Александр Лоуэн - Депрессия и тело Страница 15

Психотерапевтам уже давно известен тот факт, что если дать пациенту выплакаться или разозлиться, то это ослабит хватку депрессии. Плач — более подходящая эмоция, потому что депрессивная реакция связана с ощущением утраты. Фрейд, который изучал депрессию в форме ее наиболее сильного проявления — меланхолии, считал, что она была вызвана подавлением чувства горя. В некоторых случаях первые следы горя можно обнаружить в раннем детстве, когда человек пережил утрату важного для него объекта любви. Позже психоаналитики стали связывать ее с подавлением злости или ярости, которые были вызваны мучительными переживаниями утраты предмета любви. Со своей стороны, я обнаружил, что дело не в том, какая эмоция выражается или подавляется. В большинстве случаев достаточно выразить любую эмоцию, чтобы вывести человека из состояния депрессии.

Поскольку подавление эмоций вызывает депрессию, сама она не может рассматриваться как эмоция. Она представляет собой отсутствие каких-либо эмоций. Она не является настоящим чувством, человек не чувствует депрессию. Ее не следует путать с подлинным чувством — например, с таким чувством, как уныние, — состояние, включающее в себя элементы грусти и одиночества. Чувства и эмоции являются реакциями организма на события во внешней окружающей среде. Депрессивное состояние характеризуется нехваткой или отсутствием взаимодействия с окружающим миром. Чувства меняются, по мере того как изменяется внешняя обстановка, вызывающая различные реакции со стороны организма. Например, подходящая компания может «вытащить» человека из его унылого настроения. Человек же, находящийся в состоянии депрессии, никак не отреагирует на изменение внешних обстоятельств.

Депрессия — это потеря организмом своей внутренней силы, которую можно сравнить с потерей воздуха в воздушном шаре или в шине. Эта внутренняя сила представляет собой постоянный поток импульсов и ощущений из жизненных центров тела к его периферии. В действительности то, что движется в нашем теле, является энергетическим зарядом. Этот заряд приводит в движение ткани и мускулы, которые стоят на его пути, вызывал различные ощущения или чувства. Когда он завершается действием, мы называем это импульсом — толчком изнутри. В состоянии депрессии образование импульсов сильно ограничено, как по их количеству, так и по их силе. Такое уменьшение ведет к потере чувств внутри и к потере способности совершать какие-либо действия снаружи. Поэтому мы можем рассматривать депрессию как внутренний коллапс (крушение), имея в виду, что способность организма реагировать подходящими импульсами на события внешней среды значительно уменьшилась.

Подход с точки зрения импульсов и силы, которую они производят, проясняет наше понимание сущности депрессии. Импульсы оказывают давление вовне и обычно заканчиваются той или иной формой выражения. Выражение в буквальном смысле означает силу, движущуюся наружу. За каждым желанием, чувством или мыслью стоит импульс, который можно определить как энергетическое движение изнутри организма во внешний мир. Каждый импульс, идущий наружу, представляет собой желание, вызывает чувство или ассоциируется с чувством и заканчивается действием. Так, например, когда у нас возникает импульс ударить кого-то, он представляет собой желание остановить человека, причиняющего нам боль; он также несет с собой чувство гнева, ассоциируется с мыслями, относящимися к ситуации, которая вызвала импульс, и завершается ударом.

Впечатление является противоположностью выражения. Когда импульс влияет на другого человека, то он получает впечатление. Импульсом необязательно должен быть удар — это может быть взгляд, жест или слово. Впечатление — это результат внешней силы, которая воздействует на тело. В живом организме впечатления вызывают ту или иную реакцию со стороны организма, которая означает признание впечатления. Неодушевленные предметы обычно не реагируют на внешние силы. Я могу, например, надавить на кусок замазки и оставить на нем след — впечатление, но замазка не отреагирует никак на него. Чтобы предмет реагировал, он должен содержать в себе некую внутреннюю силу. Наполненный воздухом шар отреагирует на давление моего пальца, потому что в нем содержится такая сила. Сначала он сожмется, но после того как давление будет снято, примет свою первоначальную форму. Со сдувшимся шаром нельзя проделать то же самое. Такое сравнение, может быть, чрезмерно упрощенное, помогает объяснить, почему человек в депрессии не реагирует, как нормальный человек, на стимулы, исходящие из окружающей среды. Он может ощущать их, как и любой нормальный человек, но его недозаряженное тело и сдувшийся дух делают его неспособным взаимодействовать с ними.

Мы не выражаем все наши импульсы постоянно. За время взросления мы учимся, каким импульсам можно дать выход, а какие следует сдерживать. Мы также учимся тому, когда и как можно выражать определенные импульсы. Сознательное сдерживание импульса совершается при помощи произвольной мышечной системы тела, находящейся под контролем сознания или эго. Это происходит на поверхности тела, чуть раньше того момента, когда импульс высвобождается действием. Фактически мускулы, которые были бы задействованы высвобождением импульса, приведены в готовность совершить действие, но блокируются командой из мозга. Причем сдерживающая команда не влияет на другие компоненты импульса. Мы по-прежнему ощущаем наше желание, соприкасаемся с чувствами и осознаем мысль. Блокируется только действие.

Совсем иначе происходит подавление импульсов. В этом случае блокируются все его компоненты. Слово «подавление» означает, что импульс вдавливается под поверхность тела, ниже уровня на котором происходит наше восприятие. Человек больше не ощущает желания и потерял связь со своими чувствами. А когда память или мысль об импульсе вгоняется обратно в подсознание, мы говорим о репрессии. Воспоминания и мысли вытесняются, импульсы и чувства подавляются. Подавление импульсов не является сознательным или выборочным процессом, каковым является сдерживание выражения импульса. Подавление становится результатом постоянного сдерживания выражения, до тех пор пока сдерживание не станет привычным образом поведения и неосознанными действиями тела. В действительности та область тела, которая задействовалась бы в выражении импульса, омертвляется, образно говоря, хроническим мышечным напряжением, развившимся вследствие постоянного сдерживания. Эта область и в самом деле как бы отрезается от сознания с сопутствующей потерей нормальных чувств и ощущений в ней.

Омертвление какой-то одной части тела влияет на его функционирование в целом. Каждая область, которая становится мертвой, снижает жизнеспособность всего организма. Она до некоторой степени ограничивает естественную подвижность тела и затрудняет дыхательную функцию. Таким образом, она снижает энергетический уровень организма и косвенно ослабляет процесс образования импульсов.

В тех ситуациях, когда выражение импульса вызывает для ребенка угрозу, исходящую от его окружения, он сознательно пытается подавить этот импульс. Он может сделать это, снизив свою подвижность и ограничив дыхание. Не двигаясь и не дыша, можно отсечь от себя свои желания и чувства. В отчаянной попытке выжить человек омертвляет все свое тело. Если такое омертвление заходит слишком далеко, то в результате получается шизоидная личность, которую я описал в предыдущей книге. По этой же самой причине такая личность чрезвычайно склонна к депрессии. В шизоидной личности снижено образование всех импульсов.

Ребенок будет также активно подавлять импульс, когда он станет слишком болезненным из-за постоянной фрустрации. Например, ребенок, потерявший свою мать в толпе, будет плакать от боли потери, он не будет или не сможет плакать просто так, без причины. Через какое-то время он перестанет, потому что боль была слишком интенсивной и отняла у него слишком много сил. В данной ситуации мы предполагаем, что никто не успокоит ребенка. Обессилев, ребенок онемеет. Но онемение пройдет, и он заплачет снова, если к этому времени не найдет свою мать. С каждым разом, однако, плач будет постепенно ослабевать. Это ситуация отчаяния и безысходности, потому что ребенок, оставленный один плакать, может умереть. Рене Спитц записала подобные случаи. Обычно в таких ситуациях ребенок вскоре находит свою маму, и травма быстро проходит.

Однако если мать не просто потерялась, а умерла и ребенок остался без ее любви, то ситуация принимает хронический и серьезный характер. Как бы сильно он ни плакал, маму уже не вернуть, и с каждым разом новый поток слез только усилит боль от потери. Рано или поздно ребенок затихнет. Он прекратит плакать и кричать, но при этом он также прекратит любые попытки взаимодействия с окружающей средой. Он будет лежать в своей кроватке, ни на что не реагируя, в состоянии депрессии, которое, если затянется достаточно долго, может окончиться смертью.