знаний за счет введения науки и философии древних греков в Западную Европу» [102, 141]. По отношению к римской классике и греческой философии латинская христианская культура выступала как бы в роли прямой наследницы и так отчасти себя и осознавала, почему открытие Западом этого наследия и оживление интереса к нему можно рассматривать как возрождение, «ренессанс».

Однако в этом «возрождении» присутствует еще одна составляющая. Греческая наука приходит на Запад, по большей части, не из первых рук; она приходит через мусульманскую культуру, которая прежде освоила греческое научное и философское наследие. Греческие сочинения осваиваются первоначально в переложении и с комментариями мусульманских писателей и наряду с подлинными арабскими сочинениями. И этот вклад арабской науки в научное наследство, полученное Западом, весьма велик, едва ли не сопоставим с собственно греческим вкладом. Такова третья составляющая образовательного ренессанса XII в.

Рассмотрим более подробно сдвиг, происшедший в этот период в области образования. Прежде всего трансформируется сфера собственно религиозного образования. Обсуждение центральных для средневековой культуры догматических проблем требует философско-теологической проницательности и логической последовательности. Поэтому в школах философское образование постепенно выдвигается на первый план, логика становится ведущей из дисциплин тривия, потеснив доминировавшую прежде грамматику. Логико-теологическая проблематика привлекает в XII в. лучшие умы; в их числе, например, Петр Абеляр и Гильберт Порретанский. Как учителя они также собирают наибольшую аудиторию. Появляются школы, славящиеся высоким уровнем философско-богословского образования, такие, как Шартрская или школа при монастыре св. Виктора. Установившееся к XIII в. главенство логики и философии в общеобразовательных программах школ сохранится до конца средневековья.

И в области преподавания самой философии происходят изменения. Усиливается интерес к натурфилософии. С распространением аристотелизма в XIII в. вес натурфилософии в теолого-философских штудиях средневековья станет очень значительным, но тенденция эта существовала и раньше. Элементы натурфилософии платонического толка были характерны для сочинений ученых писателей, группирующихся вокруг Шартрской школы: Тьерри Шартрского, Гильома из Конша, Бернарда Сильвестра.

Несколько смещаются при этом и ценностные акценты. Ранее описание природы имело преимущественно аллегорическое значение; оно опиралось на непосредственно ощущаемую в эпоху становления христианства связь «микрокосма» и «макрокосма» и служило главным образом целям назидания. Природа интересовала писателей и читателей не сама по себе, а постольку, поскольку в ней происходили события, аналогичные событиям человеческой жизни и потому дававшие повод для нравственно-религиозных размышлений.

Теперь смысл изучения природы видится в ином. Будучи по-прежнему лишь подспорьем для достижения более высоких (религиозных) целей, оно в то же время уже не сводится к описанию отдельных, чаще всего занимательных явлений, используемых как повод для высказывания той или иной сентенции. Задача описания состоит в том, чтобы выявить порядок, наличный в природе: демонстрируя высокое совершенство существующего мира, безупречность его внутреннего устройства, такое описание должно свидетельствовать о величии замысла Творца. Таким образом, познание природного мира оказывается также внутренне соотнесенным с духовным планом человеческого бытия, но не сопряжено прямо, а связано опосредованно; оно получает автономию в рамках этой связи.

В XI и XII вв. происходило существенное расширение области математико-астрономических и медицинских знаний за счет усвоения идущего от греческой науки и значительно развитого в арабском мире астролого-медицинского комплекса знаний.

И раньше христианский Запад обращал свой взор в поисках новых источников знания на арабский мир. Но прежде были редкостью такие фигуры, как ученый монах Герберт (ок. 940—1003), с 999 г. — папа Сильвестр II, известный более всего своим преподаванием в Реймсе математики и астрономии, который ради приобретения знаний в этой области предпринял путешествие в Испанию и с именем которого связано описание счета на своеобразном абаке, предшествующего развитию арифметики, основанной на позиционной нумерации, а также появление на Западе астролябии. Или известный врач и переводчик Константин Африканский (ок. 1015—1087), который, сам будучи родом из Карфагена, в течение 35 лет, согласно преданию, путешествовал по Востоку в поисках знаний и который своими переводами с арабского способствовал введению в обиход на Западе элементов греко-арабской медицины — его деятельности обязана своим расцветом медицинская школа в Салерно, которую называют порой первым европейским университетом. А в XII—XIII вв. человек, отправляющийся в чужие края ради образования, ради приобретения научных знаний, — это фигура, привычная для христианского Запада.

Школ, дающих лучшее образование, по сравнению с общим уровнем, было немного, и о них шла слава повсюду, как и о выдающихся магистрах и докторах. В такие школы и к таким учителям собирались отовсюду школяры, школы росли, на основе некоторых из них в конце XII—начале XIII в. стали образовываться университеты. Ученики переходят из одной школы в другую, где-то остаются дольше, и их странствия — это норма, а не отклонение от нормы. Часто сегодняшние учителя завтра становятся учениками, отправляются сами в странствия в поисках новых источников знания. Идет слава о богатстве научных знаний арабов, и в земли, пограничные с мусульманским миром, особенно в Испанию, недавно бывшую мусульманской и завоеванную христианами, отправляются образованные люди с Запада, чтобы познакомиться с арабской наукой.

Если христианизированная Испания была для латинян сокровищницей арабской научно-философской культуры, то Византия, Южная Италия и Сицилия были местом соприкосновения и взаимодействия латинской средневековой культуры с греческой.

Деятельности переводчиков Западная Европа была обязана открытием обширного наследия греко-арабской науки. Влияние на дальнейшее развитие европейской науки сделанных ими переводов или пересказов научных и философских сочинений неоценимо, так как благодаря их работе важнейшие сочинения греческой и арабской науки стали известны на Западе. Достаточно назвать имена таких греков, как Евклид, Архимед, Птолемей, Гиппократ, Гален, Аристотель, Прокл и др., и таких ученых мусульманского мира, как ал-Хорезми, алкинди, Сабит ибн Корра, Разес, ал-Фараби, Ибн Сина, Ибн ал-Хайсам и др., чтобы представить себе, сколь влиятельное научно-философское собрание получил Запад в XII—XIII вв.