Андрей Гронский - Обаяние тоталитаризма. Тоталитарная психология в постсоветской России Страница 18

Вернусь к непосредственным наблюдениям. Например, одна из женщин активно настаивающая на единственной правильности своей аполитичной позиции говорила: «Не понимаю, какой смысл ходить на митинги. И писать статьи на политические темы. Все равно ничего не изменишь. Всегда так было и так будет. Зачем бороться с ветряными мельницами. Лично я занимаюсь только своей семьей!» Правда из других ее высказываний вырисовывалась картина, которая, пожалуй, более достоверно объясняет происхождение ее личной философской жизненной позиции. Она говорила, что ее муж является успешным бизнесменом. С ее точки зрения все успешные бизнесмены находятся под наблюдением ФСБ. И якобы даже мобильный телефон ее мужа прослушивается, поэтому даже говорить на политические темы не очень безопасно, так как это может повредить бизнесу.

Одна девушка, возмущенная срывом концерта группы Behemoth православными активистами, пришла на митинг по этому поводу. Она сказала: «Не знаю, имею ли я право находиться на митинге. Я недавно вступила в одну религиозную организацию, не скомпрометирую ли я ее участием в таких мероприятиях».

Высказывание молодой женщины, которая случайно попала на оппозиционный митинг: «Меня страшно пугает все, что связано с политикой».

Одна из респондентов, психолог, говорила, что в психологических консультациях, которые она проводила, всплывал конфликт между желанием принять участие в гражданской активности и страхом перед государством: « <…> некоторые клиенты говорят о страхе перед государством. Некоторые говорят, что страшно. Когда была ситуация с запретом оперы «Тангейзер» в Новосибирске, некоторые клиенты говорили, что их это как-то задело. Некоторые говорили, что ходили на митинг в поддержку «Тангейзера». А некоторые говорили: «Хочу пойти, но боюсь».

Некоторые люди говорили, что решили не ходить на митинги, когда узнали, что на митинги за мир с Украиной совершают нападения провокаторы. Для некоторых основной страх был связан с осуждением и отчуждением со стороны друзей. Еще один респондент, врач-психотерапевт говорил: « <…> весной 2014-го некоторые клиенты говорили о том, что они переживают по этому поводу [конфликта с Украиной] и, в частности, говорили о том, что им нужно выбирать, потому что их знакомые расслоились, – например, одна девушка-клиентка говорила мне, что не знает, чью сторону принять <…>»

Еще один тип аполитичности, который также можно расценивать как форму конформистского поведения, проявлялся в поведении, выражающемся в попытках всеми силами избежать разговоров на политические темы. Правда, в этом случае, в отличие от открыто «аполитичных», человек делает это с помощью различных уловок, видимо упреждая любую возможность конфронтации мнений. Он любым путем уклоняется от высказывания своего суждения. Чтобы проиллюстрировать, как выглядит это поведение со стороны, вновь процитирую интервью: «У некоторых таких «внеполитичных» при возникновении политической темы в разговоре на лице появляется отчетливый страх и разговор как будто сам собой сворачивается. Нередко чувствуется физическое напряжение и на лице собеседника появляется бегающий взгляд, он резко меняет тему разговора, например, на погоду… Другие на сообщения о социальных событиях, например, что ограничения в интернете вводят, или налоги повышают, или военные действия идут, реагируют беззаботно, благодушно, безоблачно, как ребенок. Например:

– Похоже война с Украиной начинается!

– Хе-хе. Похоже! А мы вчера с женой отлично в «Икеа» съездили…»

Человек, который проявляет ту или иную степень социальной или политической вовлеченности, независимо от его конкретных взглядов, вызывает обычно у «аполитичного» индивида большую или меньшую степень раздраженности, т.к. нарушает его стабильную картину мира, является нарушителем его душевного спокойствия, а также активизирует бессознательное чувство вины. Как писал В. Райх: « <…> аполитичность свидетельствует о наличии не пассивного психологического состояния, а в высшей степени активного отношения, защиты от сознания социальной ответственности»55. Обычно в интерпретациях «аполитичных» гражданские активисты и другие социально активные граждане представляются как люди явно неадекватные («больше всех надо»), либо как хитрецы, преследующие корыстные цели («политику мутит»). Типичные высказывания «аполитичных»: «Ему просто заняться нечем!», «Да те, кто на митинги ходят, они ненормальные!», «Он там политику мутит», «Она у нас честная! (иронично) Она даже на митинг за честные выборы ходила!»

Еще один тип конформистского поведения проявлялся в том, что человек демонстрировал различные точки зрения, в зависимости от того кто был его собеседником. В беседе с ура-патриотом он поддакивал ура-патриоту, а в беседе с «либералом» соглашался с «либералом». Некоторые в социальных сетях писали комментарии разного характера, в зависимости от того с кем вели беседу. Некоторые, несмотря на то, что не верили в «фашистов» на Украине, оправданность военного вторжения и какие-либо преимущества в этом для России, тем не менее, вешали у себя в автомобиле георгиевскую ленточку.

Таким образом, конформистское поведение представлено спектром реакций, включающих некритическое принятие мнения окружающих (что в нашем случае совпадает с синдромом ура-патриотизма»), внешнюю имитацию согласия с господствующей точкой зрения, смену точки зрения в зависимости от сиюминутного окружения, декларацию аполитичной позиции, уклонение от разговоров, в которых нужно обозначать свое личное отношение к происходящему. Социальные и моральные последствия конформизма мы обсудим ниже.

Разобщение

Описанные выше явления представляют собой проявление процесса дезинтеграции, происходящего в обществе, в отношениях между людьми и на индивидуальном личностном уровне. Межличностное разобщение и напряженность вызывали тревогу не только «отщепенцев», оставшихся в меньшинстве, конформистов, определяющихся к чьей точке зрения следует примкнуть, но и у некоторых ура-патриотов. Один из представителей ура-патриотов в октябре 2015 года сказал мне, что обрадовался, когда услышал, что поддержка Путина доросла до 90%. С его точки зрения, это отражало процесс единения общества. До этого он переживал из-за напряженности, которая возникла между людьми в связи украинскими событиями.

Главной причиной разобщения в данном случае стали мировоззренческие различия. Безусловно, они существовали всегда, но не становились причиной противостояния и межличностных конфликтов. Конфликт этих различий был обострен текущей внутриполитической, внешнеполитической и военной ситуацией. Для либерально настроенной интеллигенции вторжение в Украину означало не только неприемлемую морально братоубийственную войну, но и потерю последней надежды на то, что российское общество будет развиваться в направлении демократии. И соответственно ура-патриот для него – это человек, олицетворяющий социальную инерцию и ставший неожиданным препятствием для реализации жизненно важных ценностей. Для ура-патриота «либерал» – неприятный фактор, укоряющий его за реализацию давнишнего желания «встать с колен» и вернуться к упорядоченной, регламентированной жизни СССР, и соответственно являющийся объектом справедливого гнева. Как мы знаем, раньше, в более спокойные в социально-политическом и военном отношении периоды, эти различия в политических взглядах и моральных ценностях, хотя и существовали, но не оказывали существенного влияния на чувство связанности с окружающими людьми.

Дифференциация

Как уже говорилось выше, по отношению к крымско-украинским событиям люди дифференцировались на три группы. Наиболее энергичными сторонами конфликта стали, с одной стороны, искренние сторонники аннексии Крыма и войны и, соответственно, поклонники президента Путина. Другой стороной конфликта стали так называемые «либералы». По данным социологических опросов, первоначально сторонниками аннексии Крыма были 70% населения, впоследствии, видимо в результате реакции конформности, их количество стало расти. По всей вероятности, настоящих фанатичных приверженцев ультранационалистических, имперских взглядов среди группы «ура-патриотов» было не так много, большинство принимало официальную точку зрения из конформистской мотивации. Дифференциация позиций по этому вопросу сразу же привела к сильному напряжению, как на уровне общества, так и между хорошо знакомыми и ранее хорошо ладившими между собой людьми.

Процитирую интервью руководителя клуба интеллектуальных игр:

«<…> я вхожу в группу, связанную с моим хобби, клуб интеллектуальных игр. Там собрались люди противоположных взглядов – термины, которые я не использую, но в одной команде состоят и „либерасты“, и „ватники“. Эта группа очень конфликтная в плане политики. Если мы ссоримся, то это происходит из-за политики. За последние два года ситуация поменялась – поначалу политические разногласия, хотя и обсуждались, они не были острыми. Потом они стали серьезными, когда упал Боинг, ввели продуктовые санкции. В 2014-м, до Нового 2015 года были конфликты вплоть до того, что люди не хотели друг с другом общаться, разговаривать, выходили из клуба. Потом все утихло. На собраниях игрового клуба особенно не поболтать, поэтому разговоры на политические темы угасали. Потом сильная вспышка была в связи с убийством Немцова. Снова были конфликты, обсуждения, обвинения в адрес друг друга. На фоне политических событий группа всегда немного изменялась, но мне этот период запомнился, потому что он был очень конфликтный».