Неандертальцы: история несостоявшегося человечества - Вишняцкий Леонид Борисович Страница 28

Приручённый огонь

Понятно, что раз смолу неандертальцы получали посредством перегонки, то и пользоваться огнём они умели. Умели им пользоваться и их предшественники и вероятные предки, жившие в Европе в среднем плейстоцене. На стоянках Вертешсёллёш (Венгрия), Бильцингслебен (Германия), Терра-Амата (Франция), Торральба (Испания), Бичс Пит (Англия) и ряде других найдены следы костров, горевших примерно 300–400 тыс. лет назад[126].

Подобно тому, как говорят о доместикации растений и животных, можно говорить и о гораздо более древней доместикации огня, в результате которой человеком впервые в его истории была «приручена» природная сила. Вероятно, люди начали использовать эту силу задолго до того, как они научились самостоятельно вызывать её к жизни, т. е. разжигать пламя. Правда, по археологическим материалам невозможно точно установить, как именно получали огонь обитатели нижнепалеолитических и среднепалеолитических стоянок, но никаких оснований думать, что они умели его добывать искусственно, нет. Скорее всего, первоначальные источники огня имели природное происхождение. Поскольку же естественное возгорание в результате удара молнии, извержения вулкана и тому подобных причин — явление для большинства областей земного шара довольно редкое, огонь, полученный из природы, приходилось тщательно оберегать и поддерживать, чтобы не дать ему угаснуть. Самым надёжным, а подчас, возможно, и единственным источником огня в период, когда им уже умели пользоваться, но ещё не умели его добывать, была, как считают многие учёные, его передача от человека к человеку, от одной группы к другой.

Впоследствии, когда огонь стали добывать искусственно, делать это могли ударом камня о камень или трением дерева о дерево, но оба этих способа, как показывают эксперименты и многочисленные наблюдения этнографов, требуют большой сноровки, значительных физических усилий, а кроме того, их успех часто зависит от благоприятных климатических условий, в частности, от такого фактора, как влажность воздуха. Чем она ниже, тем легче получить пламя с помощью камня или дерева, чем выше — тем тяжелее. Не исключено, что ещё в недавнем прошлом некоторые первобытные народы, жившие в районах с влажным климатом, не умели разжигать огонь, или, во всяком случае, делали это с большим трудом. О тасманийцах, например, известно, что они бережно хранили пламя, переносили его с собой во время перекочёвок, но достоверных свидетельств искусственного добывания ими огня нет. Некоторые учёные считают, что когда-то жители Тасмании владели этим искусством, но затем его утратили. Другие полагают, что хотя оно и не исчезло у тасманийцев совсем, обладали им лишь очень немногие люди. Для аборигенов Австралии разведение костра тоже далеко не всегда было простой задачей. О том, как справлялись с этой задачей неандертальцы, можно лишь гадать, но сам факт активного использования ими огня не вызывает ни малейших сомнений.

Огонь был источником тепла и света, он мог служить для отпугивания хищников и выкуривания кровососущих насекомых, для обработки различных материалов (вспомним закалённое в огне остриё копья из Лёрингена) и сжигания отходов, наконец, для приготовления пищи, особенно животной. Известно, что даже человекообразные обезьяны, когда у них есть выбор, предпочитают варёное и жареное мясо сырому, и неандертальцы, наверняка, разделяли с ними (и с нами) это вкусовое пристрастие. О том, что свою добычу они перед употреблением готовили, говорит, например, анализ следов огня на костях копытных из пещерной стоянки Кебара в Израиле. Эти следы гораздо чаще встречаются на мясистых трубчатых костях, чем на малопригодных для жарения фалангах, позвонках или черепах, причём — и это особенно показательно — эпифизы (концы) трубчатых костей обожжены намного сильнее, чем диафизы (средние части), защищённые от прямого воздействия пламени мясом[127].

Очаги и кострища на неандертальских стоянках — вполне обычное явление. Особенно хорошо они изучены на пещерных памятниках Ближнего Востока (Кебара, Тор Фарадж) и Западной Европы (Пеш де л’Азе, Рок де Марсаль, Абрик Романи, Фумане и др.). Чаще, конечно, встречаются следы кострищ. Как правило, они представляют собой зольные пятна небольшой мощности, имеющие овальные очертания и диаметр от нескольких дециметров до метра. Очаги, отличающиеся от простых кострищ наличием связанных с зольным пятном конструктивных элементов (углублений, выкладок из камней), гораздо более редки, но тоже известны. Очажные углубления могут быть как искусственными, так и естественными, хотя точно определить характер их происхождения очень трудно. На некоторых памятниках изучены очаги, которые использовались постоянно или с перерывами на протяжении длительного времени. Вместе с тем, известно немало и таких неандертальских стоянок, где следы огня отсутствуют. Причины в разных случаях могут быть разные, но в целом этот факт пока не получил сколько-нибудь удовлетворительного объяснения.

Рис. 5.9. Вверху — «древесные псевдоморфы» на одном из участков слоя I стоянки Абрик Романи в Испании; внизу — гипотетическая реконструкция треножника над очагом на этом же участке. Крестики, цифры и буквы обозначают границы и номера раскопочных квадратов площадью 1 м2 (источник: Castro-Curel and Carbonell 1995)

Иногда, благодаря необычным геологическим условиям залегания археологических материалов, удаётся выявить и реконструировать не только очаги, но и весьма эфемерные сооружения, устраивавшиеся над ними или поблизости от них. Так, в мустьерском слое I грота Романи (Абрик Романи) в Испании, близ Барселоны, при раскопках было зафиксировано множество так называемых «древесных псевдоморф» — пустот в травертиновых отложениях, повторяющих форму стволов и ветвей деревьев. Эти стволы и ветви явно были заготовлены впрок жившими в гроте неандертальцами, причём почти все они концентрировались около очагов. Видимо, их собирались использовать как топливо, а частично, наверно, и как строительный или поделочный материал. Однако после того как людям по какой-то причине пришлось покинуть грот, культурные остатки были включены в быстро формирующийся травертиновый слой, деревянные предметы покрылись кальцитовой коркой, и когда они разложились, в слое остались продолговатые, округлые в сечении полости. Три таких полости длиной порядка полутора-двух метров лежат, пересекаясь, над одним из очагов. Очень похоже, что это следы стоявшего когда-то над костром высокого треножника, который мог служить, например, в качестве таганка для приготовления пищи (рис. 5.9)[128].

Кров

Помимо сооружений, предназначенных для сохранения и использования огня, встречаются на неандертальских стоянках и следы более основательных строительных конструкций, сложенных из крупных костей животных и камней. Правда, они не столь часты, как очаги и кострища, и гораздо труднее поддаются однозначной интерпретации.

Поскольку, как мы помним, неандертальцы предпочитали жить в низкогорных и среднегорных районах, а часто проникали и в высокогорье, то не удивительно, что большая часть их стоянок — это гроты, пещеры, или, на худой конец, скальные навесы. Если же они выбирались на равнины, где пещер нет, то тогда стойбища устраивались под открытым небом. Однако без крыши над головой обитатели таких стойбищ тоже, видимо, не оставались. Во всяком случае, сооружение убежищ, где можно было бы укрыться от стихий (а возможно — кто знает? — и от нескромных взглядов соседей), не было для них неразрешимой задачей. Об этом свидетельствуют, например, находки, сделанные в середине прошлого века на стоянке Молодова 1 на западе Украины. Здесь было раскопано скопление крупных костей мамонта (тазы, черепа) и других животных, имевшее в плане форму окружности диаметром около 8–9 м. Кости в основном лежали по периметру скопления, а между ними, во внутренней его части, находилось около десятка кострищ. Многие (но далеко не все) археологи склонны рассматривать этот объект как остатки жилища, и хотя такая интерпретация не является единственно возможной, она кажется довольно правдоподобной. Следы похожих сооружений выявлены и на ряде других памятников.