Шекия Абдуллаева - 11 самых актуальных вопросов. Страхи большого города Страница 10

Разумеется, каждая фобия имеет свой психофизиологический субстрат – мозг привык определенным образом реагировать на определенные обстоятельства. Привычка – это, грубо говоря, набор рефлексов, то есть определенное сцепление нервных клеток в головном мозгу. Конечно, это сцепление нейронов, по которым бегают нервные импульсы, побуждающие наши мысли, чувства и действия, просто так не разорвать и хирургическим ножом из головы не изъять. Мозг надо переучивать, формировать в нем новый, другой рефлекс (способ реагировать на определенные обстоятельства), добиться, чтобы в нем нервные клетки образовали новые связи, возникли другие нейронные сцепления. Это непросто, но никто и не обещал, что будет легко. Вот почему зачастую так важно делать определенные упражнения, которые помогают переучивать мозг. Вся последовательность этих упражнений и технология их реализации есть в моей книжке «Средство от страха».

Впрочем, никакие упражнения не помогут, если ты продолжаешь думать, что ты должна нравиться всем, без исключения. В этом случае, стрессов не избежать. Если ты ставишь перед собой недостижимую цель, лишенную всякой логики и здравого смысла, ты будешь регулярно переживать фрустрацию. Что с этим поделать?..

– А люди переживают, что скажут другие, – оправдываю я застенчивых знакомых. Впрочем, к чему лукавить: я иногда тоже по этому поводу «парюсь».

– Понимаю, очень важно, что скажет о тебе соседка с пятого этажа соседке с шестого. В конце концов, вполне можно убить на эти переживания жизнь. Почему нет? Тоже способ. Но, если кто не в курсе, мы уже достаточно давно вышли из общинной культуры, где мнение большинства являлось императивом для каждого конкретного человека. Когда община гарантировала человеку защиту, было страшно оказаться отверженным, и были резоны наступить на горло собственной песне ради спасения собственной жизни. В общем, в той стародавней ситуации мнение коллектива было для индивида вопросом жизни и смерти. Мы уже, все-таки, в XXI веке живем.

Помнишь, у Маяковского – «Кто там шагает правой? Левой, левой, левой!» Ну, я шагаю правой, и что? В целом, имею право. Возможно, Маяковский будет недоволен, зато Пушкин будет в восторге. Это же и есть плюрализм. По этому пути весь мир идет. Возможно, через какое-то время мы, наконец, сообразим, что стыд не в том, что ты «другой», а стыдно тебе на это указывать. Некрасиво это и неправильно, когда человеку навязывают некое «мнение». У него вполне может быть свое мнение, и оно, по большому счету, ничем не лучше и не хуже любого другого. Речь, конечно, не идет о базовых вещах – «не убий», «не укради» и так далее, но на этот случай органы правопорядка имеются.

Так что страх по поводу того, «что станет говорить княгиня Марья Алексевна!», – всего лишь рудимент древней культуры. Поэтому надо уже сказать себе: мы живем в другом веке, в другой стране, и то, что думают другие люди, – это их мнение, на которое они имеют право. Если они нетерпимы или деспотичны – это их проблемы, им с этим жить. Поверь мне, куда приятнее жить, когда ты не пытаешься навязать другим свое мировоззрение. Потому как навязать вряд ли удастся, а нервов будет потрачено много. Если не жалко нервов – пожалуйста, а если жалко – то ты перестаешь внутренне требовать от других, чтобы они были такими, какими ты хочешь их видеть. Перестаешь – и чувствуешь себя лучше.

У каждого из нас – своя жизнь, своя позиция, свои ценности. И нужно иметь мужество за них бороться, их отстаивать – за право так думать и так чувствовать. Это достаточно наивно – становиться в такую позу: мол, у меня есть мое мнение, мои взгляды, моя позиция, и вы все должны принять их к сведению. Они не должны. И, возможно, они будут недовольны даже. Возможно, будут судачить – один на пятом этаже, другой – на шестом. Но что с этим сделаешь? Ничего. Впрочем, у тебя всегда остается выбор – или отказаться от себя и подстроиться под других, или терпеть некоторые неудобства, но оставаться собой. И этот выбор надо сделать, а потом просто не будет повода переживать. Если выбрал первое – то подстраивайся и не жужжи. А выбрал второе – то какая разница, что там думают на пятом этаже? Пусть думают все, что хотят. Их мнение – за пределами твоей жизни.

Безусловно, существует определенная линия поведения, которой ты следуешь. Ты делаешь все, что в твоих силах: следишь за собой, носишь чистую одежду, не ведешь себя вульгарно, не делаешь ничего объективно плохого и никому не мешаешь жить. Так и не переживай о том, кто что подумает. Но ты хочешь, чтобы все вокруг стали относиться к тебе прекрасно – любить и восхищаться? Посмотри, за столиками сидят люди, – Андрей окидывает взглядом уютный ресторанчик, где мы после встречи с читателями пьем кофе. – Если тебе интересно чье-то мнение, давай обсудим: чье и почему?

Я оглядываюсь вокруг. Да нет, вроде ни одного интересного персонажа…

– Да, есть люди, которым мы хотим быть симпатичными. Что ж, если это важно для нас, давайте стараться. А так… Бессмысленная трата времени и сил. В твоей жизни, Шекия, был миллион случаев, когда ты хотела понравиться и не понравилась. И наоборот – вовсе не собиралась, а вызвала бурю чувств. В твоем окружении есть люди, которые дорожат отношениями с тобой, а есть те, что не сильно тебя любят…

М-да? Какая неприятность… Мне, признаюсь, кажется, что не любить меня просто невозможно. Такое я чудо! Правда, Андрей всегда загадочно улыбается, когда я говорю что-нибудь подобное вслух. Не верит?

– Но ты даже не догадываешься об их неприязни, – доктор читает мои мысли так четко, что я иногда думаю: может, мне не нужно ничего говорить вслух? – И вы общаетесь нормально, потому что они тоже стараются быть милыми. Это нормальный «политес», и относиться к этому как-то уж чересчур серьезно было бы, наверное, странно. Ты же не в разведку с этими людьми идешь и не жизнь собираешься с ними прожить, а буханку хлеба у них покупаешь, идешь вместе с ними по улице или, я не знаю, стрижешься у них, например, отдаешь им машину в ремонт. Какая разница, что они о тебе думают, если свои обязательства перед тобой они выполняют. Если не выполняют – это другой разговор. Но тут просто делай выводы и действуй по ситуации. Вот и все.

Знаешь, я всегда шучу, что проблема социофобии – это вовсе не проблема «комплекса неполноценности», а проблема «мании величия». Во-первых, социофобик хочет быть идеальным, что есть явный признак этой мании. Во-вторых, он безумно переживает, что к нему кто-то плохо отнесется, а за этим стоит подсознательное требование – «относитесь ко мне только хорошо!», и это мания величия. И, наконец, в-третьих, он постоянно беспокоится о том, как он выглядит «со стороны», полагая, видимо, что всем есть до этого дело, что все вокруг только о нем и говорят. Ну, мания! Однозначно! На самом деле, в подавляющем большинстве случаев мы им совсем не так интересны, как бы нам того хотелось.

– Слушай, а ведь ты прав! И лучшее доказательство – мы сами.

И правда ведь, даже если в транспорте или в кафе чья-то внешность, или голос, или одежда привлекут ваше внимание, как надолго этот человек займет ваши мысли? Секунды, не больше. При этом нам кажется, что если мы выделяемся подобным образом, то уж про нас будут думать часами! Мания величия, господа.

Надо, кстати, сказать доктору, что мне мания величия не свойственна. Ну, по крайней мере, в этом смысле…

Пару лет назад я выбирала очки для бассейна. Примерила обычные маленькие очки, как у всех, и вдруг почувствовала дикую боль в глазах. Очки давили на веки так, что в голове зазвенело. У меня, наверное, какая-то повышенная чувствительность: я даже у косметолога никогда не делаю маски для глаз. В общем, я поняла, что в таких очках плавать не смогу. Вариантов оставалось два: или отменять бассейн, или купить большие очки, похожие на маску для подводного плавания, в которых мне будет комфортно.

Я вполне допускаю, что кто-то из тех, кто увидел меня в бассейне, подумал, что я выгляжу странно. Но вы даже не представляете, насколько мне это безразлично! Я плаваю, мне этот процесс доставляет огромное удовольствие. Вряд ли я бы так кайфовала, если бы очки, пусть даже стандартные и как у всех, причиняли мне боль. К тому же у меня есть подозрение, что в первый день занятий удивившись моему виду, все благополучно о нем забыли. В конце концов, у людей есть всего час в неделю, чтобы поплавать, поиграть в мяч и просто подурачиться с друзьями в воде.

– Ладно, с манией величия в самих себе будем бороться. Но есть еще один страх, про который я сегодня хочу поговорить. Он в определенном смысле связан со страхом публичности – это страх перед начальством. Есть люди, которые боятся «стать заметными», возразить начальнику, поспорить с ним, даже если считают, что он не прав и его решение навредит делу.