Искусство любить: Исследование природы любви - Эрих Зелигманн Фромм Страница 11

В конечном счете зрелый человек приходит к тому моменту, когда он сам становится и своей собственной матерью, и своим собственным отцом. Он обретает как бы их объединенное сознание. Материнское сознание говорит: "Нет злодеяния, нет преступления, которое могло бы лишить тебя моей любви, моего желания, чтобы ты жил и был счастлив". Отцовское сознание внушает: "Ты совершил зло, ты не можешь избежать последствий своего проступка, и, если ты хочешь, чтобы я любил тебя, ты должен прежде всего исправить свое поведение". Зрелый человек внешне становится свободен от материнского и отцовского влияния, но он включает его в свою сущность, запрятывает внутрь. Однако, вопреки фрейдовскому понятию сверх-Я, он делает это, не повторяя мать и отца, а строя материнское сознание на основе своей собственной способности любить, а отцовское сознание — на своем разуме и здравом смысле. Более того, зрелый человек соединяет в своей любви материнское и отцовское чувства, несмотря на то, что они, казалось бы, противоположны друг другу. Если бы он обладал только отцовским чувством, то был бы злым и бесчеловечным. Если бы обладал лишь материнским, то был бы склонен к утрате здравомыслия, препятствуя себе и другим в развитии.

В естественности перехода от матерински-центрированной к отцовски-центрированной привязанности и в их окончательном синтезе состоит основа духовного здоровья и зрелости. Отсутствие гармонии в этой сфере служит главной причиной неврозов. Хотя более полное развитие этой мысли выходит за пределы нашей книги, все же несколько кратких замечаний способны прояснить данное утверждение.

Причиной невротического состояния мальчика может стать любящая, но излишне снисходительная или, наоборот, властная мать и слабый безразличный отец. В первом случае ребенку грозит чрезмерная фиксация на своей ранней привязанности к матери; впоследствии из него может развиться человек, полностью зависимый от матери, остро чувствующий собственную беспомощность, обладающий ярко выраженными чертами рецептивного характера, склонный подвергаться влиянию, быть опекаемым, нуждающийся в постоянной заботе, словом, человек, которому недостает отцовских качеств — дисциплины, независимости, способности самому быть хозяином своей жизни. Он будет стараться найти "мать" в смысле авторитета и власти в ком угодно — как в женщинах, так и в мужчинах. Если же мать холодна, неотзывчива и властна, ребенок может перенести потребность в материнской опеке на своего отца и на последующие отцовские образы — в данном случае конечный результат схож с предыдущим. Или же из этого ребенка вырастет человек, односторонне ориентированный на отца, полностью подчиненный принципам закона, порядка и авторитета и лишенный способности ожидать и получать безусловную любовь. Подобная тенденция будет тем более усиливаться, если отец авторитарен и в то же время сильно привязан к сыну. Итак, одного начала — или отцовского, или материнского — недостаточно для нормального развития личности. Дальнейшее исследование может показать, что определенные типы неврозов, как, например, маниакальный, развиваются в большей степени на основе односторонней привязанности к отцу, тогда как другие типы, вроде истерии, алкоголизма, неспособности утверждать себя и бороться за жизнь реалистически, а также депрессии, являются результатом центрированности на матери.

3. Объекты любви

Любовь — это не обязательно отношение к определенному человеку; это установка, ориентация характера, которая задает отношение человека к миру вообще, а не только к одному "объекту" любви. Если человек любит только кого-то одного и безразличен к остальным ближним, его любовь — это не любовь, а симбиотический союз. Большинство людей уверены, что любовь зависит от объекта, а не от собственной способности любить. Они даже убеждены, что, раз они не любят никого, кроме "любимого" человека, это доказывает силу их любви. Здесь проявляется заблуждение, о котором уже упоминалось выше, — установка на объект. Это похоже на состояние человека, который хочет рисовать, но вместо того чтобы учиться живописи, твердит, что он просто должен найти достойную натуру: когда это случится, он будет рисовать великолепно, причем произойдет это само собой. Но если я действительно люблю какого-то человека, я люблю всех людей, я люблю мир, я люблю жизнь. Если я могу сказать кому-то "я люблю тебя", я должен быть способен сказать "я люблю в тебе все", "я люблю благодаря тебе весь мир, я люблю в тебе самого себя".

Мысль, что любовь — это ориентация, которая направлена на всё, а не на что-то одно, не основана, однако, на идее, что не существует различия между разными типами любви, зависящими от видов объекта любви.

a. Братская любовь

Наиболее "фундаментальный" вид любви, составляющий основу всех ее типов, — это братская любовь. Под ней я разумею ответственность, заботу, уважение, обстоятельное знание другого человеческого существа, желание продлить его жизнь. Об этом виде любви идет речь в Библии, когда говорится: "Возлюби ближнего своего, как самого себя". Братская любовь — это любовь ко всем человеческим существам; ее характеризует полное отсутствие предпочтения. Если я развил в себе способность любви, я не могу не любить своих братьев. В братской любви наличествует переживание единства со всеми людьми, человеческой солидарности. Братская любовь основывается на чувстве, что все мы — одно. Различия в талантах, образовании, знаниях не принимаются в расчет; главное здесь — идентичность человеческой сущности, общность всех людей.

Чтобы испытать чувство идентичности, необходимо проникнуть вглубь — от периферии к центру. Если я постиг другого человека лишь поверхностно, я постиг только различия, которые отдаляют нас. Если я проник в его суть, я постиг нашу идентичность, смысл нашего братства. Это связь центра с центром, а не периферии с периферией — "центральная связь". Или, как это прекрасно выразила С.Вейл:

"Одни и те же слова (например, когда мужчина говорит своей жене: "Я люблю тебя") могут быть банальными или оригинальными в зависимости от того, как они произносятся. А это зависит от того, из какой глубины человеческого существа исходят слова; воля здесь ни при чем. И благодаря чудесному согласию они достигают такой же глубины в том человеке, кто слышит их. Таким образом, слушающий, если он обладает хоть какой-либо способностью различения, ощутит истинную ценность этих слов".

Братская любовь — это любовь между равными; но даже равные не всегда "равны". Как люди, все мы нуждаемся