Инесса Ципоркина - 333 удовольствия и 1000 проблем Страница 16

Тут можно читать бесплатно Инесса Ципоркина - 333 удовольствия и 1000 проблем. Жанр: Научные и научно-популярные книги / Психология, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Инесса Ципоркина - 333 удовольствия и 1000 проблем

Инесса Ципоркина - 333 удовольствия и 1000 проблем краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Инесса Ципоркина - 333 удовольствия и 1000 проблем» бесплатно полную версию:
Так уж заведено, что на 333 удовольствия, как правило, приходится 1000 проблем. Причем, чем круче удовольствия, тем сложнее последующие проблемы. Бяка Лялечка убеждена, что не все желания должны исполнятся, потому что не всегда известно, чем за это придется платить. Что же отсюда следует? Лучше жить тихо, ничего не хотеть и ни о чем не мечтать? Ни за что! — считает Бяка Лялечка.

Инесса Ципоркина - 333 удовольствия и 1000 проблем читать онлайн бесплатно

Инесса Ципоркина - 333 удовольствия и 1000 проблем - читать книгу онлайн бесплатно, автор Инесса Ципоркина

Кстати, подобные критики-сплетники, равно как и критики-снобы сами ни на какую созидательную деятельность неспособны. Их не хватает и на то, чтобы создать собственную систему взглядов и оценок. Почему? Да потому, что, вращаясь в своей орбите, они воспринимают все сущее в виде скопления дефектов — самых разных, больших и маленьких. И критик-инвалид, переквалифицировавшись в творца, боится, что его детище будет тоже того — с изъянцем. Значит, родитель корявого создания непременно подвергнется критике — а кому, если не ему, знать, что придется выслушать.

И он, даже если решится на творческий акт «не без последствий», будет без конца сомневаться в себе и в своей работе, править содержание и выбирать наилучший момент для публикации. И одновременно — впустую надеяться на целый комплекс мер, который (якобы) поможет сократить объем претензий или вовсе свести оный к нулю. В силу своей специализации он не верит в несущественность того, что говорят критики — особенно постфактум, когда объект уже в наличии. Для «недокритика» невыносима сама мысль, что некоторые творческие личности никогда не читают отзывов, а просто измеряют их линеечкой. И не потому, что он так уж верит в исключительную ценность своего критического опуса. Просто если не получилось укусить автора за мягкое место, как ему, критику, исполнить свое природное предназначение, сходное с функцией постельного клопа? По-моему, нечего ему жаловаться. Игра на нервах, игра на бирже творческих акций, игра на «кошачьем клавесине»[61] — у сплетника и у сноба масса работы. Вернее, игр.

К тому же, если разобраться… Всякая творческая натура довольно внушаема, неустойчива или просто истерична, но готовую вещь по первому зову критики перекраивать не станет. И ее реакция на неконструктивную критику — глубокая, продолжительная депрессия, но уж никак не переделка законченного в соответствии с чьим-то представлением о талантливом произведении. И неважно, узнает ли художник про сплетни и слухи, гуляющие в головах «зрительско-читательских масс». Для акта созидания, например, неважно. А для акта продажи, наоборот, важно весьма. Поэтому критика, как правило, — это орудийный расчет, палящий по кошельку спонсора и по самолюбию заказчика. С ними и заигрывайте, господа критики. Художник, ввязавшись в эти соития, способен только напортить — и своему имиджу, и своему уму. Не верите? Исторический пример.

Вот интересно, что было бы с «Ревизором», если бы Гоголь послушался критика Сенковского? Того, который в своем «разборе полетов» присоветовал ввести в пьесу «еще одно женское лицо»: «Оставаясь дней десять без дела в маленьком городишке, Хлестаков мог бы приволокнуться за какою-нибудь уездной барышней, приятельницею или неприятельницею дочери городничего, и возбудить в ней нежное чувство, которое разлило бы интерес на всю пьесу». Сенковский всерьез полагал, что произведению не хватает «забавных черт соперничества двух провинциальных барышень» и великодушно передал «эту мысль благоуважению автора, который без сомнения захочет усовершенствовать свою первую пиесу».[62] К счастью, Гоголь не захотел. Он был раздражен и оглушен: кроме первых критических (а если быть откровенным, то кретинических) статей, писателя погребла лавина не менее идиотских устных отзывов. «Все против меня. Чиновники пожилые и почтенные кричат, что для меня нет ничего святого, когда я дерзнул так говорить о служащих людях. Полицейские против меня, купцы против меня, литераторы против меня… Теперь я вижу, что значит быть комическим писателем. Малейший признак истины — и против тебя восстают, и не один человек, а целые сословия».[63] А вскоре Гоголь впал в то самое состояние, которого, кажется, и добивается неконструктивная критика, долбя автору башку и самоутверждаясь на его костях посредством половецких плясок: «Чувствую, что теперь не доставит мне Москва спокойствия… Еду за границу, там размыкаю ту тоску, которую наносят мне ежедневно мои соотечественники».[64] И не стал больше слушать ничьих благоглупостей, переданных его «благоуважению», а уехал в чрезвычайно скверном расположении духа.

Но если просто сбежать нет возможности, а сидеть и пережидать, пока всякие Сенковские и иже с ними ахинею несут, не хватает терпения — всякий убивает время по-своему. Люди спокойные, устойчивые к испытаниям переключают внимание на другие занятия. Люди мягкие, импульсивные взрываются фейерверком в ответ на каждый очередной отзыв. Но те, кто в силу профессиональной принадлежности обзавелся пиететом по отношению к этим самым критическим отзывам — они статья особая. Поневоле, находясь в убеждении, что конъюнктура для произведения — главное, потенциальный творец впадает в популизм. Это примерно то же, что и политик, обещающий «в порыве избирательной кампании» повышение выплат населению в сто раз и отсрочку расплат с государством на сто лет. Короче, вместо того, чтобы дело делать или агрессию сливать, критик, переквалифицировавшийся в автора, принимается за блохоискательство: за поиск и искоренение всего, за что его самого могут покусать коллеги-клопы. А это занятие безнадежное, настоящая психологическая ловушка для авторов. Уж я-то знаю. Довести порождение своего разума до совершенства — мечта, и притом несбыточная, а вот прилизать, пригладить, выморить последние искры живости и спонтанности — это как раз реальность. И притом безрадостная.

Вот что получается, если сделать обожаемое развлечение — в данном случае толки, пересуды, слухи и домыслы — своей профессией. В общем, даже не старайся: потеряешь все — и любимый релаксант, и независимость мышления. А коли вознамерилась стать критиком — не действуй из побуждений «я, как член такой-то группировки, это произведение похвалить (или порицать) не могу — корпоративные интересы не позволяют». Работа, конечно, не то, что приятная болтовня в курилке. Между приятным трепом и трудами ради хлеба насущного есть все-таки разница. Но и превращать свою трудовую деятельность в железную деву и в испанские сапоги,[65] которые сжимают твое «я» тисками корпоративных интересов — неверный выбор.

Между прочим, удовольствие вполне способно испариться не только в процессе превращения в трудовую деятельность, но и оставаясь удовольствием. Вернее, «большим торжеством» и «самым счастливым мгновением в жизни». Как это возможно? Да элементарно, Ватсон. Ведь я говорю о свадьбе!

Свадьба, ремонт, пожар, потоп…

Тишину в нашей квартире разрезал телефонный звонок. Я подошла. На другом конце трубки радостно визжал женский голос: «Лялька! Ура-а-а! И-и-и! Со мной такое! У меня это! В общем, не телефонный разговор! Я щас приеду! Я заму-уж выхожу-у-у! И-и-хи-хи!» Счастливая невеста даже не удосужилась представиться. Но из всех знакомых мне дев ближе всех к брачанию была Лариска. Она, не она? Ладно, что гадать, лучше спущусь-ка я в магазин за тортиком. А там, глядишь, и выясню, насколько у меня хорошо с дедукцией. Когда я вернулась, крики неслись уже из нашей квартиры: «Тетя Аня-я-я! Майка-а-а! Ви-и-и!» В прихожей Лариска прыгала и вертелась вокруг матери и Майки. «Солнышко, я так за тебя рада!» — сказала мама и обняла Лариску. В маминых объятиях Ларка затихла, прекратила скакать и лишь всхлипывала: «Тетя Аня, я так счастлива, так счастлива!» Тут я попала в Ларискино поле зрения, и тактический ход матери пошел коту под хвост. Лариска вырвалась из ее объятий и бросилась на меня. И все повторилось по новой: «Лялька! Ви-и-и! У-у-у! Я замуж выхожу-у-у!» Я быстро отдала торт матери и открыла объятья навстречу.

Так неожиданно в моей жизни снова объявилась Лариска. Я уж грешным делом думала, что она обиделась на меня из-за Пети (см. «Бокс, лохотрон и кодекс самурая»). Когда какая-нибудь парочка расстается, то следующим этапом идет дележка бывших общих друзей. Человека припирают к стенке, смотрят испытующим взглядом в глаза и требуют ответа: на чьей он стороне, чьим другом он останется по жизни? Компромиссы неуместны. Объяснение дрожащим голосом, что обе стороны конфликта тебе остались по-человечески симпатичны, расценивается как предательство. И взрослые люди в этом плане совсем не отличаются от малолеток. Я хорошо помню, как расставались хорошие знакомые родителей. В нашем доме постоянно звонил телефон, и разругавшиеся супруги неумолимо требовали отца и мать к ответу: «Кому из нас вы подарили музыкальный центр на годовщину свадьбы? А «Историю искусств» Грабаря?!» Жалобное лепетание предков, что они все дарили им обоим, отметалось как буржуазный оппортунизм,[66] совершенно неуместный в отношениях «прогрессивно мыслящих людей».[67] Поэтому после расставания с Петей я старалась не обременять Лариску своим обществом, впрочем, и Лариска тоже меня не напрягала. Я полагала, что наши отношения сошли на нет. И, если мы когда и встретимся, то исключительно в обществе Таньки и Настьки (см. «Кредо плохой девочки»), где в аромате легкого взаимного раздражения проявятся шлейфовые ноты нашей с Лариской взаимной неприязни.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.