Самуил Лурье - Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова) Страница 14

Тут можно читать бесплатно Самуил Лурье - Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова). Жанр: Научные и научно-популярные книги / Психология, год неизвестен. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Самуил Лурье - Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова)

Самуил Лурье - Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова) краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Самуил Лурье - Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова)» бесплатно полную версию:

Самуил Лурье - Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова) читать онлайн бесплатно

Самуил Лурье - Муравейник (Фельетоны в прежнем смысле слова) - читать книгу онлайн бесплатно, автор Самуил Лурье

Леонид Брежнев, конечно, в словаре не фигурирует. Однако Наука никуда не делась. И демонстрирует свою интеллектуальную мощь на прочих мастерах соцреализма:

"Тема умелого хозяйствования на земле получила дальнейшее развитие в романе "Плавучая станица"... Роман получил широкий отклик в профессиональных кругах рыболовов. В 1951 г. роман был удостоен Гос. премии СССР".

"В романе... "Как все" (1965) затронуты актуальные для своего времени производственные проблемы - поиски в рабочем коллективе новой, более совершенной системы организации и оплаты труда".

"В дилогии представлены фрагменты и деревенского, и производственного, и военного, и исторического романа, и даже романа о космонавтах".

"Высокая новаторская цель вызывает подъем научной мысли, борьба с консерваторами и карьеристами становится школой мужества, гражданского роста. Это подтверждают судьбы главных положительных героев".

Что тут скажешь? Наверное, сочинители, о чьих трудах пишут такое (в данном случае - В. Закруткин, А. Знаменский, П. Проскурин, В. Кетлинская, но и многие, слишком многие другие), - наверное, они заслужили свою участь. По-видимому, иного способа обосновать ценность их творчества - сейчас не существует. В прежние-то времена выручали цитаты из инструкций правившей партии: смотрите, дескать, какое счастливое совпадение помыслов художника с линией руководства! Но ливреи, увы, истлели - вельможу от лакея не отличить.

Вчуже и отчасти, а все же теперь вчерашних удачников жаль: стать достояньем таких доцентов! Боюсь, кое-кто предпочел бы остаться за бортом этого ковчега. Вот, скажем, вы - забытый стихотворец, некогда маститый, в орденах, ныне покойный. Вас помещают в словарь, - а как же иначе, полагается по чину! - и там почтительнейший специалист простодушнейшим замечанием, одним-единственным на бочку патоки, подводит вам итог столь немилосердный, что не пожелаешь и врагу:

"Незадолго перед смертью П. пишет строки, ставшие одними из самых совершенных по своей трагической сущности в его творчестве: "А ведь было - / Завивались в кольца волосы мои..." (1970)"

Представляете? Всю жизнь надрывать голос - чтобы потом кто-нибудь нет, не кто-нибудь, а сочувствующий ценитель подхватил пару плоских строк: вот, дескать, лучшее, на что этот П. был способен!

(А это, между прочим, закон слога: панегирик бездушный непременно сорвется в смешное!)

И поневоле позавидует условный классик неожиданным и нежелательным соседям по словарю: эмигранту, диссиденту, лагернику - да чуть ли не любому из тех, кого сам же когда-то гнобил: о них-то пишут хоть и не так обстоятельно, зато куда пристойней: литератор такой-то родился тогда-то, существовал в таких-то обстоятельствах, сочинил то-то и то-то, умер вот как. Бывает, что и о сочинениях прибавят несколько разумных слов. Положим, тут проще: не надо ломать голову над роковой загадкой лжи. Но все равно - если статью составил филолог, а не гример из морга, - это сразу видно.

И есть, есть, конечно же, имеются в обсуждаемом словаре дельные, культурные статьи, даже не так их и мало, - и, оттененная ими, нестерпимо гремит, как бы задавая тон, пошлость косноязычного пустословия:

"В поэме "Даль памяти" особенно примечательна глава "Кремень-слеза", где в центральном образе автор новаторски соединяет, казалось бы, несоединимое - слезу и кремень как олицетворение выстраданного и пережитого".

"Духовный мир рабочего человека согрет в романе незаурядной теплотой зоркого писательского взгляда".

Все это знакомо до зубной боли: бесчисленным жертвам еще в отрочестве растлили вкус и совесть бесконечными насильственными инъекциями этой мертвой воды.

Выходит, и в третьем тысячелетии неоткуда детям ждать спасенья. Наш словарь прямо так и заявляет: "в своей основной части сориентирован на школьное обучение"! То-то и оно, что в основной. Не для взрослых же старая песня о Главных украшена дивными фиоритурами подлинно научного мышления:

"Многие наши корабли несут сегодня по морям славные писательские имена... И все-таки корабль "Леонид Соболев" не просто один из многих. Он вдвойне свой и для моряков. И потому особенно дорог и справедлив (Как излагает! учитесь, дети! - С. Л.) его выход, его путь к Океану..."

Только не подумайте, будто наблюдаемое плавсредство неуклонно следует в светлое вчера прежним курсом и под тем же флагом! Видимость плохая, компас поврежден, приходится лавировать и подавать разные сигналы. К примеру, кое-кто догадался взамен обкомовской лексики воспользоваться - церковной. Мысль смелая, дело непривычное, результаты пока скорей забавные, - но лиха беда начало.

Надо только запомнить, г-н научный редактор, что при ссылке, допустим, на Евангелие от Матфея принято сокращение Мф. (и далее номер главы и стиха), но отнюдь не Мат., это даже и неприлично.

Незнакомые предметы вообще требуют осторожного обращения. Сообщая о каком-нибудь поэте Кленовском, что, дескать, его лирический герой "вносит существенную поправку в христианский догмат о земной жизни как заточенье души, а смерти как освобождении. Земная жизнь для него прекрасна, а переход в инобытие - явление драматичное", словарь как бы невзначай обвиняет чуть ли не в ереси почти что всю литературу. Причем тут Кленовский? Жизнь предпочитал смерти - скажите, какой оригинал, какой дерзкий мыслитель! Нечто подобное, должно быть, псковские савонаролы писали про Пушкина в консисторию, - с той, правда, разницей, что знали, чего хотят.

Освященный леденец достается, понятно, и Набокову, с его непростительной аллергией на пошлость! Но он предвидел почти все ее издевательские извороты - и текст в словаре просто варьирует одну из набоковских пародий:

"Столкновение заповеди художникам любить "лишь то, что редкостно и мнимо" с заповедью Христа приводит героя романа к гибели (равно как и героиню)"...

Слышишь, Лолита?

... Партийность. Православие. Ну, и Народность, как же без Народности, вот она во весь рост:

"П. был убежденным антисемитом, видевшим в так называемом освободительном движении начала XX века еврейскую интригу. Положение в высшей и средней школе в России пользовалось особым вниманием П., посвятившего ему специальные труды... Предметом особой заботы П. также было состояние противопожарного дела на селе... Глубоко верующий человек..."

Кто же этот добродетельный незнакомец? А это, видите ли, Пуришкевич, основоположник Союза русского народа и, кажется, Черной сотни. Как он попал в писатели века? Сочинял, оказывается, какие-то эпиграммы, вел дневник... вообще, так сказать, был не чужд... Впрочем, не важно. Главное - так наладить школьное обучение, чтобы не было мучительно больно.

Чтобы каждый знал:

"убежденный антисемит" звучит нисколько не хуже, чем "глубоко верующий человек";

к словам освободительное движение следует прибавлять: так называемое или, как делают в других статьях словаря, заключать их в кавычки;

а зато "Протоколы сионских мудрецов" полагается уважительно именовать документом (см. статью Нилус) - никаких кавычек! никаких так называемых или пресловутых! наплевать, что подлог доказан! "документ, в котором шла речь о способах скорейшего достижения мирового господства", - и дело с концом; если что, ссылайтесь на издательство "Просвещение", на Пушкинский дом Академии наук, да просто на профессора Скатова;

а лучше всего - регулярно читайте, дети, газету "Завтра": потому что "едва ли не все материалы П. - публициста способствуют восстановлению национального культурного самосознания" (см. статью Проханов)*.

Так что и с Народностью в этом словаре - полный порядок.

Иное дело - грамотность. Мне попался десяток-другой фактических ошибок, с десяток орфографических, и стилистических не меньше сотни, - да какой смысл их разбирать? Во-первых, наверняка я заметил далеко не все, а во-вторых, как-то неловко указывать директору Пушкинского Дома, что, например, не бывает антологической боли, - или что предложение: "... поэт утверждал правомерность людского повиновения природой" - как бы это повежливей выразиться? - нехорошо, - или что стихотворная строка "Ветер обнял тебя. Ветер легкое платье похитил" - отнюдь не восьмистопная, - или что первый сборник братьев Стругацких вышел не в 1984 году, а двумя десятилетиями раньше, - или что Л. Пантелеев умер в 1987, а не через год, а человека, "помешавшего покушению на императора Александра II", звали вовсе не Иван, а Осип....

В-третьих - противно.

Ковчег плывет, развеваются флаги (линялый - КПСС, новенький - Черной сотни), гордо реет желтый вымпел Халтуры, в трюмах - вода, на палубах канканируют какие-то в подрясниках с погонами... На мостике помполит задумчиво смотрит вдаль и скупо улыбается, воображая причал, толпу встречающих, благодарные детские лица.

Март 1999

ПАРТИЯ ТРОМБОНА

(из переписки с Д. В. Ц.)

О ПОДЗЕМНОЙ ПОГОДЕ

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.