Александр Яковлев - Отечественная война 1812 года Страница 4

Александр испуган и хочет помириться, но мир я подпишу в Москве. Надо отбросить их в их льды, чтобы в течение 25 лет они не вмешивались в дела цивилизованной Европы. Цивилизация отвергает этих обитателей Севера. Европа должна устраиваться без них».

Он желал войны, он уже видел, как его войска стремительным и победоносным маршем входят в Москву и Петербург… «Он казался опьянённым», — вспоминал французский министр Арман де Коленкур.

Страшись, о рать иноплеменных!России двинулись сыны;Восстал и стар и млад: летят на дерзновенных,Сердца их мщеньем возжены. —Вострепещи, тиран! уж близок час паденья!Ты в каждом ратнике узришь богатыря,Их цель иль победить, иль пасть в пылу сраженьяЗа Русь, за святость алтаря.

А. С. Пушкин. Воспоминания в Царском Селе.

Почему русские войска отступали?

Барклай-де-Толли знал о военной тактике Наполеона: собрав все силы французской армии в один кулак, ударить по вражеской армии и разгромить её в генеральном сражении, потом добивать оставшиеся войска, вступить в столицу и потребовать от властей полной капитуляции. Так действовал французский император ранее. И ему покорно приносили ключи от Берлина, Вены и других европейских городов.

Вот почему главной задачей русский военный министр посчитал соединение основных военных сил России, чтобы их не разбили по отдельности. Барклай-де-Толли убедил царя оставить Дрисский лагерь, укрепления в котором были слабы, и пошёл к Витебску.

Русские войска отходили в глубь страны, нанося удары по противнику и сдерживая его продвижение. Честь первой победы в этой войне выпала на долю генерала Тормасова под Кобрином, где он 15 июля захватил врасплох и заставил сложить оружие бригаду саксонского корпуса Ренье. Потери убитыми у русских составили 259 человек, у французов — 1 500 и взято в плен 2 500 при четырёх знамёнах и восьми орудиях. На выручку Ренье пошёл австрийский корпус Шварценберга. 18 июля на 18 тысяч русских солдат обрушились 40 тысяч австрийцев и саксонцев. Тормасов держался весь день и отступил к Луцку, не оставив врагу никаких трофеев. Можно вспомнить и упорство защитников крепости Бобруйск, в которой десятитысячный гарнизон, блокированный французами, пять месяцев держал оборону в тылу великой армии, что сковывало значительные её силы и затрудняло коммуникации.

Противник был силен. Войска маршала Даву захватили Минск и закрыли русским путь на север. Тогда Багратион взял направление на Бобруйск. Его положение оказалось особенно сложным, потому что Наполеон решил отрезать 2-ю армию от основных сил и уничтожить. Но брат Наполеона Жером Бонапарт, командовавший тремя корпусами, опоздал на четыре дня, и армия Багратиона смогла вырваться из кольца окружения.

Александр I не обладал полководческими талантами. Он чувствовал, что его присутствие стесняет генералов. В ночь с 6 на 7 июля царь (по совету близких к нему адмирала А. С. Шишкова и генерала А. А. Аракчеева) оставил армию и отправился в Москву.

Русские генералы стремились сохранить силы своих армий, поэтому избегали сражений. Войска Наполеона настигали 1-ю армию у Полоцка и Витебска, но Барклай-де-Толли искусным маневрированием уводил свои дивизии из-под удара. Опыт и мастерство Багратиона позволили ему вырваться из новой ловушки, устроенной маршалом Даву под Могилёвом, переправиться через Днепр и идти на Смоленск.

Мы долго молча отступали,Досадно было, боя ждали,Ворчали старики:«Что ж мы? на зимние квартиры?Не смеют, что ли, командирыЧужие изорвать мундирыО русские штыки?»

М. Ю. Лермонтов. Бородино.

Надежды Наполеона вклиниться между армиями Барклая-де-Толли и Багратиона, навязать им крупные сражения и разгромить поодиночке терпели неудачу. Удары Наполеона приходились по пустому месту.

Отступать без боя было обидно, но таков был приказ. Тянулись по пыльным дорогам среди золотых полей длинные колонны всадников, русских кавалеристов — гусаров, кавалергардов, кирасиров, драгун и казаков. Шли полки армейской пехоты. Катили обозы с лазаретами, пекарнями и боеприпасами.

22 июля обе русские армии соединились у Смоленска.

Почему у Смоленска не было дано генеральное сражение?

Каждый генерал использует те силы и те возможности, которыми он располагает. Даже соединившиеся 1-я и 2-я русские армии вместе оставались слабее Великой армии.

С 4 по 6 августа корпуса генералов Раевского и Дохтурова защищали Смоленск, прикрывая отход основных сил русской армии. Непрерывно била артиллерия французов, и город горел. Когда под стены Смоленска прибыл Наполеон, мечтавший повторить успех Аустерлица, Барклай-де-Толли вновь увёл русские полки от его удара.

Наполеон знал о своём превосходстве и стремился к генеральному сражению с русской армией. Он решил обойти Смоленск и зайти русским войскам в тыл. Император двинул корпус маршала Нея и конницу Мюрата, но этому помешали войска 27-й дивизии Д. П. Неверовского. Возле села Красное произошёл жестокий бой. Семь тысяч русских солдат при 7 орудиях с невиданным французами упорством отбивали атаки неприятеля — 23 тысяч человек, в том числе 15 тысяч кавалеристов, при 60 орудиях. После боя от дивизии осталась лишь шестая часть, которая прорвала вражеское кольцо и в Смоленске соединилась с главными силами. «Неверовский отступил как лев», — признавали французы.

У Барклая-де-Толли был свой дальновидный расчет.

Он знал, что наполеоновская армия слабеет по мере продвижения по России.

Французам приходилось оставлять гарнизоны во всех крупных населённых пунктах, появилось много больных и раненых, были убитые, и всё это уменьшало численность армии. Обозы не поспевали за движением войск, а местное население не желало кормить оккупантов и давать сена их лошадям. Многие жители оставляли дома, а то и сжигали их и уходили с отступавшей русской армией.

Поэтому уже в первые две недели в Великой армии солдаты голодали, раненым в госпиталях не хватало перевязочных материалов. Стала слабеть дисциплина, появились толпы грабителей-мародёров, всё больше солдат дезертировали. Белоруссия и Литва кишели толпами дезертиров, занимавшихся мародёрством. Значительная часть лошадей (более 10 тысяч, особенно в обозах и в артиллерии) пала от бескормицы, приходилось смешивать конные части. В середине июня при переходе через Неман в главных силах числилось 301 тысяча человек, спустя месяц — 185 тысяч, а после Смоленска — 135 тысяч. Великая армия быстро таяла без сражения.

«Мы были подобны кораблю без компаса, затерявшемуся среди безбрежного океана, и не знали, что происходит вокруг нас», — вспоминал позднее Арман де Коленкур.

Захваченные русские мужики не хотели говорить французам, по какой дороге отступали русские полки, или указывали ложное направление. Недостаток информации также осложнял и замедлял продвижение французских войск. На военном совете в Смоленске Мюрат советовал Наполеону не идти дальше, но тот лишь направил царю письмо с предложением заключить мир. Александр I не ответил.

В те дни по всей Европе распространялись написанные Наполеоном бюллетени Великой армии, в которых он извещал о своих успехах. Победа французов в этой войне ни у кого не вызывала сомнений. Один из выдающихся государственных умов министр иностранных дел Австрии Меттерних констатировал: «Я не рассчитываю ни на какую твёрдость со стороны императора Александра».

Однако в армии и в русском обществе зрело недовольство отступлением, которое виделось позорным. В дворянских гостиных повторяли фразы из письма генерала Багратиона к Аракчееву: «Министр самым мастерским образом ведёт в столицу [Москву] за собою гостя. Ежели уже так пошло, надо драться, пока Россия может и пока люди на ногах, ибо война теперь не обыкновенная, а национальная, и надо поддержать честь свою и всю славу… Вся армия плачет совершенно и ругает его насмерть…»

Тем временем война принимала затяжной характер, а этого больше всего боялся Наполеон.