Борис Соколов - Рихард Зорге. Джеймс Бонд советской разведки Страница 4

Приход в революцию

Зорге вспоминал: "После демобилизации в январе 1918 года я поступил в Кильский университет, но я никак не думал, что в течение года здесь произойдет германская революция. В Киле я вступил в революционную организацию — Независимую социал-демократическую партию. Я не вступил в группу "Спартак", но только по той причине, что в Киле не смог установить связи с этой организацией.

Как только я вступил в партию, мне сразу же была поручена работа в социалистических студенческих организациях. Вместе с двумя-тремя студентами я создал такую организацию и затем стал ее руководителем. Кроме того, в рамках партийной организации я стал руководителем учебного кружка в районе, где проживал, и преподавал там историю рабочего движения, различия между революционным и контрреволюционным движением и другие предметы".

В 1918 году Зорге получил диплом императорского университета имени Фридриха Вильгельма в Берлине. После демобилизации Рихард поступил на факультет общественных наук Кильского университета. Когда в Гамбурге открылся университет, Зорге записался туда как соискатель учёной степени на факультет государства и права, с отличием выдержал экзамен и, защитив диссертацию, в августе 1919 года получил учёную степень доктора государства и права.

Его диссертация называлась "Имперские тарифы Центрального союза немецких потребительских обществ" и была посвящена исследованиям работы союзов потребителей — рабочих организаций, которые занимались тем, что обеспечивали своих членов качественными и недорогими товарами.

Эрнст Тельтан

Зорге также печатался в газете "Гамбургер фольксцайтунг", начав таким образом свою журналистскую карьеру. Здесь, в Гамбурге, в одном из пионерских отрядов, произошла его встреча с будущим лидером КПГ Эрнстом Тельманом.

После защиты диссертации Зорге перебрался в Ахен — вслед за своим научным руководителем профессором Куртом Альбертом Герлахом, который к тому времени начал преподавать на кафедре экономических наук Ахенской высшей технической школы. Зорге стал его ассистентом. Вечера же он по-прежнему проводит в доме Герлахов. 30-летний профессор и его молодая двадцатилетняя жена Кристина привечали Рихарда, называли его ласковым детским прозвищем — Ика.

"К нему тянулись и женщины, и мужчины, — вспоминала Кристина. — Его глубокий, пронизывающий взгляд притягивал к нему окружающих. От этого взгляда нельзя было скрыться. Если женщина попадала в его поле зрения, она уже была у него в плену. В плену легком, туманном, обаятельном…"

Все это время Рихард не оставлял революционной работы. В ноябре 1918 года в Киле, куда он переехал из Берлина, Зорге участвовал в восстании матросов, с которого и началась германская революция. Он был членом Кильского совета рабочих и матросов, который вооружил население и попытался помочь революции в Берлине. При этом Зорге едва не погиб. В январе 1919 года марш вооруженных рабочих на Берлин был подавлен председателем правительства (Совета народных уполномоченных) Фридрихом Эбертом и министром обороны Густавом Носке, как раз в тот момент, когда Зорге с товарищамим прибыл в столицу Его задержали на вокзале, но, не найдя оружия, отправили обратно в Киль.

В 1917–1919 годах Зорге был членом Независимой социал-демократической партии, где работал с молодежью. В 1919 году он стал членом Коммунистической партии Германии, которую образовали "Союз Спартака" и левое крыло независимых социал-демократов.

Зорге писал в тюрьме: "Безусловно, я старался вовлечь в партию новых членов из моих друзей-студентов и выполнял также различные мелкие поручения.

Я тайно читал лекции по социализму группам рабочих порта и матросов. Таким образом, я содействовал и революции в Кильской военной гавани, начатой восставшими матросами. Даже сейчас я помню одну из этих лекций. Одним ранним утром я был вызван и приведен в незнакомое до того место. Придя туда, осмотревшись, я понял, что это была подземная матросская казарма, где меня попросили тайно прочитать лекцию при плотно закрытых дверях.

Сразу после революции моя работа в партии заключалась в разборе бесчисленных заявлений о приеме в партию, пропагандистской и преподавательской деятельности. Помимо этого я должен был главным образом по-прежнему поддерживать связь со студенческими социалистическими организациями, которые набрали в это время большую силу.

В конце того года я с двумя-тремя товарищами с партийным заданием выехал в Берлин, где работал в местном штабе. Развернулась непримиримая борьба между фракцией во главе с Носке и Шейдеманом и революционным движением. Армия же стала на сторону Носке и выступила против революции. Партия нуждалась в помощи, но, когда я приехал в Берлин, было слишком поздно что-либо делать. После жестокого кровопролития восстание "Спартака" было подавлено. Нас загнали в гараж и обыскали, но, к счастью, мое оружие не обнаружили. Тот, кто имел оружие и отказывался отдать его, тут же расстреливался. Пробыв с товарищами несколько дней в здании гаража, мы вернулись в Киль. Но нельзя было назвать это триумфальным возвращением. В начале 1919 года я уехал в Гамбург и стал готовиться к экзаменам на врача".

Но, как мы помним, Зорге решил, что его призвание лежит не в медицине, а в сфере общественных наук.

По партийной линии он работал в Руре. В промышленном Вуппертале Рихард преподавал в одной из партийных школ, а в Ольпе читал лекции в народном университете.

Безудержное пьянство Зорге и многочисленные романы с женщинами аскетическим коммунистическим руководством не приветствовались, но Зорге ценили как хорошего лектора и аналитика.

15 октября 1919 года Зорге вступил в КПГ. В Ахене французские оккупационные власти запрещали как Советы, так и компартию, поэтому легально он оставался членом НСДПГ.

Зорге вспоминал: "По приезде в Гамбург я и там создал студенческую социалистическую организацию и стал ее секретарем, а кроме того, выполнял обычную партийную работу по месту жительства. В конце этого года меня назначили руководителем учебной секции партийных руководителей региональной организации Гамбурга. Вскоре после этого фракции нашей партии так же, как группа "Спартак" и другие революционные организации, автоматически влились в Германскую коммунистическую партию. В течение 1920 года я работал в штабе парторганизации Гамбурга в качестве руководителя учебной секции. В то же время я был консультантом в коммунистических газетах Гамбурга. Однажды меня посетил знаменитый социалист Шейдеман. Он спросил меня, не хочу ли я, как потомок Адольфа Зорге, примкнуть к их движению, но я, конечно, решительно отказался.

Затем, имея желание перебраться в глубь страны, я получил место учителя в высшей школе в г. Ахене и стал готовиться к отъезду туда, но меня вызвали в Берлин в Центральный комитет партии. После доклада о событиях в Гамбурге мне предложили выполнять различную практическую работу для партии в районе Ахена. Там были сильны позиции рабочих, и особенно мощными были организации рабочих-католиков. Вскоре после прибытия в Ахен меня назначили членом городского комитета партии, где я стал отвечать за вопросы партучебы. Одновременно я занимался активной пропагандой среди шахтеров. Вскоре я установил связи с партийными руководителями района Рейнланд в Кёльне. Они часто приглашали меня на свои митинги и попросили принять участие, как я делал это в Гамбурге, в коммунистических изданиях этого района. Однажды, когда редактор коммунистической газеты Золингена находился в тюрьме, два месяца во время школьных каникул я даже заменял его и редактировал газету Кроме того, в качестве представителя района Рейнланда я несколько раз принимал участие в заседаниях ЦК по вопросам руководства партией и расширения состава ЦК.

Однако продолжать в Ахене политическую деятельность в интересах партии и оставаться ассистентом профессора в высшей школе, конечно, было для меня невозможно. Где-то к концу 1922 года я оставил высшую школу, поскольку был втянут в ожесточенные политические дискуссии.

По согласованию с партией, я активнее стал работать среди шахтеров. При этом, трудясь в угольных районах Ахена, я мог покрывать и свои расходы на жизнь. Не вызывая подозрений о своем членстве в партии, я нанялся разнорабочим на шахту недалеко от Ахена. Работа была тяжелой, а из-за последнего ранения, полученного мной на фронте, она порой становилась просто невыносимой. Однако я не отступил от своего решения. Опыт работы шахтером был очень ценен для меня, ничуть не уступая опыту, полученному мною на фронте. К тому же моя новая работа отвечала интересам партии.

Моя работа среди шахтеров вскоре стала приносить некоторые плоды. Я сформировал коммунистическую ячейку на шахте, где я сначала работал, и после того как она окрепла и развилась, я перешел на другую шахту в окрестностях Ахена. И таким же образом в течение этого года я еще раз поменял место работы.