Уильям Стирнс Дэвис - История Франции. С древнейших времен до Версальского договора Страница 7

Усадьба эпохи Меровингов

Восстановлена. Обратите внимание на большой двор, окруженный жилыми комнатами и портиком. Усадьба окружена забором, а в центре возвышается деревянная башня для обороны от врагов. На заднем плане – хозяйственные постройки. (Воспроизведено по книге. Гарнье и Амман. История человеческих жилищ.)

Наследником победителя в битве у Тура был его сын Пипин Короткий (741–768). Он унаследовал от отца такую прочную власть, что мог тратить часть своих сил на мирные дела, а не расходовать их все на войну. В 752 г. он чувствовал себя так уверенно, что избавился от нелепого «короля-бездельника» Хильдерика из династии Меровингов, который жил в постоянном уединении и власть которого превратилась не просто в тень, а в тень от тени. Пипин осмелился назваться королем, хотя некоторые франкские аристократы могли выступить против этого. Смелость же ему придало официальное согласие папы римского. Папа в это время расширял свою светскую власть над Италией и постоянно опасался нападения упрямых и несговорчивых лангобардов, а потому очень заботился о поддержании хороших отношений с самым великим правителем по другую сторону Альп. Король Пипин должным образом отплатил ему за услугу в 753 г. – привел все свое войско в Италию и заставил короля лангобардов пообещать, что тот оставит пап в покое и даст им спокойно править. Так начались те тесные деловые отношения между правителями королевства франков, а затем Франции и па пами, которые приводили к заключению одного союза или соглашения за другим и закончились только в XX в., когда Третья республика полностью отделила государство от церкви.

Пипин оставил свой королевский титул, прочное взаимопонимание с величайшей духовной властью в христианском мире, мощную армию, верную аристократию и верный народ в наследство своему сыну Карлу, который вскоре был отмечен на страницах мировой истории как Карл Великий. Новому правителю, конечно, очень помогли успехи его предшественников, но нельзя отрицать, что из четырех очень талантливых правителей он был самым талантливым и по способностям намного превосходил остальных. Его царствование (768–814) было одним из поворотных моментов в истории Франции, а также Германии, Италии и церкви.

При Карле Великом королевство франков сильно отличалось от того Франкского королевства, которым правил Хлодвиг. Многие остатки прежней римской культуры были утрачены. Галло-римские города во многих случаях превратились в вымирающие от голода деревни или совсем исчезли. Торговли, когда-то процветавшей в древней империи, теперь почти не существовало. Каждый маленький край и каждая усадьба жили для себя и сами по себе, сами обслуживали свои хозяйственные потребности и приобретали очень мало привозных вещей, потому что прекрасно обходились без них. Непрерывные войны и грабежи уничтожили многие мирные ремесла и усилили упадок тех, которые продолжали существовать. Даже церковь часто оказывалась в руках прелатов, которые вели себя как миряне, а монастыри стали убежищем не только для благочестивых и спокойных по характеру людей, но и для ленивых. Так что, к сожалению, в области культуры эпоха Меровингов и период майор-домов во многом были временами отступления назад и упадка. Но не все в этом времени было разрушительным. Кроме уже перечисленных мук и разрушений, оно дало несколько важных результатов, которые позже имели очень большое значение для истории будущей новой Франции.

1. С 500 по 800 г. почти завершилось образование нового народа. Франки и галло-римляне стали одним целым: смешанные браки и постоянные контакты разрушили существовавшие между ними барьеры. Разумеется, на севере страны (особенно на северо-востоке) доля германского элемента была больше, чем на юге, и Южная Аквитания продолжала по преимуществу оставаться галло-римской. Но уже нигде не было специально и тщательно проведенной границы между двумя прежними народами. Разумеется, были крепостные крестьяне и знатные господа, но многие крепостные, несомненно, были потомками воинов Хлодвига, а многие господа хвалились своими галло-римскими предками. Так был создан французский народ – в основном кельтский по происхождению, но несущий на себе отпечаток имперского Рима в языке, законах и культуре, а позже получивший от тевтонских завоевателей сильную прививку северной стойкости и мужества. Так образовался народ, смешанный и в расовом, и в культурном отношении, а история учит нас, что обычно именно народы смешанного происхождения наследуют землю. Во Франции встретились кельтский блеск, итальянская хитрость и германская стойкость.

2. В эпоху Меровингов сформировалась та экономическая и политическая единица, которая была характерна для французского общества в течение всего Средневековья и позже почти до самого недавнего времени, – усадьба крупного землевладельца. В позднеримскую эпоху города приходили в упадок, а беднейшая часть населения имела склонность подпадать под власть тех, кто богат, и все больше становилось нормой положение, когда человек или владеет большим поместьем (которое называлось fundus), или зависит от такого владельца. Беднейшие жители такого поместья были в нем просто крепостными, хотя и не находились в полном рабстве. Им было позволено возделывать маленький участок земли и жить на нем, но они не имели права покинуть поместье без разрешения хозяина и подчинялись еще многим строгим ограничениям. В эпоху франков число таких больших поместий продолжало расти. Еще существовало небольшое число свободных крестьян, уважавших себя владельцев крошечных ферм, но оно постоянно сокращалось. Правительство было очень слабым, а времена отличались полнейшим беззаконием, и поэтому бедняк редко мог защитить свои права, если не «вручал себя» (то есть не отдавал себя в зависимость) какому-нибудь крупному землевладельцу, который мог обеспечить ему достойную защиту. Такими большими поместьями с крепостным населением могли владеть не только король, его любимые воины и потомки галло-римской знати. Часто владельцами таких земель были могущественные и богатые епископы и аббаты церкви. Они (помимо своих духовных дел) были в очень земном смысле слова хозяевами нескольких сотен или даже тысяч крестьян, которыми управляли через надсмотрщиков. Это был не феодализм в точном смысле слова, но большой шаг к тому феодализму, который вскоре должен был быстро распространиться по Западной Европе.

Когда Карл Великий был на вершине своего могущества (ок. 800 г.), территория современной Франции составляла примерно половину его владений. Эти области уже заметно отличались от других владений Карла (Германии и Италии). Германия находилась слишком далеко на севере и потому не была по-настоящему латинизирована. Италия была слишком далеко на юге и потому мало заимствовала у Германии. Французские же земли, сердцевина прежнего королевства франков, вобрали в себя силу и с севера, и с юга.

Глава 3. От франков к французам

Военные действия в Саксонии. Церемония. Возрождение классической учености. Раздел империи. Рост феодализма. Хрупкая основа монархии Гуго

В 768 г. Пипин Короткий, великий король франков, скончался и уступил место своему старшему сыну, которого историки называют Карлом Великим (на латыни Каролус Магнус, на французском языке – Шарлемань, что привычно и для говорящих на английском). Этого нового монарха можно считать величайшим человеком в истории Средних веков. Его царствование стало переходным временем между Древним и современным миром, а внушительная личность наложила глубокий отпечаток на сопутствующее ему время и отбросила тень на несколько последующих столетий.

Близкий друг Карла Великого Эйнхард написал его биографию, которая по уровню намного выше большинства произведений средневековой литературы, и оставил нам, в красиво закругленных фразах, полный и гармоничный портрет этого поистине выдающегося человека. Он рассказывает нам, что Карл Великий был «крупным и сильным, имел внушительный рост и прекрасное телосложение. Верх его головы был округлым, глаза широкие и полные жизни, нос немного длинноват. У него были прекрасные и пышные седые волосы, бодрое выражение привлекательного и при ятного лица. Поэтому и сидя и стоя он выглядел очень вну шительно и достойно. Походка у него была твердая, манера двигаться мужественная. Голос звучал чисто, но был не так силен, как можно было предположить при его телосложении»[9].

Эйнхард также рассказал нам, что император имел привычку одеваться просто и был умерен в еде и питье, горячо любил скачку на коне, охоту и многие атлетические развлечения. «Говорил он охотно и легко и умел очень ясно выражать свои мысли словами. Он с большим старанием изучал иностранные языки и настолько овладел латынью, что мог произнести на ней речь так же легко, как на родном (франкском) языке; греческий же язык понимал, но не мог на нем говорить».