Зигмунд Фрейд - Очерки по психологии сексуальности (сборник) Страница 17

Чтобы понять, как маленькая девочка превращается в женщину, нужно проследить дальнейшую судьбу этой возбудимости клитора. Период полового созревания, в котором у мальчика наблюдается такой большой всплеск либидо, проявляется у девочки в виде новой волны вытеснения, особенно касающейся сексуальности клитора. При этом подвергается вытеснению известная доля мужской сексуальной жизни. Возникающее при этом вытеснение в период полового созревания женщины, усиление тормозов сексуальности вызывает раздражение либидо мужчины и ведет к усилению его сексуальной деятельности; с повышением либидо усиливается сексуальная переоценка, которая в полной мере может выразиться только по отношению к отказывающей, отрицающей свою сексуальность женщине. За клитором сохраняется тогда роль – когда он при допущенном наконец половом акте сам возбуждается – передатчика этого возбуждения соседним частям женских гениталий, подобно тому, как щепка смолистого дерева употребляется для того, чтобы зажечь более твердое топливо. Часто проходит некоторое время, пока совершается эта передача, в течение которого молодая женщина остается фригидной. Эта фригидность может стать длительной, когда зона клитора не передает свою возбудимость, что подготавливается большой (мастурбаторной. – Прим. перев.) деятельностью в детском возрасте. Известно, что в большинстве случаев фригидность женщин – только кажущаяся, локальная. Они фригидны у входа во влагалище, но никоим образом не невозбудимы со стороны клитора или даже других эрогенных зон. К этим эрогенным причинам фригидности присоединяются еще и психические, также обусловленные вытеснением.

Если перенесение эрогенной раздражимости от клитора на вход во влагалище удалось, то вместе с этим у женщины изменилась зона, играющая руководящую роль в более поздней сексуальной деятельности, между тем как у мужчины с детства сохраняется одна и та же зона. В этой перемене руководящей эрогенной зоны, так же как и в волне вытеснения с наступлением половой зрелости, которая как бы устраняет инфантильную мужественность, у женщин кроются главные причины заболевания неврозом, особенно истерией. Эти условия, следовательно, теснейшим образом связаны с сущностью женственности.

Нахождение объекта

В то время как благодаря процессам полового созревания утверждается главенствующая роль генитальной зоны и появление эрекции мужского полового органа властно указывает на новую сексуальную цель, на проникновение в полость тела, возбуждающее генитальную зону, с психической стороны происходит процесс нахождения объекта, подготовка к которому идет с раннего детства. Когда самое первое сексуальное удовлетворение было связано с принятием пищи, сексуальное влечение имело в материнской груди сексуальный объект вне собственного тела. Позже оно лишилось его, может быть, как раз тогда, когда у ребенка появилась возможность получить общее представление о лице, которому принадлежит доставляющий ему удовлетворение орган. Обыкновенно сексуальное влечение становится тогда аутоэротичным, и только по преодолении латентного периода снова восстанавливается первоначальное отношение. Не без веского основания сосание ребенком груди матери стало прообразом всяких любовных отношений. Нахождение объекта представляет собой в сущности вторичную встречу[50].

Сексуальный объект во время младенчества

От этой первой и самой важной сексуальной связи и после отделения сексуальной деятельности от приема пищи остается еще значительная часть, подготавливающая выбор объекта, т. е. помогающая вернуть утерянное счастье. В течение всего латентного периода ребенок учится любить других лиц, помогающих ему в его беспомощности и удовлетворяющих его потребности, совершенно по образцу его младенческих отношений к кормилице, как бы продолжая эти отношения. Может быть, многие не согласятся отождествить нежные чувства и оценку ребенка, которые он проявляет к своим нянькам, с половой любовью; но я полагаю, однако, что более точное психологическое исследование докажет, что тождественность тех и других чувств не подлежит никакому сомнению. Общение ребенка со своими няньками составляет для него неиссякаемый источник сексуального возбуждения и удовлетворения через эрогенные зоны, тем более что эта нянька – обыкновенно это бывает мать – сама питает к ребенку чувства, исходящие из области ее сексуальной жизни, она ласкает, целует и укачивает его и относится к нему точно так же, как к полноценному сексуальному объекту[51]. Мать, вероятно, испугалась бы, если бы ей разъяснили, что она будит всеми своими нежностями сексуальное влечение ребенка и подготавливает будущую интенсивность этого влечения. Она считает свои действия проявлением асексуальной, «чистой» любви, ибо она тщательно избегает вызывать в гениталиях ребенка больше возбуждения, чем это необходимо при уходе за ним. Но половое влечение, как нам уже известно, можно разбудить не только возбуждая генитальную зону; то, что мы называем нежностью, в один прекрасный день непременно окажет влияние на генитальную зону. Даже если бы мать и понимала, какое огромное значение имеют влечения для всей душевной жизни, для всех этических и психических проявлений, то она и после того, как узнала все это, все же чувствовала бы себя свободной от упреков. Она выполняет только свой долг, когда учит ребенка любить; пусть он станет настоящим человеком с энергичной сексуальной потребностью и пусть совершит в своей жизни все то, на что толкает это влечение человека. Слишком много родительской нежности может стать, разумеется, вредным, поскольку ускоряет половую зрелость, а также и потому, что делает ребенка «избалованным», неспособным в дальнейшей жизни временно отказаться от любви или удовлетвориться меньшим ее количеством. Одним из безусловных признаков будущей нервозности является ненасытность ребенка в своем требовании родительской нежности; а с другой стороны, именно невротичные родители, склонные по большей части к чрезмерной нежности, скорее всего своими ласками будят предрасположение ребенка к невротическому заболеванию. Впрочем, из этого примера видно, что у невротичных родителей существует гораздо более прямой путь, чтобы передать свою болезнь детям.

Инфантильный страх

В раннем возрасте привязанность и любовь детей к няне можно сравнить с сексуальным влечением. Детский страх прежде всего является выражением того, что рядом нет любимого человека; поэтому каждого постороннего человека они встречают с подозрением и страхом; они также боятся темноты, потому что им не видно любимого человека, и сразу же успокаиваются, если могут держать в темноте его руку. Значение всех младенческих испугов или жутких сказок нянек переоценивают, когда их считают первопричиной боязливости детей. Дети, склонные к боязливости, восприимчивы только к таким сказкам, которые на других детей не производят никакого впечатления, а к страхам предрасположены дети с очень сильным или благодаря изнеженности преждевременно развитым или ставшим слишком требовательным сексуальным влечением. Ребенок ведет себя при этом как взрослый, превращая свое либидо в страх, когда он не в состоянии найти удовлетворение, но зато взрослый, став благодаря неудовлетворенному либидо невротичным, ведет себя в своем страхе как ребенок, начинает бояться, оставаясь один, т. е. без лица, в любви которого он уверен, и этот свой страх старается успокоить детскими мерами[52].

Ограничение инцеста

Если нежность родителей к ребенку счастливо избежала преждевременного, т. е. до наступления соответствующих физических условий пубертатного периода, пробуждения сексуального влечения ребенка, при котором душевные возбуждения явно прорываются к генитальным, – то она исполнила свою задачу руководства этим ребенком в зрелости при выборе сексуального объекта. Понятно, что ребенку легче всего избрать своим сексуальным объектом тех лиц, которых он любит с детства, своим, так сказать, притупленным либидо. Но благодаря отсрочке сексуального созревания было достаточно времени, чтобы наряду с другими тормозами сексуальности воздвигнуть ограничение инцеста, впитать в себя те нравственные предписания, которые совершенно исключают при выборе объекта любимых с детства лиц, кровных родственников. Эти ограничения основаны прежде всего на соблюдении нравственных принципов общества, которое должно бороться против поглощения семьей всех интересов, необходимых ему для создания более развитых социальных единиц, поэтому общество всеми средствами добивается того, чтобы расшатать у каждого в отдельности, особенно у юношей, связь с семьей, имеющую только в детстве решающее значение[53].

Но выбор объекта производится сначала в представлении, и половая жизнь созревающего юношества может проживаться только в нереальных фантазиях, т. е. в воображаемых, надуманных ситуациях, которые никогда не смогут осуществиться[54]. В этих фантазиях у них снова проявляются инфантильные склонности, теперь усиленные соматически; в их представлениях с регулярной закономерностью превалирует дифференцированное уже благодаря половому притяжению сексуальное стремление ребенка к родителям, сына к матери и дочери к отцу[55]. Одновременно с преодолением и оставлением этих ярких инцестуозных фантазий совершается одна из самых значительных и самых болезненных психических деятельностей пубертатного периода – освобождение от родительского авторитета, благодаря которому создается столь важное для нравственного становления личности противостояние нового и старого поколения. На каждой из остановок на пути развития, который предстоит совершить отдельным индивидам, некоторое число их застревает, и таким образом появляются лица, которые так и не смогли освободиться от авторитета родителей и «оторвать» от них свою нежность совсем или частично. В большинстве случаев это девушки, которые, к радости родителей, сохраняют полностью свою детскую любовь далеко за пределами пубертатного периода, и тут очень поучительно наблюдать, что в последующем браке у этих девушек не остается возможности дарить своим мужьям все, что им следует. Они становятся холодными женами и остаются фригидными в сексуальных отношениях. Отсюда ясно, что и платоническая любовь к родителям, и сексуальная любовь питаются из того же источника, т. е. первая соответствует инфантильной фиксации либидо.