Владимир Леви - Как воспитывать родителей или новый нестандартный ребенок Страница 11

Но вот беда: мы ни на что не годны,

и некому за нами убирать…

Родители ушли. Остались раны

и в них, и в нас… Родители ушли

в далекие лекарственные страны,

а мы на жизнь накладываем швы.

Родители ушли… Прочь сантименты,

зачем рыдать, о чем жалеть, когда

галактики, планеты, континенты

друг с другом расстаются навсегда…

Вы снитесь мне. О, если бы вернуться

и вас из сна с собою унести,

и все начать с последнего «прости»…

О, если б ненароком не проснуться…

Не может ножик перочинный

создать перо - к перу прижатый

лишь отточить или сломать…

Родитель детям не причина,

не программист, а Провожатый

в невидимость…

Отец и Мать,

как я терзал вас, как терзали

и вы меня, судьбу рожая.

О, если б мы не забывали,

что мы друг друга провожаем.

Не вечность делим, а купе

с вагонным хламом. Сутки-двое,

не дольше… Удержать живое -

цветок в линяющей толпе -

и затеряться на вокзале…

О, если б мы не забывали…

Вы уходили налегке.

Я провожал вас в невесомость

и понял, что такое совесть:

цветок, зажатый в кулаке…

Глава 4. Врата души

Как говорить, чтобы доходило

…как дети делаются хорошими, несмотря на воспитание…

…зачем они упрямятся и врут…

…как говорить, чтобы доходило…

Было бы ошибкой считать, что понять - значит избежать трудностей.

Януш Корчак

Доверчивость!… Немыслимая жалость

влечет меня к тебе… Я помню звук -

те девять нот, вторыми рождалась

Вселенная на кладбище наук,

я видел этот миг…

Beликий Логос

распался, рухнул, сам себя поправ.

Ткaнь Истины, как ветошь, распоролась,

и сонмище наоборотных правд

плоть обрело в потугах самозванства:

Добро и Зло, Начала и Концы,

Вражда и Дружба, Время и Пространство,

две мнимости, уроды-близнецы…

То был финал магического цикла:

смерть Знака и зачатье Вещества.

Но раньше ты, Доверчивость, возникла.

Беспечная, как первая трава,

ты собрала безликиe частицы

в земную твердь и звездный хоровод,

ты повелела встретиться и слиться

враждующим корням огней и вод…

Живая кpoвь в сосудах мирозданья,

Доверчивость! - я твой слуга с тех пор,

кaк застонало первое страданье

в ответ на первый смертный приговор…

Внушаемость - Альфа и Омега

Если бы все мы постигли до основания тайну внушаемости, человечество, может быть, стало бы сонмом богов…

- когда вы плакали, еще не сознавая себя, и вас брали на руки, успокаивали, укачивали - это было внушение

- когда вы пугались чьего-то громкого голоса или сердитого лица

- когда останавливались на оклик; когда смеялись оттого, что кругом весело, - это действовала внушаемость

- когда подражали кому-то, не замечая или нарочно стараясь, - это было внушение; срабатывала внушаемость

- когда узнали свое имя и поверили, что оно и вы - это одно и то же

- когда начали понимать слова и верить словам

- когда начали слушаться взрослых

- когда поняли, что нужно ходить в туалет

- что нельзя многое делать, многое трогать

- когда играли со сверстниками

- когда слушали музыку, смотрели кино

- когда следовали за модой; когда начали пить, когда…

-…и когда влюбились -

это было внушение и внушаемость!

Ваша внушаемость - ваша собственная, а не чья-нибудь. Ваша детская воля быть управляемым, воля к подвластности! Потому что вы верили, изначально верили этому миру… И врачебное внушение, и гипноз, и воздействие рекламы, и развращение, и одухотворение - все возможно лишь потому, что в каждом навек остается внушаемое дитя.

Вероспособность, расположенность верить - Врата Души - внушаемость - согласует ребенка с окружающим миром, делает его человеком своего времени, своей нации и своей культуры, своей религии и своей семьи, своего класса, своей улицы, своей стаи, компании - всего своего, кроме… Кроме себя самого.

Внушаемостью человек лишь начинается.

Как важно уметь гипнотизировать

Спортивный крутой мужчина Вольдемар Игнатьевич Головешкин повсюду появляется не иначе как с рюкзаком. С рюкзаком на работу. В театр тоже с рюкзаком - заядлый турист. Уже чего-то за спиной не хватает, если без рюкзака, и руки всегда свободны для текущих дел. Все это бы ничего - и жена приспособилась, рюкзак так рюкзак…

Только вот сын Вольдемара Игнатьевича, пятиклассник Валера Головешкин, с рюкзаком по примеру папы ходить не желает. И стесняется своего папы, когда он является с рюкзаком в школу. А папа-то думает, что для сына подарок -поехать вместе домой…

- Головешка, а вон твой папец!

- Головешка, а чего твой папец с рюкзаком? Он турист, да? Пли интурист? - любопытствует Редискин, въедливый приставала.

- Альпинист, - бурчит Головешкин, краснея. И тут же понимает, что зря он спорол эту ерунду.

- Альпинист! Иди врать-то! Альпинисты в горах живут.

- На Эверест ходит. Килимандж-ж-жаро, - мечтательно комментирует классный конферансье и всезнайка Славка Бубенцов. - Пр-р-рошу записываться на экскурсию…

Все. Прилипла еще одна кличка.

Головешкин мало что всегда был Головешкой, теперь еще и Килиманджаро, отныне и вовеки веков! Килиманджаро - хвост поджало… А через неделю пришлось ему стать просто Килькой.

Головешкин Валера не силен и не слаб, не умен и не глуп. Особых склонностей не имеет, техникой интересуется, но не очень. Серенький, неприметный, тихий.

Он и хочет этого - быть просто как все и со всеми, не выделяться, потому что стоит лишь высунуться, на тебя обязательно обращают внимание, а он этого страшно стесняется, до боли в животе.

В детском саду немного заикался, потом прошло…

- Килька, а твой опять с рюкзаком. Опять на Ересвет свой собрался?

- Ну так вот же тебе, получай, редиска поганая!

Растащили. Редискин против Головешкина сам по себе фитюлька, но зато у него оказалось двое приятелей из восьмого, такие вот лбы…

Идет следствие по поводу изрезанного в клочки рюкзака, останки которого обнаружены уборщицей Марьей Федотовной на соседней помойке.

- Ты меня ненавидишь, - тихо и проникновенно говорит Вольдемар Игнатьевич, неотрывно глядя сыну прямо в глаза. - Я знаю, ты меня ненавидишь. Ты уже давно меня ненавидишь. Ты всегда портишь самые нужные мои вещи. Ты расплавил мои запонки на газовой горелке. Это ненависть, настоящая ненависть. А что ты сделал с электробритвой? Вывинтил мотор для своей… к-кенгуровины!… (Так Валера назвал неудавшуюся модель лунохода.) Теперь ты уничтожил мой рюкзак. Т-такой рюкзак стоит ш-ш-шестьсот рублей. Ты меня ненавидишь… Ты меня всю свою жизнь ненавидишь…

«Гипнотизирует, - с тоской понимает Головешкин, не в силах отвести взгляда. - Гипнотизирует… Как удав из мультфильма… Вот только что не ненавидел еще… нисколечко… А теперь… Уже… Не… На… Ви…»

- НЕНАВИ-И-ЖУ!!! - вдруг кто-то истошно выкрикивает из него, совершенно без его воли. - Дд-а-а-а!!! Ненави-и-ижу!!! И рюкзак твой!! Ненавиж-ж-жууу!!! И за… И бри… И Килиманджа-жж… He-нави!… Нена… Не-на-на…

Лечить Валеру привела мать. Жалобы: сильный тик и заикание, особенно в присутствии взрослых мужчин. Нежелание учиться, непослушание…

Не требовалось большой проницательности, чтобы догадаться, что Валера и меня готов с ходу причислить к разряду Отцов, Ведущих Следствие, ведь детское восприятие действует обобщенно-размыто, да и не только детское…

Нет-нет, никакого гипноза. Три первых сеанса психотерапии представляли собой матч-турнир в настольный хоккей, где мне удалось проиграть с общим счетом 118:108 -учитывая высокую квалификацию партнера, довольно почетно. Потом серия остросюжетных ролевых игр с участием еще нескольких ребят…

Я играл тоже, был мальчиком, обезьяной, собакой, подопытным кроликом, роботом, а он всегда только человеком, взрослым, самостоятельным, сильным. Был и альпинистом, поднимался на снежные вершины, безо всякого рюкзака…