Сборник статей - Хозяева и бенефициары глобального хаоса. Как победить в битве за будущее Страница 13

У американцев была большая надежда на то, что им удастся дестабилизировать финансовую систему КНР, когда она станет полностью открытой. Но пока китайцы открывают свой финансовый рынок весьма осторожно, и им удается использовать мировую финансовую систему в своих интересах. Хотя в Китае есть проблемы в финансовом секторе, в частности, весьма существенная доля так называемых плохих долгов.

Не многие сегодня представляют реальный объем экономики КНР. Реальный китайский ВВП по крайней мере вдвое превосходит американский. Понимаете, когда себестоимость большого плазменного телевизора в Китае составляла 120 долларов, в США его продавали за 3,5 тыс. долларов, а на китайском рынке такой телевизор можно было купить за 400 долларов. Это говорит о том, что ВВП Китая, рассчитанный по паритету покупательной способности, будет существенно выше, чем в США или ЕС. При этом экономический рост на 7,2 % в год приводит к удвоению ВВП за 10 лет. Китай растет на 7,5 % ежегодно, а США практически топчутся на месте. Не секрет, что 80 % ВВП США приходится на сектор услуг. Де-факто США уже не великая промышленная держава. Единственный сектор промышленности, в котором американцы сохранили лидерство, – это производство оружия. Именно поэтому они постоянно начинают войны – бомбы и ракеты должны взрываться, иначе они очень быстро заполнят все склады.

– В этой связи очевидно, что американцы будут пытаться дестабилизировать ситуацию и в России.

– Конечно, будут. На войне как на войне.

Беседу вел Сергей Правосудов

Октябрь 2014

Мир в пике

На вопросы журнала отвечает президент Фонда поддержки научных исследований и развития гражданских инициатив «Основание» Алексей Анпилогов

– Алексей Евгеньевич, недавно вышла в свет ваша книга «Мир на пике – Мир в пике», в которой вы пишете о скором конце «нефтяной цивилизации» из-за исчерпания нефтяных запасов. При этом компания ВР в своих статистических обзорах пишет, что запасы нефти в мире в 1980 году составляли 683,4 млрд, баррелей, а в 2013 году – уже 1,69 трлн, баррелей. То есть объем запасов увеличился почти в три раза. Как это объяснить?

– Я детально разбираю этот парадокс в своей книге: проблема «пика нефти» не в том, что у нас «нет нефти», а в том, что мы не можем поддерживать существующий уровень добычи углеводородов с одновременным соблюдением еще трех сопутствующих факторов: дешево, качественно, устойчиво.

Именно с этим, кстати, и связан рост запасов нефти, который вы упомянули в своем вопросе. Данный рост был обусловлен включением в запасы так называемой сверхтяжелой нефти долины реки Ориноко в Венесуэле и канадских нефтяных песков долины реки Атабаска.

Для этих нефтяных запасов человечество пока не имеет технологий быстрого и дешевого извлечения готовой нефти, а те продукты, которые получаются из этих весьма специфических месторождений, фактически – природного битума, оказываются лишь эрзац-продуктом на длинном и дорогом пути к качественному дизелю и бензину. Даже на фоне стабильно высоких цен на нефть за последние пять лет эти неудобные и дорогие источники углеводородов давали в общий баланс добычи не более 5 %. При падении добычи дешевой и доступной традиционной нефти в дальнейшем будет вообще невозможно регулировать баланс производства нефти добычей столь специфических и трудных углеводородов – как с точки зрения необходимых к замещению объемов, так и с точки зрения цены.

– Почему вы скептически относитесь к американской «сланцевой революции»?

– Потому что это тоже дорогая и нестабильная нефть: за первый год жизни «сланцевая» скважина теряет 50 % производительности, за пять лет – все 90 %. Даже начальные дебиты скважин – очень низкие, речь идет о цифре от 900 до 500 баррелей нефти в день. Это приводит к двум печальным последствиям: сланец (а точнее – плотный песчаник) нужно постоянно бурить, приходится сознательно прибегать к нескольким гидроразрывам пласта, уродуя при этом экологию, а вся инфраструктура скважины тоже вынужденно строится на жидком топливе – ведь никто не будет тянуть линию электропередачи к каждой из тысяч дырок в земле. В итоге – весьма скромный вклад «сланца» в общий баланс производства нефти и высокая себестоимость: в зависимости от месторождения эта цифра составляет от 40 до 90 долларов за баррель.

Нынешнее падение цен уже показало ненадежность сланцевого «чуда» – по всем опережающим индикаторам (например, числу буровых, которые и обеспечивают сюжет «бури, детка, бури» – drill, baby, drill) понятно, что во второй половине 2015 года мы столкнемся с физическим падением уровня добычи сланцевой нефти.

В случае если мы вернемся к периоду высоких цен на нефть, перед человечеством уже встанет вопрос о том, насколько другие месторождения в мире могут повторить успех Северной Дакоты или Техаса. Представление о «сланцевой» нефти, созданное в СМИ, крайне неверное – сейчас в США добывают нефть из плотных песчаников, которые отнюдь не столь широко распространены по миру, как нефтематеринские породы – классические сланцы. В тех же США пока опыты с такими сланцами успехами не увенчались: энергии на добычу надо затратить даже больше, чем получается в итоге в самой добытой нефти.

– На чем основано ваше мнение, что природный газ проигрывает нефти в качестве энергоносителя?

– Нефть легче транспортировать, хранить, использовать в конечных устройствах. Газ может составить некую разумную конкуренцию нефти только в случае использования криогенных технологий, связанных с применением сжиженного природного газа, от скважины и вплоть до двигателя внутреннего сгорания или турбины, которая будет на этом сжиженном газе работать. Но даже в этом случае необходимые и не-снижаемые потери для газа в такой цепочке составят не меньше 20 % от его энергетической ценности на срезе скважины. Это достаточно много. Для нефти, даже с учетом ее переработки на заводе, сейчас эти потери уменьшены до 5 %.

Однако необходимо понимать, что по мере сокращения запасов дешевой и качественной нефти роль природного газа в мировом энергобалансе будет только расти. Поскольку Россия является лидером по запасам природного газа, это открывает перед ней новые возможности.

– Вы утверждаете, что возобновляемая энергетика не может конкурировать с традиционной. Почему?

– Два момента всегда будут ахиллесовой пятой возобновляемой энергетики: во-первых, себестоимость и ненадежность, во-вторых – непрогнозируемость. Рост доли возобновляемой энергетики уже привел к резкому увеличению нагрузки на распределительную сеть ФРГ. В апреле 2012 года был опубликован доклад Европейской ассоциации операторов сетей, в котором отмечалось, что в настоящее время в сетях Германии не соблюдаются базовые параметры безопасной передачи энергии. Это может привести к сбоям и отключениям не только в самой Германии, но и в сопредельных сетях Чехии, Словакии, Польши и Венгрии. В результате анализа возможных последствий подобного рода аварий был выработан план строительства новых и модернизации старых линий электропередач стоимостью 30 млрд, евро.

Проблему непрогнозируемости работы возобновляемой энергетики в принципе можно убрать за счет различных сложных систем промежуточной аккумуляции «зеленой» энергии, но это опять-таки тянет вверх себестоимость «зеленой альтернативы». Кроме того, самый эффективный способ аккумуляции такой энергии – это гидроаккумулирующие электростанции (ГАЭС), которые сталкиваются с теми же ограничениями, что и классические, обычные гидроэлектростанции (ГЭС).

Сейчас единственной экономически востребованной технологией «зеленой» энергетики являются именно ГЭС, которые строят по всему миру И никто их не субсидирует, скорее сами ГЭС субсидируют другие источники энергии в общем «энергетическом котле».

Но если страна начинает экстенсивно стремиться к наращиванию «зеленой» компоненты, особенно упирая на непостоянные солнце и ветер, – конец предсказуем. У лидера «зеленой революции» в Европе – Дании, сделавшей ставку на ветряки, уже сейчас стоимость 1 кВт/ч электроэнергии достигла 30 евроцентов, это 22 рубля по нынешнему курсу. Вы готовы столько платить за свет?

Солнечная энергетика также имеет массу ограничений. Там, где мало солнца, – например, в большинстве стран Европы – их ставить неэффективно (но их всё равно ставят благодаря господдержке). А в Африке, где много солнца, фотоэлементы перегреваются – и эффективность их работы резко снижается.

– Почему вы считаете, что главными проигравшими от заката нефтяной эпохи будут США и их союзники?

– США и вообще весь западный мир – основные потребители нефти. Их промышленная и особенно транспортная инфраструктура буквально заточена под использование громадных объемов дешевой и доступной нефти. Например, в США около 200 млн. человек живут в очень протяженных пригородах (в частных домах), которые там росли, как грибы после дождя, весь тучный для Америки XX век. Все жители пригородов передвигаются на личном автотранспорте. Как сейчас единовременно переселить эти 200 млн. в компактные города, как в России? Это нереально, будет кризис и коллапс транспортной инфраструктуры в США. Срочно надо будет строить метро, пускать трамваи и электрички, менять парк автомобилей на какие-нибудь гибриды или скромные электромобили, совершенно непохожие на нынешние роскошные американские «тачки».