Ораторское искусство: смотрите, как надо выступать. Психология в кино. Часть 2 - Анатолий Верчинский Страница 14

«Миллионер поневоле», Стивен Брилл, 2002, 12+, 6,8

Выступление миноритарного акционера на ежегодном собрании акционеров, посвященном продаже компании.

— Компания погибла. Великое наследие Престона Блэйка идет с молотка. В соответствии с шокирующим заявлением Чака Седара «Блэйк Медиа» будет разделена и продана по частям. Единственный, кто способен помешать м-ру Седару и спасти компанию, это Лонгфелло Дидз, по всей видимости отказавшийся от своего права голоса. Решение о продаже фирмы, скорее всего, будет единогласно принято на ежегодном собрании акционеров завтра в полдень. Независимые эксперты предсказывают, что для более 50000 сотрудников это будет означать потерю рабочего места.

— Подождите. Я же сам один из этих сотрудников. Черт! Вот дерьмо.

* * *

— Дамы и господа, данная сделка принесет каждому акционеру, всем вам и мне в том числе, существенную прибыль из расчета на акцию. Но до того как перейти к голосованию, я должен предоставить трибуну акционерам, желающим высказаться «за» или «против» плана продажи корпорации. Кто-нибудь желает выступить?

— Продажа этой компании станет оскорблением памяти уважаемого человека.

— Как ты меня напугал.

— Это возмутительно, и мы не можем этого допустить. — Прошу прощения. Я хочу выступить.

— Лонгфелло Дидз. К сожалению, вы продали мне 300 миллионов своих акций и поэтому не имеете права голоса.

— К несчастью для Вас я купил одну акцию «Блэйк Медиа» сегодня утром. Вы говорили, что любой акционер может высказать свое мнение. Даже самый мелкий.

— У тебя две минуты, только учти, что я владею 49 процентами компании. Только не пытайся кого-нибудь убедить, чтобы они ненавидели деньги…

— Привет всем. Меня зовут Дидз. Какое-то время я владел большой частью этой компании. Я был чертовски богат и влиятелен. Я не хочу сказать, что богатство и власть это плохо. Тот человек с обложки «Монополии» явно любит и то, и другое. Плохо, когда человек решает, что готов пойти на всё ради того, чтобы стать богатым и влиятельным.

— Не знаю, кто отнял у тебя конфетку сегодня, сынок, но ты явно ошибся аудиторией.

— Неужели, когда вы были детьми вы мечтали стать ловкачами-инвесторами, которые слушают не зов сердца, а зов своего бумажника? Я точно об этом не мечтал. Я мечтал стать пожарным. Я мечтал стать человеком, которого зовут, когда случается беда. Я хотел помогать людям, и мне хотелось спрыгивать вниз по этим чертовски классным шестам. Но о деньгах я думал меньше всего. А Вы, сэр? Вы мечтали стать пожарным?

— Нет, не мечтал. По правде сказать, я хотел пойти в ветеринары.

— Здорово. Почему Вы хотели им стать?

— Чтобы лечить больных зверей.

— А чем Вы занимаетесь сейчас?

— Я владелец нескольких скотобоен. Выходит, у Вас все получилось с точностью наоборот? Хорошо. Задние ряды, не молчите. Кем Вы мечтали стать?

— Я мечтал стать фокусником.

— И чем Вы занимаетесь теперь?

— Я администратор порнографического сайта.

— Это тоже дает людям удовольствие. Только более вульгарного свойства.

— Еще кто-нибудь?

— Я мечтала стать врачом.

— Я хотел продавать цветы.

— Международный блинный ресторан.

— Я хотела быть мужчиной.

— Это многое объясняет…

— Я мечтал стать чемпионом по пинг-понгу.

— Но никто из вас не стал тем, кем он мечтал стать, не так ли? Все вы пошли на один компромисс, потом на другой, и вот теперь вы ради быстрого заработка готовы оставить 55 000 человек без работы? Я думаю, если бы те дети, которыми мы были, сейчас увидели нас они бы отлупили нас по первое число и вымазали жвачкой за одну только мысль об этом.

— Он прав. За жадность я отпинал бы себя по первое число.

— Я бы сбросил себя с карусели.

— А я бы привязал себя голого к стулу и стал прижигать окурками.

— Желающих стать психиатром здесь случайно нет? Шучу. Для детей, живущих в каждом из нас, еще не все потеряно. Пожалуйста, не распродавайте компанию моего дяди. Всегда мечтал так стукнуть.

— Что ж, очень проникновенная речь, Дидз. Кажется, все недоброе было побеждено. Похоже, предложение о продаже компании отвергнуто. Если только я ничего не забыл, мои 300 миллионов голосов плюс 5 миллионов, которыми я распоряжаюсь по доверенности. За что же мне отдать свой 51 процент голосов? Я голосую «за». 305 миллионов раз. И это значит, что «Блэйк Медиа» больше не существует.

— Не торопитесь, Чак. К несчастью для вас, в детстве я мечтала стать хорошим репортером.

— Мисс Беннет, я и не знал, что вы тоже наш акционер.

— Вы много чего еще не знаете. Например, того, что Вам не помешает выщипать брови. Когда Дидз отказался от денег, он отверг то, что ему не принадлежало.

— Что вы хотите сказать?

— У меня в руках дневник Престона Блэйка. Я взяла, чтобы прочитать. Пожалуйста, не злись на меня. Я сделала это из благих побуждений, вот увидишь. Я хочу прочитать выдержку из дневника мистера Блэйка, датированную 12 апреля 1957 года.

* * *

— «Я настоящий вулкан страсти. Я добился успехов в бизнесе потому, что шел на зов своего сердца. И теперь оно требует любви. Мне нужен лишь единственный шанс, какой-нибудь знак от нее».

— Хотите, чтобы я протерла ваш фикус, мистер Блэйк?

— Зовите меня Престон.

— Хочешь, чтобы я протерла твой фикус, Престон?

— Да. Да. Да!

* * *

— Кто же эта таинственная женщина? Это регистрационный журнал компании «Блэйк Медиа» за апрель 1957 года. В ночь 12-го числа на этаже Блэйка работала всего одна женщина. К сожалению, через девять месяцев она умерла во время родов. Она родила сына 23 января 1958 года.

— Это мой день рождения.

— Ее звали мисс Консуэла Лопес.

— Это же была моя мать.

— А вот и законный наследник этих $40 миллиардов!

— Эти деньги мои?

— Простой тест ДНК подтвердит, что