Генри Киссинджер - Нужна ли Америке внешняя политика? Страница 18

Одним из ключевых вызовов отношений стран Атлантики с Россией является вопрос о том, сможет ли Россия пойти на то, чтобы умерить свое традиционное понимание безопасности. С учетом исторического опыта Россия обязана проявлять особую озабоченность безопасностью по своим обширным окраинным районам, и, как обсуждалось вначале, Западу следует проявлять осторожность и не расширять свою объединенную военную систему слишком близко к границам России. Но точно так же перед Западом лежит обязанность побудить Россию отказаться от своего стремления к доминированию над своими соседями. Если Россия почувствует себя спокойно в своих нынешних границах, ее отношения с внешним миром быстро улучшатся. Но если в результате реформ Россия выйдет окрепшей и вернется к политике гегемонизма – чего, по сути, опасается большинство ее соседей, – напряженность времен холодной войны неизбежно возникнет вновь.

Соединенным Штатам и их союзникам следует определить две первоочередные задачи в отношениях с Россией. Одна состоит в том, чтобы принять меры для того, чтобы голос России был с уважением услышан в создающейся международной системе – и должно быть обращено внимание на то, чтобы дать России ощущение соучастия в принятии международных решений, особенно затрагивающих ее безопасность. В то же самое время Соединенные Штаты и их союзники должны подчеркивать – хочется им этого или нет, – что их озабоченность балансом сил не закончилась с окончанием холодной войны. Соединенные Штаты должны делать больше, чем просто протестовать против поддержки Россией ядерной программы Ирана, ее постоянных нападок на американскую политику в районе Персидского залива, особенно в Ираке, и ее готовность патронировать группировки, чьими провозглашенными целями является разрушение того, что российские руководители продолжают характеризовать как американскую гегемонию. Соединенные Штаты должны уважать законные российские интересы в сфере безопасности. Но это предполагает, что российское определение законности находится в соответствии с независимостью соседей России и она со всей серьезностью воспринимает американские озабоченности в отношении ограничения распространения ядерной и ракетной технологии.

К внутренней эволюции России не следует относиться как к главному ответу на внешнеполитический вызов, с которым она всегда противостояла своим соседям. Взаимоотношения между рыночными экономиками и демократиями – и между демократией и мирной внешней политикой – не такое уж само собой разумеющееся дело, как это считает обыватель. В Западной Европе понадобились столетия для того, чтобы процесс демократизации дал свои результаты, не удалось избежать и ряда разрушительных войн. В России, не имеющей больших традиций капитализма или демократии и не участвовавшей ни в реформации XVI века, ни в просветительстве XVIII века, ни в эпохе великих открытий, эта эволюция, как представляется, окажется особенно сложной. И действительно, на ранних стадиях этот процесс может дать стимул российским руководителям для мобилизации внутренней поддержки за счет использования национализма.

С учетом всех этих сомнений и оговорок Соединенные Штаты и атлантические страны очень сильно заинтересованы в такой России, которая будет развиваться в экономическом плане и станет демократической в политическом, в такой России, которая впервые в ее истории будет отдавать предпочтение внутреннему развитию, нежели стремиться обеспечить безопасность за счет внешних авантюр. Им следует быть терпеливыми, однако им не следует жертвовать безопасностью соседей России или своей собственной ради этого начинания. Что касается самой России, то ей следует использовать все возможные стимулы для того, чтобы пересмотреть свои исторические приоритеты. Ее огромный арсенал ядерных вооружений, даже если он с технической точки зрения менее всего применим для наступательных операций – и, вероятно, именно по этой причине, – представляет собой подушку безопасности против планов захвата ее территории наполеоновского или гитлеровского характера. И даже неядерные вооружения приобрели такую мощь и точность, что войны старого образца между крупными державами становятся все менее и менее вероятными.

Для доброжелательно настроенных иностранных государств весьма острый внешнеполитический вызов со стороны России заключается в ответе на вопрос о том, как потенциально мощная страна с бурной историей может развивать стабильные отношения с остальным миром. Уменьшившаяся в своих границах в Европе до размеров времен Петра Великого Россия должна приспособиться к утрате своей империи, даже если она строит внутренние институты, доселе исторически ей неизвестные.

Атлантические союзники благодаря России обязаны признать, что она проходит исторические изменения, и оказать ей помощь там, где они в состоянии это сделать. Но с каким бы сочувствием ни относились атлантические страны к этим усилиям, они будут не совсем правы, если сделают вид, что Россия уже завершила процесс реформ, которые находятся в начальной стадии, или если будут расхваливать российских руководителей за качества, которые им еще только предстоит продемонстрировать. Войдет ли Россия в международную торговую систему как надежный партнер, будет зависеть в большой степени от ее способности выработать открытую законодательную систему, предсказуемую правительственную структуру и настоящую, а не олигархическую, рыночную экономику. Когда эти цели будут достигнуты, природные ресурсы России, ее огромные ресурсы квалифицированной рабочей силы непременно вызовут приток иностранных инвестиций.

Некоторые полагают, что Европа может помочь России в ее интеграции в международное сообщество, сыграв роль посредника между Россией и Соединенными Штатами. Премьер-министр Тони Блэр претендовал на роль для Англии как «центральной», применительно к спорному вопросу о противоракетной обороне. Другие намекают на российское членство в НАТО как на конечную цель. Иные рассуждают о возможном членстве России в Европейском союзе в качестве противовеса то ли Соединенным Штатам, то ли Германии.

Но ни одно из этих направлений не выглядит убедительным вариантом развития на ближайшие два десятилетия. Российское членство в НАТО превратит Североатлантический альянс в приспособление в деле безопасности наподобие мини-ООН или, наоборот, в антиазиатский – особенно антикитайский – альянс западных промышленно развитых демократий. Российское членство в Европейском союзе, с другой стороны, приведет к расколу между обеими сторонами Атлантики. Такой шаг неизбежно подтолкнет Европу еще дальше в поисках путей дистанцирования от Соединенных Штатов и заставит Вашингтон проводить аналогичную политику в других частях мира. Формально установленные отношения между Россией и Европой, которые будут теснее, чем отношения между Европой и Соединенными Штатами или даже сравнимы с ними, вызовут революцию в атлантических взаимоотношениях – причина, по которой Путин так старательно обхаживает некоторых союзников Америки.

Любой серьезно изучающий историю человек признает важность значительной роли России в строительстве нового международного порядка без выстраивания исторических параллелей. В конце Наполеоновских войн Европа стояла перед такой же дилеммой. Несмотря на страхи возрождения французского милитаризма, Европа тем не менее преуспела в вовлечении Франции в международную систему. Четырехсторонний альянс – России, Англии, Австрии и Пруссии – защитил Европу от военного возрождения Франции. В то же самое время к Франции отнеслись как к равноправному участнику, наряду с членами четырехстороннего альянса в так называемом «европейском концерте», который имел дело с политическими вопросами, оказывающими воздействие на политическую стабильность в Европе.

Нечто подобное требуется и для современного международного порядка. НАТО должен сохраняться как гарантия против нового превращения России в империю. Соответственно, индустриально развитые демократии должны выработать ответственную систему сотрудничества с Россией. Политико-консультативные механизмы в рамках Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) должны быть усилены и подняты до уровня глав государств, которые должны периодически встречаться для рассмотрения международного положения. Россия уже участвует в заседаниях глав государств «восьмерки». Таким образом, новый порядок в Европе будет построен с запада на восток, а не с востока, как некоторые настаивают, на запад.

К новой структуре в трансатлантических отношениях

НАТО одному скоро окажется недостаточно в качестве единственного институционального оформления трансатлантического сотрудничества. Нужен инструмент атлантического сотрудничества, помимо вопросов безопасности, чтобы охватить все страны Европейского союза, включая и те, которые не входят в НАТО, различные институты Евросоюза, и североамериканских членов атлантического альянса – Соединенные Штаты, Канаду и со временем Мексику.