Ирениус Эйбл-Эйбесфельдт - Зачарованные острова Галапагосы Страница 30

Это третий из известных нам способов добывания насекомых из ствола дерева. Северные дятлы достают себе пропитание, ударяя по дереву клювом и зондируя трещину длинным языком; галапагосский вьюрок пользуется для этой цели клювом и кактусовой иглой, а гавайский разноклюв — попеременно подклювьем и надклювьем. Кстати, мы можем рассказать и о четвертом способе: самец вымершей, к сожалению, новозеландской гуйи[7] (Iieterolochia acutirostris) имеет прямой и короткий, как у дятла, клюв, а самка — вытянутый и загнутый книзу, как у гавайского Heterorhynchus. То, что последний делает один, чета новозеландских «дятлов» одолевает совместными усилиями. Самец долбит ствол, самка зондирует дырку в поисках насекомых.

Пестрые гавайские цветочницы и неприметные маленькие галапагосские вьюрки приближают нас к пониманию великой тайны происхождения видов. Ученые еще не пришли к окончательным выводам относительно того, может ли вид выделять новые виды и расы без хотя бы временной географической изоляции. Для образования видов необходимо, чтобы обмен генами внутри расщепляющейся на новые виды популяции был сведен к минимуму. Поэтому многие авторы считают географическую изоляцию необходимым условием. Предполагается, что вид, представленный на двух островах, на каждом развивается своим путем, даже если оба они ведут одинаковый образ жизни и вообще существуют в сходных условиях. Случайные наследственные изменения со временем закрепляются, и в конце концов популяции этих островов могут настолько отойти друг от друга, что животные, встречаясь, не скрещиваются между собой. Если впоследствии эти животные попадают в одно местообитание и в одинаковые условия, то один вид вытесняет другой или же под влиянием естественного отбора имеющиеся незначительные различия — например, в способе добывания пищи — усугубляются и обе формы все больше соответствуют различным экологическим нишам. Это можно наблюдать и на Галапагосах. На острове Чарльз живут попугайный и средний древесный вьюрки (Camarhynchus psittacula и С. pauper), так похожие друг на друга, что, существуй они на различных островах, мы бы имели право говорить о двух подвидах одного вида. Но раз они сосуществуют не смешиваясь, значит, здесь имеется два самостоятельных вида, которые происходят от двух докатившихся в свое время до островов волн представителей одного первоначального вида.

О чем рассказывают килехвосты

Человека вечно снедает любопытство! Его влекут к себе неведомые края, но стоит ему взглянуть на чужую жизнь, как он уже горит желанием проникнуть в ее историю. Вот и нас занимал вопрос: когда и как возникли Галапагосские острова? Подняты ли они из морской пучины вулканическими силами недр или же представляют собой остатки древнего материка, имевшего некогда сухопутную связь с Южной Америкой? Ископаемых остатков найдено слишком мало, чтобы по ним можно было с уверенностью судить о возрасте островов. Геология тоже бессильна нам помочь: кроме высоко поднятых раковинных банок, датируемых плиоценом, все следы древности уничтожены бурной вулканической деятельностью. Однако мы все же в состоянии заглянуть в глубь веков, стоит лишь внимательнее присмотреться к удивительной фауне Галапагосов. Сразу же бросается в глаза, что на архипелаге нет амфибий и — за исключением летучей мыши и крысы — наземных млекопитающих, а змеи представлены только одним родом. Из 89 птиц, гнездящихся на архипелаге, 37 принадлежат к различным видам и подвидам дарвиновых вьюрков, которые, как мы уже говорили, ведут начало от одной первоначально заселившей острова формы. Многие семейства животных, богато представленные в Южной Америке, здесь полностью отсутствуют. Такие же пробелы наблюдаются и в наземной флоре. На островах, например, вовсе не растут лилейные и голосеменные. Из всего этого можно заключить, что Галапагосы никогда не были соединены с американским материком посредством суши, в противном случае на архипелаге была бы распространена значительная часть типичных южноамериканских животных и растений. Галапагосы, вне всякого сомнения, поднялись со дна океана, следовательно, всем переселенцам, чтобы достигнуть островов, приходилось преодолевать долгие километры открытого моря, что могли выдержать очень немногие.

Этой точки зрения придерживались многие ученые, в том числе Дарвин, Уоллес, Агассис, Вагнер, Снодграсс и Таунсенд. Американский энтомолог Фрэнсиз Уильямс, изучавший бабочек Галапагосов, также высказался в пользу океанической теории. «Остров континентального происхождения при условии, что фауна его не была уничтожена в результате какой-либо катастрофы, должен был бы иметь сравнительно большое число видов… а поскольку, очевидно, климат в течение долгого периода времени не изменялся, сохранилась бы флора, родственная растительности того континента, от которого отделился остров. В таком случае выжило бы по крайней мере множество насекомых, а мы убедились в том, что мир насекомых на Галапагосах весьма беден. Напротив, материк в любой его части — будь то Мексика, Панамский перешеек или области Южной Америки — по сравнению с Галапагосами изобилует бабочками». К этому можно добавить слова ботаника Стюарта: «Конечно, при отделении острова от континента, когда между ними пролегают огромные морские просторы, условия жизни на острове изменяются, но все же не настолько, чтобы одни семейства вымерли целиком, а в других число родов и видов уменьшилось в такой степени, в какой это произошло на Галапагосах».

Имеется, однако, ряд естествоиспытателей, считающих, что когда-то между Галапагосами и одним из континентов существовал сухопутный мост. Американский зоолог Ван Денбург, изучавший галапагосских черепах, пришел к выводу, что гигантские рептилии перешли на острова по сухопутному перешейку:

«Черепахи, правда, способны, по крайней мере в течение нескольких дней, находиться в морской воде, но при этом они совершенно беспомощны. Не умея плавать, они целиком оказываются во власти ветров и течений. Если волны и выносят их на берег, то с такой силой бьют о скалы, что животные получают тяжелые увечья, в результате которых могут прожить лишь несколько дней. Тот факт, что каждый остров, за исключением Альбемарля, обладает одной-единственной хорошо выраженной островной расой, доказывает, что обмен черепахами между островами отсутствует, в противном случае подобный обмен воспрепятствовал бы образованию островных рас или привел бы к сосуществованию нескольких форм на одном острове.

Но коль скоро черепахи не перемещаются с острова на остров, трудно допустить, что в отдаленном прошлом они оказались в состоянии преодолеть обширное океаническое пространство, отделяющее Галапагосы от любого континента, и достичь каждого из 11 островов, на которых они и обосновались. Пример с черепахами — серьезный довод против сторонников гипотезы океанического происхождения островов, считающих, что они в разное время и вне зависимости друг от друга поднялись из вод океана и постепенно заселялись животными, которых волна прибивала к их берегу. Логичнее предположить, что острова представляют собой остатки огромного некогда существовавшего массива суши, на котором, по-видимому, обитали черепахи. В результате постепенного опускания суши ее возвышенные части оказались разделенными водой. Вследствие изоляции черепах на этих островах из первоначальной формы позже развились отчетливо различающиеся между собой расы или виды».

На доводы Ван Денбурга можно многое возразить. Прежде всего, черепахи вовсе не так беспомощны в воде, как он это себе представляет. Биб, бросивший черепаху в море, был поражен ее умением плавать:

«Я был удивлен тем, как легко и хорошо плыла черепаха. Она приблизилась к моторной лодке, в которой я сидел, но, убедившись, что ей не подняться на высокий борт, повернула и направилась к „Номе“, все время держа шею высоко над водой. Она взяла курс на трап, повинуясь только своему желанию и не сообразуясь с тем, плывет она по течению или против, хотя здесь оно было довольно сильное. Эти животные прекрасно владеют в воде своим телом, во всяком случае какое-то время».

Наличие островных рас вовсе не доказывает, что между островами в прошлом не происходило обмена. К тому же не обязательно черепахи попадали на каждый остров в отдельности. Как мы увидим ниже, многое говорит в пользу мнения, разделяемого и Ван Денбургом, что когда-то эти острова соединялись между собой сушей, но никогда не были связаны с Южноамериканским континентом. Если это предположение верно, то для распространения на Галапагосах черепах достаточно, чтобы единожды за много миллионов лет к их берегу прибило лишь одну оплодотворенную черепаху.