Алло, робот - Кондратов Александр Михайлович Страница 27

Возьмем две русские фразы, в каждой из них заменим многоточием какое-либо слово, например:

... кипит.

Кошка пьет ...

Теперь будем подставлять в каждую из фраз вместо многоточия какое-либо слово. Например, слово «молоко». Получим:

Молоко кипит.

Кошка пьет молоко.

Обе фразы осмысленны и грамматически правильны. Поставим теперь вместо многоточий какое-нибудь другое слово. Например, слово «вода». Получим:

Вода кипит.

Кошка пьет вода.

Для слова «молоко» обе фразы с точками равноценны, эквивалентны. И «молоко кипит», и «кошка пьет молоко» — правильные русские предложения. Но для слова «вода» первая фраза с точками подходит, а вторая — нет: «кошка пьет вода» по-русски не говорят. Значит, для слова «вода» фразы с многоточиями — «... кипит» и «кошка пьет ...» — неравноценны, неэквивалентны.

Возьмем теперь не две, а несколько фраз с многоточиями. В каждую из них подставим вместо точек слово «молоко». «... кипит», «кошка пьет ...», «кошка любит ...», «я смотрю на ...», «хорошее ...». Все эти фразы равны друг другу. Равны в том смысле, что в любую из них можно подставить слово «молоко» и получить осмысленную и грамматически верную фразу.

Все множество русских фраз с многоточиями можно разбить на непересекающиеся классы. Эти классы А. Н. Колмогоров и предложил называть падежами.

ЯЗЫК-ПОСРЕДНИК

Придет время, когда в школьных учебниках русского и любого другого языка мира появятся числа и формулы. Законы математики с одинаковым успехом приложимы и к русскому, и к английскому, и к любым другим языкам мира...

А раз так, нельзя ли, опираясь на эти законы, создать некий универсальный язык? Язык, в котором бы нашли отражение закономерности всех живых языков мира?

Мысль о «всеобщем языке» с давних пор волнует многих людей. В самом деле, на земном шаре существует несколько тысяч различных языков. Чтобы преодолеть языковые барьеры, чтобы добиться взаимопонимания, сотням и тысячам людей приходится тратить драгоценное время на изучение чужого языка. Есть люди, владеющие сорока, пятьюдесятью, восемьюдесятью и более иностранными языками! И все же это лишь капля в многотысячном море языков.

Нельзя ли создать искусственным образом язык, который был бы понятен всем людям на Земле? Вспомогательный язык-посредник, на который любой человек может переходить при разговоре с иностранцами, к какой бы нации они ни принадлежали?

В настоящее время имеется почти полтысячи проектов всеобщего языка: «волапюк», «новиаль», «интерлингва», «блая-зимондаль», «ао», «эсперанто», «идо», «хабэ-абан», «оксиденталь» и много-много других. Некоторые из них, как, например, язык «ао», предложенный в 20-х годах анархистом Гординым, не получили никакого распространения. Но международным так и не стал ни один из этих искусственных языков, хотя многие из них обладали простотой и легкостью изучения, не в пример сложным живым языкам.

Оказывается, структура языка, его простота или трудность усвоения — не главное. Важнее другое — нужды общества, социальные причины. Японец или немец, турок или бразилец будет изучать сложный русский язык, а не простой эсперанто. Ведь техническая, научная, художественная литература издается на русском языке, а не на эсперанто. Точно так же поступают советские ученые и инженеры, изучая английский, французский, немецкий языки, очень сложный и трудный японский язык с его иероглифической письменностью. Химик и врач, металлург и математик, зная иностранные языки, могут и должны следить за текущей литературой по их специальности. А вся техническая, научная и тем более художественная литература, как мы уже сказали, выходит в свет не на искусственных, а на живых языках.

И все же идея всеобщего языка-посредника имеет смысл. Только не для людей, а для машин. В самом деле, иметь такой универсальный язык-посредник гораздо выгодней, чем составлять отдельные программы для машинного перевода с английского на русский, с немецкого на русский, с русского на немецкий и т. д. А чтобы перевести с немецкого на английский или с английского на немецкий, опять-таки нужна новая программа перевода, новый автоматический словарь. Добавится новый язык, допустим японский, нужны новые программы — японско-русская, английско-японская, русско-японская, нужны новые словари.

А ведь языков на свете несколько тысяч. Сколько же времени и сил отнимет составление программ и словарей!

Вот тут-то и нужен язык-посредник. Не эсперанто, разумеется, и не блая-зимондаль, а специальный язык-посредник для машин. Иностранный текст сначала переводится на этот язык. Затем с машинного языка-посредника можно переводить на любой другой язык мира.

Вспомните схему машинного перевода с английского на русский, которую мы приводили в начале главы: «ввод английского текста — анализ английского текста — синтез русского текста — выдача русского текста». С помощью языка-посредника не нужно составлять различных схем (а значит, и программ перевода) для разных языков. Схема получается единой, единая программа для любого языка:

«АТОМЫ СМЫСЛА»

Создать язык-посредник, конечно, очень трудно. Он должен вместить в себя все богатство нескольких тысяч языков, все грамматические формы, все падежи, суффиксы, приставки, формы единственного, множественного, двойственного и тройственного чисел.

Пока что такого удивительного языка-посредника для машинного перевода еще не существует. Но ученые разрабатывают различные проекты этого «всеобщего языка». Например,-создается «универсальная грамматика»: она должна показать самые общие законы, присущие всем языкам мира. Мы расскажем здесь лишь о наиболее увлекательной и многообещающей области машинного перевода. Это создание «языка смысла», с помощью которого ученые надеются научить машину понимать переводимый ею текст!

Как переводит человек с языка на язык? Разумеется, по смыслу. Поиск в словаре нужных слов — это важная, но отнюдь не главная часть перевода. И она, как вы сами убедились, легко автоматизируется. Но как автоматизировать перевод по смыслу?

Решить эту, казалось бы, неразрешимую задачу помогают так называемые «смысловые множители».

«Паровоз», «пароход», «самолет», «вездеход», «вертолет»... Состав этих сложных слов ясен. Ясны и те «единицы смысла», из которых образуется их значение. Ну, а если взять не сложные слова, а простые? Можно ли в них найти «единицы смысла»? Или, может быть, значение отдельного слова (разумеется, простого, а не сложного) как раз и является тем самым «атомом смысла», из которого затем строятся «молекулы» сложных слов и целых предложений?

Этим вопросом занялись сотрудники лаборатории машинного перевода при Первом московском педагогическом институте иностранных языков. По их предположению, «атомом смысла», является не слово, а более мелкие единицы — «смысловые множители».

Вот как выявлялись эти «атомы смысла». Сначала брали два одинаковых по значению высказывания. Например, «он недомогает» и «он нехорошо себя чувствует».

Затем из этих фраз извлекали смысловые множители. Первый— «отрицание» (из слова «нехорошо»); второй — «положительность» (из того же слова); третий — «ощущение» (из слова «чувствовать»). Значение слова «недомогать» можно тогда выразить как сочетание трех смысловых множителей: «отрицание» — «положительность» — «ощущение».

Точно так же можно записывать смысл и других слов, и целых фраз, после того как извлечены другие смысловые множители, новые «атомы смысла». Например, слова «да», «конечно», «так», «верно», «истинно», «правильно», «ей-ей», «как же», «совершенно верно», «именно», «согласен» записываются одним семантическим множителем — «утверждение». Из одних и тех же смысловых множителей могут состоять не только слова, но и целые фразы.