Когда Мой Мир узнает об Этом. Письмо четвертое - Спартак Масленников Страница 12

Жаль, что новых десяти рублей мне хватило ненадолго.

Я конечно могла бы заняться своим старым делом, но я побоялась, что меня опять поймают. — с улыбкой сказала Юля.

— А сейчас что ты думаешь делать? — спросил я.

— Ты рассказывал про своих друзей, которые занимаются попрошайничеством подрабатывая у взрослых ребят.

Я знаю, что одной мне уже сейчас не справиться. А так хоть под защитой буду и у меня все деньги не заберут.

Поэтому я и пришла. Ты можешь меня с ними познакомить?

Когда Юля меня об этом спросила я все для себя уже решил, и взяв ее за руку повел общаться с ребятами, которые так же, как и мы, жили по своим «семейным» законам улиц, и не известно кому из нас еще жилось хуже.

О нас все токи хоть как-то, но заботились, кормили хотя бы, но к сожалению, могли предать, этих ребят, уже предали их родители, но вряд ли кормили и заботились.

Так же спрашивая у прохожих мою остановку мы потихоньку в течении нескольких часов дошли с Юлей до моего района и, ребята не заставили себя долго искать и уже войдя в старый свой двор, я увидел, как на лавочке сидели пацаны и что-то обсуждали.

Заметив меня с Юлей, они начал радостно кричать и свистеть.

— Ты как в эти края попал? — спросил один из них улыбаясь, когда мы подошли.

— Сбежали. — ответил так же с улыбкой я.

— Ну мы здесь все беглецы. — сказал другой, и все подхватили улыбками и смехом его остроумную шуточку, в которой он возможно выпендривался перед Юлей.

Я спросил у ребят, о месте где нам можно было бы переночевать, и они рассказали, что через два дома у них есть одно местечко, в подвале, которое они оборудовали под себя принеся туда старые матрасы и разные тумбочки, в общем все необходимое, что им удалось найти.

Это было что-то базы где они встречались со взрослыми, и сидели там, когда на улице была плохая погода или спали там, когда родители пьяные бушевали дома.

Ребята любезно предоставили нам возможность там с Юлей ночевать, ведь места там хватало на всех.

Так же я рассказа что у нас совсем нет денег, и мы готовы поработать на старших ребят, на что пацаны ответили, что завтра утром старшие придут в «штаб» и мы все узнаем и обо всем поговорим.

Пацаны сбросились заработанными за день деньгами, или их остатками. и купили маленький кусочек колбасы и булку хлеб. Мы вшестером отправились в подвал чтобы покушать где был теперь наш с Юлькой дом, который мы по-боевому прозвали «штаб».

29

На следующий день после нашего первого знакомства со «штабом», как и обещали пацаны, пришли взрослые ребята.

Я представлял себе взрослых мужчин под «старшими ребятами», но в подвал спустились точно такие же ребята, как и выпускники нашего детского дома, которые возможно выпустились из другого подобного учреждения.

Их было четверо.

Они забрали у ребят, деньги, которые те насобирали за день до этого и узнали у них кто мы такие и откуда.

С ними мы не разговаривали о прошлом и не делились своими переживаниями. Они просто поставили нам с Юлей определенные задачи, которые мы должны были выполнять, чтобы не отправиться обратно в детский дом.

Мы сами пришли к ним на крючок, без наживы, просто благодаря красивым рассказам своих пацанов.

Этим старшикам даже не нужно было придумать способ, запугивания для нас с ней, все само собой решилось.

С Юлькой у нас было только три варианта. Бежать и вновь где-то прятаться, возвращаться в детский дом, где даже не хотелось думать о будущем, или остаться «работать» на взрослых ребят.

Мы, недолго думая, просто выполняли их условия собирая деньги на улице. Для мотивации каждому из нас была назначена определенная сумма, которую нужно собрать за день, а иначе в этом же подвале можно было получить «тумаков».

Пацаны, иногда не собрав нужную сумму, пытались отсидеться дома, но за это они получали в два раза больше.

От пьяных родителей, которые избивали их за то, что они убегают из дома, и по несколько дней не приходят домой, а затем получали и от старших ребят за то, что пытались уйти от «ответственности» скрываясь.

Такими были правила нового дома на эти две недели в месте проживания под названием «штаб».

В первый день знакомства с Юлькой, пацаны относились как я видел к ней недоверчиво, но, когда один из них достал спрятанный в штабе припасённый спирт, которым их спонсировали старшие ребята, увидев радостную реакцию Юли, ребята поняли, что она своя, и тоже заулыбались, поставив нам по использованному одноразовому стаканчику, на аналоговую версию обеденного стола, сделанного из пары деревянных ящиков, накрытых листом ДВП, чтобы мы отметили наш побег и общее знакомство.

Мы все выпили не по одному стаканчику, и начали разговаривать о нашей юношеской нелегкой жизни.

У кого-то она была с родителями, у кого-то без, но не в зависимости от семейного положения у каждого из нас была одна и та же мысль, оторваться от этого состояния и не вспоминать о нем.

Так текли дни.

Этого состояние отвлеченности от происходящего нам помогал достичь спирт, принесенный взрослыми ребятами, которые мы разбавляли, и клей, что мы покупали в хозяйственных магазинах и дышали им, чтоб наконец забыть все происходящее как иной, более красочный сон, после которого жутко болела голова.

Пацаны рассказывали нам истории как их гоняли милиционеры, а мы с Юлей рассказывали про нашу жизнь в детском доме.

В таком ритме мы прожили две недель.

Конечно же рассказы ребят, о зарабатывании денег, когда они приходили к забору детского дома, оказались немного преувеличены. Взрослые забирали почти все, оставляя каждому из нас меньше чем десять процентов от заработанного.

Но кто думал о справедливости и об ущемлении наших прав, когда вечером еще не совсем понимающих детей, играющих взрослые роли, ждала бутылочка спирта, принесенная утром от старших ребят и дурманящие пары клея, чтобы погрузиться в подвальном помещении совершенно в другой мир, без проблем и переживаний, рядом с такими же понимающими тебя душами.

И мне всегда было очень жалко пацанов, когда они не собирали назначенную перед ними сумму. Потому что очень хорошо понимал их страх в глазах, который напоминал мне мои детские годы, когда отец был еще жив и выбивал из меня кулаками страх