Николай Козлов - Истинная правда, или Учебник для психолога по жизни Страница 17

Хотя, если честно признаться, драться он толком и не умел — руки у него всегда были неловкие и слабые.

Взрослея, он только умножал чувство ответственности и расширял поле для своих тревог. "А вдруг? Вдруг кто-то заболеет? Да, и умрет! Собьет машина? Ох, мама что-то задерживается..." Однако самое страшное для него даже не то, что реально случилось, а то, что может или могло бы произойти. Если с ним — он еще переживет, но если с близкими...

Ах!..

Если он не религиозен, то обязательно суеверен, и от напастей мира аккуратнейшим образом защищается богатым набором примет и ритуалов. Если вы идете с ним рядом, то заметите, как он избегает наступать не только на крышки люков, но даже на трещины на асфальте, ступает на лестницу только с правой (например) ноги и обязательно найдет дерево, по которому надо постучать, если неосторожно выразил надежду на успех.

Да, он нерешителен. Он долго размышляет, прежде чем на что-то решиться, десятки раз взвешивает все плюсы и минусы, говорит много правильных слов, но — с решением тянет, мучая этим прежде всего самого себя... Если же вы с ним все-таки договоритесь, то можете выдохнуть и расслабиться: все будет в порядке, он свои обязательства выполнит. Он щепетильно честен. У него преувеличенное чувство долга, занятые деньги отдаст всегда в срок и до копейки, если же он как-то вас подвел, то съест себя раньше, чем вы скажете ему, что вам это не нужно.

Женившись, он оказывается прекрасным семьянином — по женщинам не бегает, мало пьет, умеренно курит, из магазина принесет все согласно списку. Постоянен и в привычках, и в привязанностях, поэтому, раз найдя нормальную работу, ее уже не меняет. На работе его ценят, и единственное, чем он раздражает людей, это своей исключительной добросовестностью, из-за которой он любую ерунду делает ужасно долго.

Он предусмотрителен и осторожен. Он сделает все, чтобы не было провала, но никогда в прыжке не поймает за крыло Синюю Птицу Счастья.

У вас напряжен лоб: расслабьте все горизонтальные складки (вместе с этим уйдет тревожность). Посмотрите, нет ли напряжения вокруг губ (сбросите — перестанете быть мелочными). Займитесь ребефингом и сбросьте внутреннее напряжение: уйдет напряжение — уйдут болезни.

Слушайте свой внутренний голос. Если чего-то боитесь, но еще больше — хотите, то сделайте.

Лучше делать и каяться, чем не делать и каяться, — правильно!

Вырабатывайте смелость и склонность к риску. Разрешите себе играть в карты, даже на деньги, и рисковать. Практикуйте безрассудные поступки и не жалейте о последствиях.

Конечно, все это только в плане тренинга, выделив для этого время (например, отпуска) и сумму денег (строго ограниченную).

Научитесь конструктивному отношению к проблемам: "Это произошло. Что теперь делать?". Запретите переживания-пережевывания на тему "Ах, как же я мог?!" и "Ах, что же теперь будет?!".

Мысленно проиграйте все самое страшное и примите это.

Нарушьте все приметы и удостоверьтесь, что ничего страшного не произошло.

Вы имеете право рисковать собой, но не надо подводить окружающих.

Посчитайте, сколько решений вы принимаете в течение дня.

Тренируйте паузу 10 секунд, прежде чем принять любое решение, даже самое мелкое.

Научитесь или приучите себя делать все медленно и аккуратно.

А также смотрите задания для Возбужденного оптимиста.

Егидес, или Начало пути практического психолога

У меня было много учителей, потому что я жадно учился у многих, но человеком, указавшим мне мой путь в практическую психологию, был Аркадий Петрович Егидес.

Доброго Вам здравия, Аркадий Петрович!

Правда, в моей жизни он оказался не сразу. До него был так же большой и важный этап: преподавание в вузе и большой опыт лекционной работы.

Если хотите, могу сформулировать и так: поскольку Психологом тогда я был слабым, я стал Преподавателем психологии, то есть начал учить психологии других.

Впрочем, жизнь преподавателя подарила мне еще много анекдотов.

О Творцах психологических законов

Так получилось, что после студенческой скамьи я сразу же оказался на кафедре — уже преподавателем.

Конечно, по блату. Спасибо, Володя!

Да, но ситуация — непростая. Читать надо психологию практическую, ибо это институт не академический, а повышения квалификации. Лажа не пройдет, потому что мои слушатели — гиды-переводчики, женщины веселые и кусачие. И на дешевке не проедешь, потому что с ними их руководители — бдительные и осторожные акулы.

Это же был — Интурист, а время советское. Комментарии нужны?

На подготовку лекционного курса — три месяца. 1979 год, литературы по практической психологии никакой. Что делать?

Меня выручила склонность к пародиям. Я читал все подряд, рыдал, представляя, что будет, если я начну рассказывать Такое, и, смеясь, бодро сочинял Науку Практической психологии.

Все чин по чину, с настоящими Законами и примерами.

И еще через три месяца, уже на выпуске первого потока, мне слушатели сдавали экзамены. Вы знаете, это очень особенное ощущение: еще помня, как ты брал "с потолка" и выдумывал эти самые Законы Психологии, видеть теперь их названия в экзаменационных билетах и слушать, как с полной серьезностью (и пользуясь шпаргалками) взрослые люди тебе же их отвечают.

Поскольку же я — личность творческая и лекционный курс перерабатывал, в следующем семестре слушатели отвечали мне уже совсем другие Законы Советской Психологии. Но — с той же убежденностью. Ведь это же — Законы!

И с тех пор я смотрю немного другими глазами на все эти Учебники с важными формулировками. Я пробую представить их авторов: занудных канцеляристов от Науки, методично и с тщанием втискивающих Живую мысль в загон Правильных формулировок — естественно, отсекая ненужные творческие сомнения и юмор.

Обычно такие и становятся Начальниками, и поэтому именно их сонные разумом копируют.

Правда, иногда за Учебником я чувствую и других — Веселых и Сильных людей, у которых хватило смелости и юмора свои личные мнения изложить в такой очень серьезной форме — с Определениями, Списком Основных Частей и Источников, Главными Законами и Следствиями из них. Они играли со свободной Истиной, а не заключали ее в Тюрьму Науки.

Привет, коллеги!

Мостик через пропасть

Все славно, я читал неплохие — и даже хорошие — лекции, слушатели меня любили и уважали, но все равно, читая книги Леви, Добровича и изредка общаясь с живыми психотерапевтами, я смотрел на них как на Богов или Волшебников, чье искусство от меня безнадежно далеко. Я ощущал полную недоступность для меня этого пути: пути психолога-практика.

Я был смелым, ну и что? Вот так взять и объявить народу: набираю психотерапевтическую группу? Или группу по тренингу общения? Не выйдет — я уже был свидетелем провалов психологов. Кавалерийская атака здесь не выручала.

Но тут наши пути и пересеклись. Я попал в Клуб культуры общения "Маленький принц", где вел свои занятия Аркадий Петрович Егидес.

Специалист по конфликтам

Тот, кто когда-либо встречал его, не забудет его никогда. Он был специалистом по конфликтам, исключительно сильным теоретически и почти необоримым практически. В этой области он сам, собственной личностью, был идеальным живым наглядным пособием.

Но не подумайте, что пособием по предотвращению конфликтов.

Рядом с ним было удобно учиться, потому что непосредственно своей личностью он всегда представлял вам самое обширное поле для тренинга. Егидес — это личность яркая, и в первую очередь — ярко конфликтная.

Был, есть и будет.

Его воспитанники возмущались: "Ну как же так, говорит одно, а делает — другое!", а я, глядя на него, вспоминал вечное: "Делай так, как я говорю, но не делай так, как я делаю". Нормальные люди с ним ссорились, умные же люди находили возможность у него учиться, и учиться многому.

Я был умным.

Впрочем, любопытная история. У меня действительно неконфликтный характер, но, похоже, были и другие причины, объясняющие, почему мне удавалось с Аркадием Петровичем не ссориться.

Одно время мы с ним регулярно записывали на магнитофон свои занятия, чтобы потом их прослушивать, выбирать из них удачные места и анализировать ошибки. Так вот, ставлю я как-то раз после занятия на магнитофон кассету, начинаю ее слушать — и... не понимаю ничего. Я слышу свой голос, голос точно мой, мои интонации — но... но я никогда этого не говорил!!! Голос — мой, но текст — Аркадия Петровича!

...???

А произошла следующая чудесная ошибка. Аркадий Петрович записывал свое занятие на магнитофоне с севшими батарейками, в результате чего кассета крутилась медленнее нормы. Когда же магнитофон подключили в сеть и кассета на прослушивании стала тянуть ленту с нормальной, то есть убыстренной скоростью, голос Аркадия Петровича стал быстрее и выше. И оказалось, что если Аркадий Петрович говорит быстрее и по тембру выше, или я говорю медленнее и ниже по тембру, наши голоса — идентичны. Наши голоса по стилю и звучанию складываются в совершенно единую мелодию.