Владимир Тараненко - Психоманипуляции вокруг нас Страница 11

3.2. ОЧЕНЬ ЗАНЯТЫЕ ЛЮДИ, или ПРИДУМАННЫЕ ПРАВИЛА ДЛЯ СЧАСТЬЯ

Если не знаешь, что делать, – отжимайся!

Незаписанное изречение Мао Цзэдуна

Раньше у нас было время, теперь у нас есть дела…

Группа «Наутилус Помпилиус». Крылья

Итак, поначалу надо позаботиться о тотальной занятости субъекта, подвергаемого экзистенциальной «промывке». Данное утверждение не требует особых доказательств: интроекты – это ведь те, кто носит в своей голове чужие мысли как свои собственные. Грубо говоря, если они (мысли, идеи, принципы, установки и т. п.) куда-то «положены», то при их исчезновении «место» (т. е. наше сознание, «я») окажется пустующим. Видимо, В.Франкл не случайно психогенный невроз утери смысла жизни назвал «вакуумным», в переводе – пустым, опустошенным. Чтобы человек современного общества не ощущал острого психического дискомфорта, его нужно непрерывно подпитывать и заполнять неким внешним содержанием. Причем обязательно – с позитивным подкреплением. Иными словами, за самостоятельное угадывание смысла в нужном направлении нужно не скупиться и вовремя подбрасывать пряник. Практика социально-инженерного XX в. наглядно показала, что если субъекта непрерывно терроризировать, то от всяческих лишений он утратит способность к «правильному» обучению, впадет в апатию и нигилизм. В итоге – мало ли что ему взбредет в голову. Абсолютно свободное время в жизни человека с автономным правом выбора его использования, о чем так страстно мечтал «великий социальный архитектор» Карл Маркс, оказалось опаснейшей вещью для его куда более практичных последователей. Право субъекта на свой интимный внутренний мир оказалось под строжайшим запретом там, где «свобода, равенство и братство» было начертано на государственных транспарантах. Впрочем, у коллег по «разлагающемуся капитализму» оказалась схожая проблема – маргиналы или просто безработные, неизбежно выпадающие из социального круговорота и от своего отнюдь не добровольного безделья невесть чем занимающиеся. Организовывать бесплатные трудармии, обязательные субботники и вечера добровольно-принудительного политпросвещения для общества с нормами «свободного» предпринимательства оказалось как-то не с руки. И все же выход был найден в создании массовой и весьма доступной индустрии развлечений. По-видимому, грядет время, когда телевизор и компьютер будут продаваться за символическую цену, поскольку уже сейчас производство виртуальной жизни явно выгоднее, нежели создание технических средств ее тиражирования. Точно так же, как современная реклама продает отнюдь не информацию о товарах – она торгует смыслом и ценностями потребления как базовой жизненной функцией.

Подмена деятельности и творчества потреблением является знаковой и очень симптоматичной для экзистенциального манипулирования. Иными словами, там, где раньше была потенция «я могу», теперь значится совершенно другое: «я имею». Владение, имение, потребление – это все пассивные функции жизнедеятельности, легко поддающиеся регулированию со стороны производителя потребительских благ. Накопление как таковое с точки зрения психоанализа – это страх осознания собственной продуктивной беспомощности, страх по поводу того, «что изобилие когда-то вдруг кончится и как тогда жить?». Невроз экзистенциального вакуума неизбежно порождает тревожное отношение к будущему, что опять же приводит к безудержности накопления. Вместо прогностически выверенных действий, сознание человека послушно и с видимым облегчением принимает на вооружение спасительный миф о том, что завтра будет обязательно лучше, чем сегодня. (Сброс же страхов грядущего происходит через мрачноватые апокалипсические «виртуалки».) А в нынешнем светлом сегодня надо лишь не сходить с конвейера технологической гонки. Доказательства правильности вроде бы налицо – материальные возможности растут не по дням, а по часам. Но почему тогда многие современники растиражированного рая улыбаются заученной улыбкой и так легко впадают в панику, истерии, депрессии и фобии? Почему, даже прожевывая очередной продукт, индивид так до конца и не обретает вожделенного счастья и спокойной уверенности? О недоступности для многих такого богатства, как простая радость восприятия окружающего нас мира, попытаемся умолчать.

Экзистенциальный невроз заставляет человека постоянно убегать от самого себя. Причем делать это можно не только в собственном психологическом пространстве, но и более опосредованно – через пространство внешнее. Может поэтому индустрия туризма по прибыльности обошла производство оружия и приблизилась к фармацевтике. С последней категорией есть определенное родство по целям и задачам – всячески уводить индивида от его же собственных проблем. Поэтому никакого длительного созерцания и созвучия со средой, в которой ты путешествуешь, но по максимуму ярких поверхностных впечатлений, сдобренных сэндвичем все тех же потребительских услуг. Мы, кажется, умудрились покорить время и пространство, так и не научившись по-настоящему жить в них.

По сути, само жизненное пространство экзистенциально манипулируемых индивидов стремится к… оптимистическому упрощению. Иными словами, все, что окружает человека должно быть полезным, легким, приятным, понятным, воспроизводимым и заменимым. Так, вначале сугубо в рекламном пространстве, а затем и в жизни возникают по наводке радостные и бодрые псевдоэмоции по поводу приобретения, например, любой бытовой мелочи. Проблема счастья и горя отныне снята: первое можно всегда «подгрузить» методом прочно заученного аутотренинга на все случаи жизни, второе – тем же способом вытеснить напрочь из сознания.

Когда смысл жизни становится товаром массового спроса, он должен быть предельно удобоваримым, как та же банка растворимого кофе. Внушая себе «вкус наилучшего напитка», уже не важно, каков он на самом деле. В итоге любой процесс деградации становится незаметным и трудно осознаваемым.

Это можно отследить хотя бы по эволюции обиходного новояза, который постепенно превращается в ублюдочное приложение к простым незамысловатым рефлекторным поступкам и мотивациям. Символично, но смысловой аспект языка масс-культуры свелся до пояснительного подстрочника к комиксам. Либо сшитым на скорую руку незатейливым сценарным текстовкам для телевизионных сериалов. Экзистенциальное манипулирование в этом плане достаточно категорично – все, что слишком сложно для понимания, должно игнорироваться. Кто же будет покупать для себя извне смысл жизни, если «товар» в итоге потребует дополнительно лишнего напряжения души, ума и тела?

Экзистенция по-новому копирует принципы детского конструктора, с той лишь разницей, что взрослые дети никогда не должны перерасти свои игрушки. Иначе – горькое разочарование, потеря защищенности и ясности перспектив. Сегодня можно сказать короче – уход драйва жизни. Совместно с надеждой на хэппи-энд. Впрочем, при нынешней постоянной занятости каждодневными насущными проблемами об этом можно и не вспомнить. Таким образом, для многих внешняя программа жизни и есть тем единственным надежным плотиком, на котором они пытаются плыть по реке своей судьбы. Нарочное неосознание данного факта и спасает нас от невротического отчаяния. По сути, мы давно уже не живем в мире, который был бы для нас поставщиком информации о том, как могло бы быть на самом деле. Вещи, которые являются объективизацией наших запрограммированных устремлений, надежно помогают нам уйти от самих себя. Сенсорная панель многоканального телевизора или клавиатура «мобилки», такая послушная и чуткая в управлении… Управлять умной машиной оказалось даже более приятно, нежели дрессировать собаку. Безраздельность имения порождает сладкий привкус власти, могущества и уверенности. Кажется, абсолютно правы неофрейдисты, утверждающие, что «мобилка» на поясе у мужчины заметно повышает его эротическую потенцию. Но почему только у мужчин? Самое главное, что, пребывая постоянно «в курсе», «при делах» и т. д., мы имеем больше шансов не задумываться до поры до времени о действительной цене проходящей жизни. Да и зачем нам какой-то свой внутренний судья, а тем паче – прокурор или мытарь, если все, что нужно посчитать, – снаружи, вокруг? Чего достиг и что имеешь. Особенно в сравнении с другими.

Беспощадная внутривидовая конкуренция «человеков» за место под солнцем набрала свои бешеные обороты отнюдь не из-за стремительно развивающегося технологического прогресса. Но если не воевать, не соревноваться и не пытаться выяснять, чья больше вина или кто правильнее, то что же тогда нас будет удерживать в постоянстве забот и срочных необходимостей. Пауза ничегонеделанья страшна ведь не только для выстроившихся на плацу или пришедших на стадион. Нарушится весь иерархический миропорядок, который мы так тщательно возводим в своих головах. Ибо в каком-то другом месте он вряд ли смог бы так долго существовать…