В. Гитин - Эта покорная тварь – женщина Страница 10

Пожалуй, достаточно, чтобы понять, что обладание такой женщиной никак не могло быть в тягость для Людовика XIII, человека с весьма посредственными физическими данными. Однако это было именно так.

Красавице-жене король предпочитал ее фрейлин, мелкопоместных дворянок из провинции и даже случайных поселянок во время загородных прогулок или охотничьих празднеств.

Анна, гордая, недоступная, с хорошо развитым чувством подлинно королевского достоинства, даже увлекшись блистательным английским герцогом Бекингемским, не позволяла ему поцеловать ее руку выше края перчатки. Она гневно отвергла любовные притязания всесильного герцога де Ришелье, фактического властителя Франции при безвольном эпикурейце Людовике. Кстати, грозный кардинал в ту нору (1625–1627 гг.) выглядел вовсе не тем высохшим и согбенным старцем, каким мы привыкли видеть его на старинных гравюрах и портретах. Это был в ту пору красивый сорокалетний мужчина, человек непоколебимой воли и храбрый военачальник. Однако Анна была самой неприступной из всех крепостей, которые доводилось осаждать кардиналу-воину, да и не только ему.

Но как капризна фортуна! Спустя почти двадцать лет, вскоре после смерти Людовика XIII и ненадолго пережившего его Ришелье, в Париж приезжает некий Джулио Мазарини, сын итальянского рыбака, затем — прислужник римского кардинала Бентиволио и его протеже на ватиканском поприще.

И происходит нечто невообразимое: Анна Австрийская, бывшая тогда регентшей при малолетнем Людовике XIV, в свои сорок три или сорок четыре года, со всем пылом нерастраченной страсти бросается в любовную интригу с итальянским авантюристом, мгновенно превратившись из чопорной и недоступной матроны во взбесившуюся кобылицу.

Мазарини так же быстро становится кардиналом и первым лицом в королевстве, заняв рабочий кабинет Ришелье.

Следствием этого был целый ряд политических событий, в частности возникновение мощного оппозиционного движения, именуемого Фрондой, и толпы парижан скандировали на площадях: «Долой Мазарини!», но королева-регентша свои влечения ставила выше соображений гражданского мира в государстве.

Это была загадка, над которой ломали головы и современники, и их потомки. Действительно, неужели не мог найтись менее компрометирующий сексуальный партнер для вдовствующей королевы? Высказывалось не лишенное смысла предположение о том, что Мазарини, как и многие его соотечественники, увлекался анальным сексом, который называли «итальянской любовью» (по аналогии с оральным, называемым традиционно «французской любовью»), настолько умело просветил королеву в этом вопросе, что она, да еще после скольких лет воздержания, совершенно потеряла голову. Но это лишь предположение, одна из версий, которой пытались логически объяснить странные капризы увядающей красавицы.

Екатерина I, супруга императора Петра Великого, родилась в семье литовских крестьян 5 апреля 1686 года и была наречена именем Марта.

По одной из версий, ее мать, будучи крепостной немецкого дворянина Альвендаля, зачала именно от него эту девочку, которой волей судьбы предстояло через 17 лет взлететь на самую вершину российского Олимпа.

Рано осиротев, Марта воспитывалась сначала в Лифляндии лютеранским пастором небольшого прихода местечка Рооп, а затем — пастором Эрнстом Глюком в Мариенбурге (ныне — латвийский город Алуксне).

Девочка подрастала и, довольно рано сформировавшись, начала доставлять немало хлопот благочестивому пастору своими далеко не детскими приключениями с мужчинами.

Ей спешно подыскивают жениха. Им оказался полковой трубач из местного гарнизона, который, кстати, понравился Марте, и ее первый брак был заключен по доброму согласию и любви. Но уже через несколько дней после свадьбы трубач ушел в поход, а вскоре Мариенбург был взят войсками графа Шереметева.

Стареющий фельдмаршал заприметил миловидную, быстроглазую, с крепким бюстом пленную, которую держали для своих нужд его драгуны, и забрал ее к себе. Она стала его служанкой и, естественно, наложницей.

Фаворит Петра Александр Меншиков, решительный, молодой и наглый как все фавориты, отнимает у Шереметева его тайную усладу и привозит девушку в Москву, где он с гордостью демонстрирует собутыльникам свое пикантное приобретение, но тщательно прячет его от глаз сластолюбивого Петра.

Но как-то он случайно проговаривается царю о своей «экономке» и происходит знаменательное свидание, описанное во многих книгах, в том числе и в известном историческом романе «Петр Первый» Алексея Толстого. Так оно происходило в деталях, или нет, но факт является историческим и повлекшим за собой поворот в развитии династии Романовых.

-----------------------------------------------------------------------------------------------

«Алексашка бросил кочергу. Загородил огонь медной сеткой, вернулся к столу. — Метель, ужас. Тебе, мин херц, думать нечего — ехать домой

— Я и не собираюсь.

Меншиков взялся за рюмку, — задрожала в руке. Сидел, не поднимая глаз.

— Этот разговор не я начал, а ты его начал, — сказал Петр. — Поди ее позови…

Алексашка побледнел. Сильным движением поднялся. Вышел.

Петр сидел, покачивая ногой. В доме было тихо, только выла метель на больших чердаках. Петр слушал, подняв брови. Нога покачивалась, как заводная. Снова шаги, — быстрые, сердитые. Алексашка, вернувшись, стал в открытой двери, кусал губы.

— Сейчас — идет.

У Петра поджались уши, — услышал: в тишине дома, казалось, весело, беспечно летели легкие женские ноги на пристукивающих каблучках.

— Входи, не бойся, — Алексашка пропустил в дверь Катерину, Она чуть прищурилась, — из темноты коридора на свет свечей. Будто спрашивая, — взглянула на Алексашку (была ему по плечо, черноволосая, с подвижными бровями), тем же легким шагом, без робости, подошла к Петру, присела низко, взяла, как вещь, его большую руку, лежавшую на столе, поцеловала. Он почувствовал теплоту ее губ и холодок ройных белых зубов. Заложила руки под белый передничек, — остановилась перед креслом Петра. Под ее юбками ноги, гак легко принесшие ее сюда, были слегка расставлены. Глядела в глаза ясно, весело.

— Садись, Катерина.

Она ответила по-русски — ломано, но таким приятным голосом, — ему сразу стало тепло от камина, уютно от завывания ветра, разжались уши, бросил мотать ногой. Она ответила:

— Сяду, спасибо. — Сейчас же присела на кончик стула, все еще держа руки на животе под передником.

— Вино пьешь?

— Пью, спасибо.

— Живешь не плохо в неволе-то?

— Не плохо, спасибо…

Алексашка хмуро подошел, налил всем троим вина:

— Что заладила одно: спасибо да спасибо. Расскажи чего-нибудь.

— Как я буду говорить, — они не простой человек.

Она выпростала руки из-под передничка, взяла рюмку, быстроглазо улыбнулась Петру:

— Они сами знают — какой начать разговор.

Петр засмеялся. Давно так по-доброму не смеялся. Начал спрашивать Катерину — откуда она, где жила, как попала в плен? Отвечая, она глубже уселась на стуле, положила голые локти на скатерть, — блестели ее темные глаза, как шелк блестели ее черные кудри, падающие двумя прядями на легко дышащую грудь. И казалось, — так же легко, как только что здесь по лестницам, она пробежала через все невзгоды своей коротенькой жизни…

Алексашка все доливал в рюмки. Положил еще поленьев в камин. По- полуночному выла вьюга. Петр потянулся, сморщив короткий нос, — поглядел на Катерину:

— Ну, что же — спать, что ли? Я пойду… Катюша, возьми свечу, посвети мне…»

АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ. Петр Первый

---------------------------------------------------------------------------------------------

Одна деталь здесь противоречит фактам истории: Марта стала Екатериной лишь через три года после этого свидания, когда Петр предложил своей будущей жене принять православие.

В 1705 году Марта стала Екатериной Алексеевной, а вскоре и императрицей, матерью Елизаветы, занявшей российский престол в 1741 году.

Елизавета Петровна, императрица.

Она была коронована на царствие, будучи тридцатидвухлетней красавицей, жизнерадостной, стремительной, необычайно кокетливой и элегантной и столь же необычайно чувственной.

За десять лет до ее коронации, в 1731 году, произошло событие, вернее, факт, который вообще не был бы замечен летописцами этого галантного века, если бы не его последствия, пружиной которым послужила гипертрофированная чувственность будущей императрицы, а в то время цесаревны Елизаветы Петровны.

Полковник Вишневский, возвращаясь из Венгрии, куда он ездил по делам придворной службы, остановился со своим обозом неподалеку от украинского хутора, расположенного между Черниговом и Киевом.

Среди местных молодых казаков он приметил высокого чернобрового красавца, обладавшего поистине ангельским голосом, Алексея Розума.