Фердинанд Опль - Фридрих Барбаросса Страница 5

С происхождением и личностью Барбароссы знакомит вводная глава, которая во временном отношении охватывает эпоху от возвышения дома Штауфенов, когда они стали швабскими герцогами, до конца правления первого Штауфена, занявшего королевский престол, — Конрада III. Собственно время правления Фридриха I описано в семи главах, каждая из которых соответствует важнейшему периоду его деятельности как государя. Период консолидации внутренних сил продлился в основном до 1158 года. Затем следуют борьба с Миланом и начало схизмы. Подъем и поражение сменяют друг друга на протяжении шести лет между победой над Миланом и возвращением из четвертого итальянского похода (1162–1168 годы). Под знаком глубоких перемен проходит следующее десятилетие (1168–1178 годы). Столкновение с Генрихом Львом и его низложение, равно как и усилия по обеспечению власти своего сына Генриха, получившего в 1169 году королевскую корону, определяют правление Фридриха в период с 1178 по 1184 год. Затем, в результате его последнего итальянского похода (1184–1186 годы), на основании мира, заключенного в Констанце с городами Ломбардской лиги, по новому были урегулированы отношения в императорской Италии. Наконец, в последние годы правления (1186–1190 годы), но особенно в связи с его смертью во время крестового похода, власть и авторитет первого императора из дома Штауфенов получают, вне всякого сомнения, «мировое признание».

1. Семья, юность и личность

Прежде чем приняться за описание жизни и деятельности первого императора Штауфена, попробуем обстоятельно осветить его происхождение и вопросы, связанные со структурой личности, сущностью и характером Фридриха Барбароссы. О первых представителях дома Штауфенов источники говорят скупо[47]. Первый крупный немецкий историограф середины XII века епископ Оттон Фрейзингенский проявляет к ним интерес начиная лишь с первого герцога Штауфена — умершего в 1105 году деда Барбароссы, тоже Фридриха. Возможностью судить о более раннем периоде жизни семьи Штауфенов мы обязаны родословной («Tabula consanguinitatis»), сообщенной в собрании писем Вибальда, аббата Ставло и Корвея, в связи с расторжением первого брака избранного в 1152 году государя. Наши знания дополняются также данными так называемой «Красной книги» конца XV века из монастыря Лорх. Она представляет собой перечень имен тех членов дома Штауфенов, останки которых около 1140 года были перевезены из приюта каноников, основанного в деревне Лорх примерно в 1060 году, в возникший поблизости в 1102 году бенедиктинский монастырь. Из нее мы узнаем, во-первых, о том особом значении, какое имя Фридрих имело в истории этой семьи, а во-вторых, в ней открывается история возвышения этой фамилии — превращение ее представителей в хозяев огромного графства и быстрое обретение ими титула пфальцграфов Швабии. Будучи баварцами по происхождению, ранние «Штауфены» — в ту эпоху это имя еще не встречается — входили в свиту императора Генриха II. Довольно быстро они обрели на востоке Швабии свою новую родину и сумели закрепить там свои позиции. В любом случае как получение пфальцграфского достоинства, так и заключение брака Фридриха фон Бюрена, отца первого швабского герцога из дома Штауфенов, прадеда Фридриха Барбароссы, с графиней Хильдегардой фон Шлеттштадт из дома Муссон-Монбельяр (Муссон-Мёмпельгард) (умерла в 1094 году) — и то, и особенно другое не было обусловлено одной лишь принадлежностью этой семьи к высшей знати на юго-западе Германии. И то, и другое было следствием обретенного уже к середине XI века прочного и отнюдь не низкого властного статуса[48].

У этого последнего из названных Фридрихов, то есть уже в третьем поколении упомянутой родословной, в составной части имени «фон Бюрен» обнаруживается ясное указание на замок (очевидно, современный Вешенбойрен вблизи Гёппингена) — на родовую резиденцию формирующегося аристократического господства, что является типичным для эволюции имперской знати высокого Средневековья. Строительство замков становится в эту эпоху типичной чертой политики знати, нашедшей в нем инструмент для усиления и концентрации своего господства. Другим средством расширения и упрочнения властного статуса семьи следует, несомненно, считать политику брачных союзов. Можно проследить, что уже брак Фридриха фон Бюрена с Хильдегардой является своего рода мостом к установлению господства Штауфенов над Рейном. Именно в эту раннюю эпоху в Эльзасе образуется главный опорный пункт этого знатного швабского дома.

Таким образом, судьба дома Штауфенов оказывается вписанной в рамки всеобщих и глубоких структурных изменений в устройстве Империи этой эпохи. Это время ознаменовало начало процесса превращения прежнего государства личного союза в государство территориальное, расцвет которого, выразившийся в установлении земельного господства, пришелся на период с начала XII столетия. Одновременно с ним происходит упразднение старых родовых герцогств. И прежде всего именно графские фамилии все чаще выходят за пределы крупных родовых союзов, приобретая свои собственные, ни с чем не сравнимые, характерные черты — посредством создания властных резиденций, а кроме того через основание монастырей, в связи с устанавливаемыми над ними правами фогтства. Еще более явственно прослеживаются усилия по округлению земель, благодаря чему нередко распыленные владения сливались в одну крупную, пронизанную единой властью вотчину. Возникновение новых поселений и раскорчевка нови являются еще одним признаком описанного здесь в общих чертах феномена.

По этому же пути, проложенному его отцом, пошел и Фридрих «фон Штауфен», дед Барбароссы, именем которого Оттон Фрейзингенский отмечает начало истории Штауфенов. Он воздвиг на холме Гогенштауфен свой родовой замок, от которого и пошло соответствующее имя. Основав в долине реки Реме монастырь Лорх в дополнение к основанной здесь ранее обители каноников, он создал, таким образом, для своего дома и собственный монастырь. Смута, вспыхнувшая в Империи при Генрихе IV как следствие затруднительного положения государя из-за предпринятой Григорием VII реформы папства и охватившей широкие круги знати оппозиции, должна была привести к решительному повороту в судьбе семейства Штауфенов. Несмотря на то что анафема, наложенная папой на представителя Салического дома, была с него снята в 1077 году в Каноссе, в тот же самый год на съезде князей в Форххайме был избран антикороль, которым стал швабский герцог Рудольф фон Райнфельден. Вскоре для поддержания своих позиций в Швабии Рудольф прибег к помощи Церингенов, одной из многих фамилий юго-запада Германии, во многих отношениях сопоставимой с ранними Штауфенами, и в 1079 году выдал за Бертольда фон Церингена свою дочь.

Эта ситуация, представлявшая, с очевидностью, большую угрозу для короля из Салической династии, должна была стать для семейства Штауфенов исходным пунктом их возвышения. И именно в 1079 году Генрих IV отдал свою дочь Агнессу в жены Фридриху Штауфену и одновременно возвел его в герцоги Швабии. Тем самым он подчеркнул, с одной стороны, свои нерушимые полномочия в отношении швабского герцогства, а с другой стороны, связал себя теснейшим образом с новым герцогом, равно как и с его домом. Правда, в это время Штауфен не был уже мелким графом, скорее речь шла о главе одного из ведущих семейств Швабии. Его дом был возведен на прочном фундаменте разного рода властных прав и обширных владений, простиравшихся по обе стороны Рейна. Напряжение, однако, продолжало сохраняться. Частое отсутствие государя, направившего свою деятельность в последующие годы главным образом на Италию, в значительной степени лишало герцога Штауфена поддержки со стороны трона. В 1092 году Бертольд фон Церинген, наследовав сыну антикороля, был возведен в герцоги Швабии. Только шесть лет спустя удалось достигнуть компромисса, согласно которому герцогство окончательно осталось за Штауфенами, но Церингенам предоставлялся герцогский титул и переходило наместничество в Цюрихе, при этом им гарантировалось в значительной степени самостоятельное положение посредством освобождения их от соответствующих обязательств по отношению к швабскому герцогу[49].

Значение акта 1079 года для семейства Штауфенов, несомненно, следует усматривать в увеличении их власти, престижа и обретении ими новых политических возможностей. Правда, в политическом смысле Штауфены ступали, таким образом, на весьма опасную почву. Ввиду чрезвычайной близости исходных позиций их конкурентов Церингенов сохранение и упрочение их собственного нового положения становилось особенно важным и требовало максимальных усилий. Тесные связи с правящим Салическим домом были теперь им особенно необходимы. С другой стороны, вследствие объема возложенных на них задач Штауфены не только существенно расширяли горизонт своего влияния, но и все больше приобретали свой собственный облик. К концу правления первого герцога Штауфена сложилось полное разделение интересов с двумя другими господствующими в Швабии знатными семействами — Церингенами и Вельфами. Штауфены направляли свое внимание преимущественно на северную часть своего герцогства, где они использовали влияние своего дома в Эльзасе и сумели через приобретение полномочий фогтов (имперский монастырь Вайсенбург, епископство Шпайер) обеспечить свои владельческие права в территориальном плане. В то же время юг герцогства оставался, в значительной степени, предоставлен амбициям Вельфов и Церингенов.