Алексей Леонтьев - Лекции по общей психологии Страница 18

Как переход к существованию в предметной среде, так и наличие поисковой активности у различных живых организмов, являются обязательными предпосылками появления процессов «второго рода». Как их назвать?

Мы могли бы назвать эти процессы процессами поведения, тем самым противопоставив их процессам отправлений организма. Я предпочитаю называть процессы второго рода процессами деятельности, определяя деятельность как систему процессов, осуществляющих взаимодействие организма именно с предметной средой. Впрочем, я буду иногда использовать термин «поведение» в более широком значении, чем его используют бихевиористы. Я готов сделать еще одно терминологическое уточнение. Этот термин «деятельность» я сокращаю, так как по определению необходимо было бы сказать «предметная деятельность». Деятельность всегда предметна.

Еще раз напомню, что возникновение деятельности связано с выделением (с раздвоением) в ходе эволюции двух классов раздражимости: раздражимости по отношению к воздействиям, необходимым для поддержания существования организма, и раздражимости к абиотическим, нейтральным, воздействиям (выполняющим сигнальную – и это хорошее слово – роль, то есть роль сигналов чего-то), или собственно чувствительности. Функция чувствительности заключается в ориентировании организмов по отношению к воздействиям второго рода, выполняющим сигнальную роль, причем чувствительность может выполнять функцию ориентирования лишь при условии, что эффекты, возникающие при воздействии нейтральных абиотических раздражителей, являются отражением свойств объективной среды в их связях.

Однако свойства предметов, ориентирующие организм, не всегда правильно связываются с внешними биотическими воздействиями, воздействиями первого рода, отвечающими потребностям организма. Давайте рассмотрим простой пример. Мы ориентируемся посредством вкусовых ощущений на свойства сахара как питательного вещества. Но, само собой разумеется, что вкус сладкого сам не способен обеспечить удовлетворения потребности в углеводах. Можно легко создать ситуацию, в которой вы будете испытывать ощущение сладости, но не удовлетворите потребности организма в углеводах. Для этого нужно заменить сахар сахарином. При этом ощущение сладости останется, а потребность организма, нужда в углеводном питании оказывается неудовлетворенной, хотя на первых порах вы не ощущаете этого своеобразного обмана. Так, в трудные годы людям приходилось пить чай с сахарином. Вначале подмена не чувствовалась, и осознаваемая потребность человека казалась удовлетворенной, а затем вкус сахарина как бы изменился, стал «плохим», так как явно проявилось углеводное голодание. В связи с такого рода «обманами» мне вспоминаются опыты одного из учеников И.П.Павлова. Опыты заключались в следующем. Голубям давалась фасоль двух цветов: коричневая и белая. Фасоль белого цвета была лишена витаминов. Через некоторое время все голуби научились выбирать и есть только ту фасоль, которая сохраняла свои витаминные свойства. Таким образом, вначале – заблуждение, а затем – появление настоящего значения признака, сигнального воздействия. Почву для таких заблуждений создает раздвоенность на воздействия первого и второго рода. Встает вопрос: «Каким путем происходит изменение сигнальности различных признаков, утрата сигнальности одних признаков и появление сигнальности у других признаков?» Ключ к ответу на этот вопрос лежит в том, что голуби, как и люди в примере с сахарином, действовали, продолжали вступать в контакт с соответствующими предметами. И именно в результате опыта действования происходило изменение, уточнение признака. Признак способен изменить свое сигнальное значение в практическом процессе (а жизнь всегда есть практический процесс), в жизнедеятельности организма. В деятельности организма происходит дифференциация сигнальных значений различных физических свойств. Так, в примере с фасолью цвет приобрел особое сигнальное значение.

В условиях жизни, связанной с ориентировкой в предметной среде, особую форму приобретают переходы, осуществляющиеся при взаимодействии живого организма, я ввожу новый термин – «субъекта», и предмета, «объекта». Один переход ясен. Это те изменения, которые субъект вносит в предметный мир, в предметную среду, действуя в этой среде. Следует подчеркнуть, что в мире животных такие изменения не носят преднамеренного характера. Голубь, дробя клювом фасоль, изменяет ее; тем самым происходит переход деятельности животных во внешние эффекты, в предметные изменения. Другой переход (менее ясный) – это переход свойств предмета и связей этих свойств в состояния субъекта, опосредствующие его связи с предметным миром. Итак, с одной стороны, субъект, действуя в соответствии со своей ориентировкой, изменяет предметную среду, а с другой – в этом же процессе происходит возникновение состояний, отражающих свойства предметной среды. Это изменение того состояния субъекта, которое мы называем состоянием чувствительности, или – выражаясь языком более конкретным – ощущением. Первоначальные формы чувствительности обладают не только недостаточной дифференцированностью, не только носят диффузный характер, но они, в отличие от того, что мы имеем в виду под ощущениями в обыденной жизни, не отделены от «чувствований» и «аффектов». В первоначальных формах чувствительности нет расчленения на состояния, вызываемые объектом, которые мы называем «чувствованиями», и «воспринимаемыми» свойствами этого объекта. Такое расчленение, раздвоение чувствительности выступает лишь на более поздних этапах развития; в первоначальной же форме чувствительность в смысле «ощущения» и чувствительность в смысле «чувствования» слиты друг с другом (в нашем языке, кстати говоря, эти два значения слова «чувствительность» хорошо выражены; вот почему я люблю слово «чувствительность», а не «ощущение»). Эта слитность особенно ярко выступает в форме древней чувствительности, протопатической чувствительности даже у человека (например, в обонятельной и вкусовой чувствительности: когда мне в рот попадает хина, я одновременно ощущаю очень горький вкус и страдаю от этого). Я подчеркиваю это потому, что в моей книге «Проблемы развития психики» эта мысль недостаточно четко прописана. Дифференциация функций чувствительности на гностическую (собственно познавательную) чувствительность и чувствительность в смысле эмоционального состояния медленно происходит на протяжении всей биологической эволюции. Имеются такие переходные состояния, которые называются синестезиями, фиксированные даже анатомически в определенном смысле. Это взаимодействия органов чувств, совместное действие различных органов чувств. В обыденной жизни мы часто встречаемся с такой ситуацией: в связи с простудой «выключено» обоняние – и пища кажется безвкусной. Иногда бывают нетипичные синестезии – цветной слух, например. И затем происходит раздвоение этих двух форм чувствительности.

Таким образом, взаимопереходы «субъект – объект» осуществляются в форме предметной деятельности – в той форме, которая отлична от «деятельности кишечника», «нервной деятельности», «секреторной деятельности» и т. д. Предметная деятельность – деятельность в узком смысле. Задача психологии заключается в том, чтобы прочесть книгу о порождении психических процессов как процессов, появляющихся при взаимодействиях живых организмов с предметной средой на определенном уровне эволюции. Переходы, осуществляющиеся в деятельности, находят свое выражение и в объектах предметной среды, и в состояниях организма, адекватных свойствам предметной среды, то есть состояниях психического отражения. Психические явления по своей природе всегда есть явления отражательные.

Выше я сформулировал гипотезу о порождении зачаточной формы психики. Однако это вовсе не означает, что вопрос о порождении психики можно считать окончательно решенным. Напротив. Я привел вам лишь одну гипотезу, на почве которой я стою, потому, что других гипотез в конкретно-научном смысле не существует. В качестве теоретической, философской, очень общей гипотезы предлагают допустить, что свойства, называемые психикой, изначально присущи любой материи. Это чистое допущение, это нельзя рассматривать как научную гипотезу. Или другое допущение: психика изначально присуща живой материи. И опять нет критерия, чтобы показать наличие этого свойства. С теологической точки зрения, психика появляется у человека как акт божественного одухотворения. Это не конкретно-научная гипотеза. Существует также гипотеза о том, что возникновение психики необходимо связано с появлением нервной системы. В качестве доказательства приводится тот факт, что при воздействии на нервную систему мы меняем или разрушаем психику. Но это недостаточное доказательство, так как из того, что одно связано с другим, вовсе не вытекает, что оно порождено этим другим, в данном случае нервной системой. Оно осуществляется нервной системой, это правильно.