Георгий Скарлато - Удивительная планета Земля. География: тайны и открытия Страница 18

Умер Александр Селькирк 17 декабря 1723 г. на корабле «Веймут», где он был первым помощником капитана. К 100-летию со дня смерти моряка ему был сооружен памятник в Ларго, а в 1868 г. на одной из скал острова Мас-а-Тьерра, где, по преданию, находился наблюдательный пункт Селькирка, установили мемориальную доску.

Интересны не только приключения Селькирка-Робинзона, но и сама история его острова. Оказывается, отнюдь не Селькирк был первым робинзоном на Мас-а-Тъерра, а сам его первооткрыватель — Хуан Фернандес. Он прожил здесь несколько лет, после чего вернулся на материк. Оставленные им козы со временем расплодились, одичали и вдоволь обеспечивали мясом, молоком и одеждой всех последующих робинзонов. Да и сейчас на них охотится местное население.

В 20-х г. XVII в. на острове длительное время жили голландские моряки. После них с января 1680 г. на протяжении трех лет здесь нашел убежище негр-моряк, который один спасся с затонувшего возле острова торгового судна.

В период с 1680-го до 1683 г. на острове робинзонил индеец Вильям из Центральной Америки, по неизвестным причинам оставленный здесь английскими пиратами. Возможно, этот предшественник Селькирка и был прообразом Пятницы в романе Дефо. 22 марта 1683 г. его нашел английский пиратский корабль.

Пятая робинзонада была более веселой. В 1687 г. капитан Девйс высадил на остров за азартную игру в кости девять матросов. Обеспеченные всем необходимым, верные себе, они почти все свое время проводили за игрой. А так как деньги на необитаемом острове были ни к чему, партнеры разделили остров на отдельные участки и… про игрывали их один другому. Иногда их игру прерывали испанцы, которые во время своих наскоков тщетно пытались поймать азартных игроков. Через три года все девять робинзонов оставили остров. А еще через 14 лет на нем появился Александр Селькирк.

Чехарда робинзонов не окончилась и после Селькирка. Длительное время остров был излюбленным пристанищем пиратов. В 1715 г. испанцы образовали здесь небольшую колонию, вскоре погибшую от землетрясения.

В 1719 г. на острове несколько месяцев пребывали дезертиры с английского фрегата, а в 1720 г. — экипаж затонувшего английского судна «Спидуел». Часть моряков со временем отплыла отсюда на построенной ими лодке, а остальные вскоре погибли, защищая колонию от испанцев.

В 1750 г. испанцы построили здесь крепость, которая затем служила тюрьмой для чилийских борцов за независимость. Позже, когда крепость была уничтожена землетрясением, остров опять надолго опустел.

В 1855 г. на острове снова возникло селение колонистов из соседнего Чили. Они занимались земледелием, скотоводством и рыболовством, построили даже небольшую консервную фабрику. В конце прошлого столетия чилийское правительство на продолжительное время сдало остров Мас-а-Тьерра в аренду швейцарскому бизнесмену* и любителю экзотики барону де Родту, который организовал здесь ловлю лангустов, ставшую с тех времен главным занятием местного населения.

Мировые войны, охватывавшие нашу планету в бурном XX в., не обошли и этого, затерянного в океане, кусочка земли. Так, во время первой мировой войны в 1915 г. у его берегов был потоплен английским флотом немецкий крейсер «Дрезден», а во время второй — в водах острова Мас-а-Тьерра иногда прятались немецкие и японские подводные лодки и легкие крейсеры.

В погоне за прибылями американская фирма, используя славу этой земли как острова Робинзона, построила здесь большую гостиницу для туристов и ежегодно выпускает много открыток с видами острова. Особое внимание многочисленных туристов привлекает пещера, в которой, по преданиям, жил Робинзон-Селькирк, расположенная на склоне горы, и холм, с которого Робинзон в подзорную трубу осматривал океанические дали.

Сейчас на острове Робинзона Крузо в единственном поселке Сан-Хуан-Баглиста проживает около 500 человек.

Интересно, что многие из них носят имена Даниеля, Робинзона и Пятницы.

Затерянный в океане остров робинзонов имеет телефонную и телеграфную связь с материком. В каждом доме есть телевизор, не говоря уже о радио. И в то же время он остается изолированным. Только раз в году сюда прибывает судно с необходимыми товарами, хотя воздушное сообщение налажено хорошо.

Вместе с тем в зимние месяцы остров Робинзона полностью оторван непогодой от всего мира: ни самолеты, ни корабли сюда не приходят. Да и в другие времена года туристов здесь немного, а сами жители нечасто выезжают со своего острова: слишком дорога пассажирская связь.

Российские полярные робинзоны

Летом 1749 г. небольшое судно с русскими поморами возвращалось домой от берегов Груманта, как тогда русские называли архипелаг Шпицберген. Кормчий вел судно «на веру», только изредка сверяясь с самодельным компасом. Вскоре он понял, что судно отклонилось от курса. Впереди появилась земля. По очертаниям берегов бывалый моряк узнал юго-восточный остров архипелага Шпицберген — Малый Бурун (теперь Эдж). Внезапно на юго-западном мысу появился большой столб дыма. Приблизившись, экипаж разглядел около костра три человеческих фигуры.

Когда спущенный на воду баркас подходил к берегу, навстречу ему радостно бросились небритые люди, одетые в звериные шкуры. Пришлось задержаться, так как вместе с людьми нужно было взять на борт немалый груз: свыше 50 пудов оленьего жира, 210 оленьих и медвежьих шкур и свыше 200 шкурок белых и голубых песцов. По дороге случайные пассажиры рассказали свою историю.

В 1743 г. мезенский купец Еремей Окладников отправил судно во главе с кормщиком Иваном Инковым на моржовый промысел к Большому Буруну (так называли поморы западную часть Шпицбергена). Однако встречный ветер и лед отнесли корабль к Малому Буруну, где оно окончательно попало в ледяной плен.

Положение впаянного в лед судна все время ухудшалось. Поэтому Инков решил на всякий случай переждать неблагоприятную погоду на Малом Буруне. Вспомнив, что где-то на берегу должна находиться хижина, построенная мезенцами несколько лет назад, он вместе с охотниками Степаном Шараповым, Федором Веригиным и пятнадцатилетним племянником Иваном, подвязав к ногам ламбы (загнутые с боков дощечки, похожие на современные лыжи) и оставив судно с остальной командой, по хрупкому льду двинулись на разведку к далекому берегу. С собой они захватили ружье с запасом пороха и пуль на 12 выстрелов, топор, нож, казан, огниво и 20 фунтов муки.

Только к вечеру моряки достигли берега, разыскали там хижину и переночевали. Когда же утром они вышли на берег, то на месте сплошного ледяного поля и торосов увидели чистую воду. Корабля нигде не было. Жестокий шторм, разыгравшийся ночью, отогнал от берега льды. Как выяснилось потом, им повезло: судно, раздавленное льдами, погибло вместе с людьми. Но тогда Инков и его товарищи этого еще не знали.

Лето шло к концу, надеяться на скорое освобождение не приходилось. Поэтому люди стали готовиться к зиме. Починили хижину, запаслись топливом и олениной. Когда окончился порох, из гвоздей, вытянутых из досок, прибитых к берегу, сделали наконечники и при помощи ремешков из оленьей шкуры прикрепили их к длинным жердям. С таким оружием не страшно было охотиться на медведя. Кроме того, Инков с товарищами изготовили луки из гибких елочных ветвей, найденных на берегу. Стрелами они убивали оленей, большие стада которых паслись на острове. Расставленные во многих местах ловушки «добывали» зимовщикам песцов. Летом на острове собирались стаи птиц. Во время линьки они настолько ослабевали, что их можно было убивать палками.

Рыбу же робинзоны ловили, опуская в воду самодельные мешки из оленьих шкур. Чтобы поддерживать постоянный огонь, поморы изготовили из глины посуду, обожгли ее и наполнили жиром. Фитиль скрутили из выброшенной на берег пакли и кусков своего белья.

Прошел год, другой, третий. Напрасно всматривались люди в морскую даль. Ни одного паруса. Тем временем одежда и обувь износились. Пришлось шить их из оленьих шкур. Шили нитками из оленьих жил, пользуясь вместо иголок большими рыбьими костями.

Соль испаряли из морской воды. Труднее всего было поморам в конце полярных ночей, когда усиливались морозы.

Они постоянно ели сырое и мороженое мясо, разрезанное на мелкие кусочки, траву, пили теплую оленью кровь, много двигались. Траву, которую называли «салата», они запасали летом и сохраняли зимой квашеной. Такой образ жизни спасал их от цинги. Только зимой 1748 г. ею заболел и вскоре умер Федор Веригин. А через несколько месяцев заполярных робинзонов подобрало русское судно.

Целых шесть лет и три месяца провели поморы на суровой земле Груманта. Эта сенсационная робинзонада нашла широкий отклик не только в России, но во всем цивилизованном мире. Робинзоны были вызваны в Санкт-Петербург, где ими заинтересовался один из фаворитов императрицы Елизаветы Петровны князь Шувалов. Воспитатель его сына француз Лepya с их слов описал необычные приключения российских полярных робинзонов. Однако при этом сильно исказил их имена, в частности, назвал штурмана Алексеем Химковым. В действительности это был Иван Андреевич Инков.