Елена Макарова - В начале было детство Страница 11

Слово «самодеятельность» было самым бранным в лексиконе Химичева. Педагогов студии он распекал именно за самодеятельность. Собрав нас в кабинете директора, разумеется, при начальстве, он отчитывал нас за отсутствие профессионализма. Главным нашим грехом было то, что мы не воспитываем в детях чувство патриотизма через любовь к природе и родному краю. Еще Химичев был одержим великой идеей: все дети должны ходить в студию со значками на груди, на них должны быть имя, фамилия, номер группы студиозуса. Иначе, убеждал нас маэстро, невозможно запомнить всех учеников. Но мы помнили и без значков не только имена детей, но и другие, с точки зрения Химичева, излишние подробности жизни. Директору идея Химичева понравилась: детишки под номерами, и все любят природу. Только вот если бы вообще без детей, без студии, тогда еще проще организовать учебный процесс. В конце концов почему этой мелюзгой должна ведать школа искусств? Есть детские сады, там эстетическое воспитание более уместно. Студию упразднили, Химичев стал завучем художественного отделения, откуда он вскоре выжил самых талантливых педагогов.

Беда, коли просветитель не умен. Исполненный самоупоения, спускает он в народ идеи о пользе природы. Вдалбливает в безмозглые наши головы само собой разумеющееся, и мы, плененные общностью взглядов, ликуем: «Ах, как это верно — быть ласковыми с детьми, ах, как необходимо приучить детишек любить зверюшек, ах, как это полезно — эстетически развивать малышаток!

Нас пленяет пошлость. Все очевидно, общедоступно, а как убедительно!

Родители смотрели Химичеву в рот, обрамленный густой бородой и усами, и прилежно рисовали дома огромных лебедей (детям с таким размером не справиться). Химичев расстилал в холле клеенку, и родители клеили на нее лебедей — получалось грандиозное панно, которое тут же занимало свое место в школе. Затем панно «Богатыри». Старательно выписанные и вырезанные родителями мужи в шлемах украсили стену у кабинета директора: слава богатырской силе начальства!

А что же произошло с детьми? Склонные к конформизму и самообману постепенно уверились, что все эти красоты на клеенках — дело их рук. Честное меньшинство стало нервозным — все чаще слышалось: «А помогите мне, а я не умею…»

«Лебеди» и «Богатыри» затмили наши скромные педагогические победы.

Химичев покусился и на лепку. Велел детям из всего пластилина, что в коробке, скатать дома бревна и принести на следующее занятие. Пусть посидят родители вечерок, руки у них сильные, скатают бревна. Все лучше, чем водку пить да жену бить. Да, это был размах! Колокольни, крепостной вал, избушки — всё взрослыми руками.

За короткое время из честных воспитались обманщики, из скромных — честолюбивые, из фантазеров — лгуны. Дьявольский профессионализм!

Откопали богиню

— У меня был один знакомый, древний грек, и он жаловался, что боги с Олимпа с ним очень несправедливо обошлись.

Что услышат дети из моего сообщения? Речь пойдет о знакомом. Значит, история будет правдивая. Из первых уст. Кто такой «древний грек», они не знают, богов с Олимпа — тоже. Но кто бы они ни были, а обидели знакомого учительницы — надо быть начеку!

Рассказывая детям о Бароне Мюнхгаузене, Орфее и Эвридике иди умной Эльзе, я стараюсь приблизить к ним эти образы, принять их в нашу компанию. Не столько наглядная информация (открытки, слайды, музейные экспонаты) представляет интерес для ребенка, сколько возможность расширить связи с миром. В этом контексте и диалог с культурой может стать интимным.

Мы — в Пушкинском музее. Останавливаемся в Греческом дворике, у макета Акрополя. Смотрим молча, и я говорю:

— Представьте, какой это огромный храм-дом, если все эти люди (показываю на античные статуи у стен) туда помещались. Да что помещались, они рядом с этими стенами казались лилипутами.

— Или муравьями, — развивают дети тему.

Начинается взаимодействие. Детей поражают размеры: «Смотри, какая громадная, а этот еще больше, а по-взаправдашнему все они маленькие, раз поместились в этом доме».

И — первый вопрос по существу:

— А кто эта тетя?

— Афродита — богиня красоты. Ее откопали.

— Лопатами?

Моего ответа дети не слышат. Обступают богиню красоты и конечно же не могут понять, почему она богиня и почему — красоты. Глаза богини не смотрят — «У нее что, глаза заклеены?», она не улыбается и вся белого цвета.

— Считается, что она самая красивая из женщин. Все хотят быть на нее похожими. Интересно, а наши девочки похожи на нее или нет?

И я рассказываю (конечно же все обратились в слух, поскольку я не просто сообщаю сведения, а раскрываю тайну), как определить «красоту». Глаз по длине должен умещаться между глазами, нос трижды укладываться в лице, расстояние между подбородком и носом равно длине носа и расстоянию от переносицы до лба. Показываю, как прищуриться, вытянуть руку и промерять лицо Афродиты. Я прекрасно понимаю, что размеры эти для них — филькина грамота, но само «измерение красоты» увлечет их, как всякая игра.

Получилось — девочки у нас все канонические красавицы (хотя на детское лицо «взрослый» канон не распространяется), и теперь очередь мальчиков. Рядом — Аполлон.

Никто не задает вопроса, почему он голый, почему здесь почти все голые. Наша задача — убедиться: мы соответствуем идеалу красоты, причем все до единого.

— Хорошо, что их всех раскопали — говорит кто-то. — И этот дом, — дети снова обступили Акрополь. — Хорошо, что его сделали.

После музея все проголодались. Пирожков в «Пирожковой» не оказалось, зато были пельмени. Дети уплетали за обе щеки. Их очень забавляло, что в Пирожковой не пирожки, а пельмени. Тогда столовую надо назвать «стульевая» или «стульная», а кино — театром. «Пирожковая» с пельменями заняла почетное место в наших любимых воспоминаниях.

В результате посещения музея дети поняли, что скульптура — это не игрушка, а что-то большое, прочно стоящее на тверди. Несколько уроков подряд они лепили «памятники» на постаменте. Скульптура заняла свое место в шкале понятий.

То, что мы даем детям как культурную программу, не приближает к культуре, а разводит детей и культуру по разным углам. Когда еще они встретятся! И встретятся ли вообще?

За роман «Кристин, дочь Лавранса» норвежская писательница Сигрид Унсет была удостоена Нобелевской премии. В основе романа — исторические события. Любовь к истории возникла с детства. Отец Сигрид был известным археологом. Он умер, когда девочке исполнилось одиннадцать лет. Его «завещанием» была маленькая глиняная лошадка, найденная известным археологом Шлиманом при раскопках Трои. Лошадка стала любимицей Сигрид. Она и ввела девочку в таинственный мир исторического прошлого. Не благодаря ли троянской коняжке Сигрид стала великой писательницей?

Николай Васильевич Кузьмин рос в семье портных. Мать будущего знаменитого графика и писателя ссыпала в бумажный кулек цветные обрезки ткани и говорила сыну: «Гляди — и увидишь райские кущи». Маленький Коля глядел и видел райские кущи. И стал художником. К искусству он пристрастился много позже. До той поры хватало поэзии в собственном доме.

Как сделать, чтобы ребенок захотел узнать, кто такая Арахна и почему был ранен в пяту Ахиллес? Лобовые пути «окультуривания» или ничего не дадут, или, что еще хуже, отвратят ребенка.

Приобщение детей к искусству должно быть естественным. Но как добиться этой естественности, если в течение стольких лет культура существовала на задворках, а слово «интеллигент» звучало как ругательство?

Концерт для пластилина с оркестром

Двадцать четыре прелюдии Шопена завершаются звуком, тающим в полной тишине. Медленное убывание музыки возвращает тебя к началу, ты вновь проходишь сквозь все прелюдии и приближаешься к финалу, когда смолкает рояль.

Катарсис в финале вызывает восторг. Перед Творцом и его Творением.

То же ощущаю я, когда вдруг, в счастливый миг прозренья, уловлю в ребенке — в его поступке, рисунке, слове, жесте, взгляде, движении, молчании — цельность, когда все, что я знаю, чувствую и понимаю, свяжется в душе. И возникнет образ.

Сколько выстроено городов, железных дорог, парков с фонтанами, качелями и каруселями — всякий раз они другие, но всякий раз ты видишь, что дети воздвигают их, руководствуясь неизвестными нам законами. Попробуй, сформулируй их!

Мальчик нарисовал корпус телефона, а трубку вылепил и положил на нарисованный корпус. Почему он так сделал? «Взрослая» версия: трубка одушевлена, в ней — голоса, можно играть в телефон, номера при этом набирать не нужно — дети этого не умеют. И значит, сам корпус им не важен. Однако наша версия может не иметь ничего общего с мотивами такого решения.

Другой мальчик в детском саду оцарапал вилкой переносицу. Воспитательница заклеила ранку пластырем. Мальчик нарисовал на пластыре третий глаз. Теперь у него три глаза. И всеми он видит. Воспитательница повела мальчика смывать «грязь». Мальчик рыдал. Воспитательница уговаривала: «Больно не будет». Но мальчик-то рыдал не от боли, а оттого, что смывают третий глаз. От утраты волшебного зрения.