Уильям Джеймс - Психология Страница 19

Четвертая особенность душевных процессов, на кото- рую нам нужно обратить внимание при первоначальном поверхностном описании потока сознания, заключается в следующем: сознание всегда бывает более заинтере- совано в одной стороне объекта мысли, чем в другой, производя во все время процесса мышления известный выбор между его элементами, отвергая одни из них и предпочитая другие. Яркими примерами этой избира- тельной деятельности могут служить явления направ- ленного внимания и обдумывания. Но немногие из нас сознают, как непрерывна деятельность внимания при

75

психических процессах, с которыми обыкновенно не связывают этого понятия. Для нас совершенно невоз- можно равномерно распределить внимание между не- сколькими впечатлениями. Монотонная последователь- ность звуковых ударов распадается на ритмические периоды то одного, то другого характера, смотря по тому, на какие звуки мы будем мысленно переносить ударение. Простейший из этих ритмов двойной, например: тик-так, тик-так, тик-так. Пятна, рассеянные по поверхности, при восприятии мысленно объединяются нами в ряды игруппы. Линии объединяются в фигуры. Всеобщность различении «здесь» и «там», «это» и «то», «теперь» и «тогда» является результатом того, что мы направляем внимание то на одни, то на другие части пространства и времени.

Но мы не только делаем известное ударение на не- которых элементах восприятии, но и объединяем одни из них и выделяем другие. Обыкновенно большую часть находящихся перед нами объектов мы оставляем без внимания. Я попытаюсь вкратце объяснить, как это происходит.

Начнем анализ с низших форм психики: что такое сами чувства наши, как не органы подбора? (См. с. 25).Из бесконечного хаоса движений, из которых, по сло- вам физиков, состоит внешний мир, каждый орган чувств извлекает и воспринимает лишь те движения, которые колеблются в определенных пределах скорости. На эти движения данный орган чувств реагирует, оставляя без внимания остальные, как будто они вовсе не существу- ют. Из того, что само по себе представляет беспорядоч- ное неразличимое сплошное целое, лишенное всяких оттенков и различий, наши органы чувств, отвечая на одни движения и не отвечая на другие, создали мир, полный контрастов, резких ударений, внезапных пере- мен и картинных сочетаний света и тени.

Если, с одной стороны, ощущения, получаемые нами при посредстве органа чувств, обусловлены известным соотношением концевого аппарата органа с внешней средой, то, с другой, из всех этих ощущений внимание наше избирает лишь некоторые наиболее интересные, оставляя в стороне остальные. Мы замечаем лишь те ощущения, которые служат знаками объектов, достой- ных нашего внимания в практическом или эстетическом отношении, имеющих названия субстанций и потому возведенных в особый чин достоинства и независимости.

76

Но помимо того особого интереса, который мы придаем объекту, можно сказать, что какой-нибудь столб пыли в ветреный день представляет совершенно такую же ин- дивидуальную вещь и в такой же мере заслуживает особого названия, как и мое собственное тело.

Что же происходит далее с ощущениями, восприня- тыми нами от каждого отдельного предмета? Между ними рассудок снова делает выбор. Какие-то ощущения он избирает в качестве черт, правильно характеризую- щих данный предмет, на другие смотрит как на случай-ные свойства предмета, обусловленные обстоятельствами минуты. Так, крышка моего стола называется прямо- угольной, согласно одному из бесконечного числа впе- чатлений, производимых ею на сетчатку и представляю- щих ощущение двух острых и двух тупых углов, но все эти впечатления я называю перспективными видами стола; четыре же прямых угла считаю его истинной формой, видя в прямоугольной форме на основании не-которых собственных соображений, вызванных чув- ственными впечатлениями, существенное свойство этого предмета,

Подобным же образом истинная форма круга вос- принимается нами, когда линия зрения перпендикуляр- на к нему и проходит через его центр; все другие ощу- щения, получаемые нами от круга, суть лишь знаки, указывающие на это ощущение. Истинный звук пушки есть тот, который мы слышим, находясь возле нее. Ис- тинный цвет кирпича есть то ощущение, которое мы по- лучаем, когда глаз глядит на него на недалеком рас- стоянии не при ярком освещении солнца и не в полу- мраке; при других же условиях мы получаем от кирпи- ча другое впечатление, которое служит лишь знаком, указывающим на истинное; именно в первом случае кирпич кажется краснее, во втором — синее, чем он есть на самом деле. Читатель, вероятно, не знает пред- мета, которого он не представлял бы себе в каком-то типичном положении, какого-то нормального разреза, на определенном расстоянии, с определенной окраской и т. д. Но все эти существенные характерные черты, ко- торые в совокупности образуют для нас истинную объ- ективность предмета и контрастируют с так называе-мыми субъективными ощущениями, получаемыми когда угодно от данного предмета, суть такие же простые ощущения. Наш ум делает выбор в известном направ-

77

•пении и решает, какие именно ощущения считать болеереальными и существенными.

Далее, в мире объектов, индивидуализированных та- ким образом с помощью избирательной деятельностиума, то, что называется опытом, всецело обусловлива-ется воспитанием нашего внимания. Вещь может попа-даться человеку на глаза сотни раз, но если он упорно не будет обращать на нее внимания, то никак нельзя будет сказать, что эта вещь вошла в состав его жиз- ненного опыта. Мы видим тысячи мух, жуков и молей, но кто, кроме энтомолога, может почерпнуть из своих наблюдений подробные и точные сведения о жизни и свойствах этих насекомых? В то же время вещь, уви- денная раз в жизни, может оставить неизгладимый след в нашей памяти. Представьте себе, что четыре амери- канца путешествуют по Европе. Один привезет домой богатый запас художественных впечатлений от костю-мов, пейзажей, парков, произведений архитектуры, скульптуры и живописи. Для другого во время путеше- ствия эти впечатления как бы не существовали: он весь был занят собиранием статистических данных, касаю-щихся практической жизни. Расстояния, цены, количе- ство населения, канализация городов, механизмы для замыкания дверей и окон—вот какие предметы погло- щали все его внимание. Третий, вернувшись домой, дает подробный отчет о театрах, ресторанах и публичных собраниях и больше ни о чем. Четвертый же, быть мо- жет, во все время путешествия окажется до того погру-жен в свои думы, что его память, кроме названий неко- торых мест, ничего не сохранит. Из той же массы вос- принятых впечатлений каждый путешественник избрал то, что наиболее соответствовало его личным интересам, и в этом направлении производил свои наблюдения.

Если теперь, оставив в стороне случайные сочетания объектов в опыте, мы зададимся вопросом, как наш ум рационально связывает их между собой, то увидим, что и в этом процессе подбор играет главную роль. Всякое суждение, как мы увидим в главе «Мышление», обуслов- ливается способностью ума раздробить анализируемое явление на части и извлечь из последних то именно, что в данном случае может повести к правильному вы- воду. Поэтому гениальным человеком мы назовем тако- го, который всегда сумеет извлечь из данного опыта истину в теоретических вопросах и указать надлежащие средства в практических,

78

В области эстетической наш закон еще более несом-ненен. Артист заведомо делает выбор в средствах худо- жественного воспроизведения, отбрасывая все тона, краски и размеры, которые не гармонируют друг с дру- гом и не соответствуют главной цели его работы. Это единство, гармония, «конвергенция характерных при-знаков», согласно выражению Тэна, которая сообщает произведениям искусства их превосходство над произ- ведениями природы, всецело обусловлены элиминацией. Любой объект, выхваченный из жизни, может стать про- изведением искусства, если художник сумеет в нем от-тенить одну черту как самую характерную, отбросив все случайные, не гармонирующие с ней элементы.

Делая еще шаг далее, мы переходим в область эти- ки, где выбор заведомо царит над всем остальным. Поступок не имеет никакой нравственной ценности, ес-ли он не был выбран из нескольких одинаково возмож- ных, Бороться во имя добра и постоянно поддерживать в себе благие намерения, искоренять в себе соблазни- тельные влечения, неуклонно следовать тяжелой стезей добродетели—вот характерные проявления этической способности. Мало того, все это лишь средства к дости- жению целей, которые человек считает высшими. Эти- ческая же энергия par excellence (по преимуществу) должна идти еще дальше и выбирать из нескольких це- лей, одинаково достижимых, ту, которую нужно счи- тать наивысшей. Выбор здесь влечет за собой весьма важные последствия, налагающие неизгладимую печать на всю деятельность человека. Когда человек обдумы- вает, совершить преступление или нет, выбрать или нет ту или иную профессию, взять ли на себя эту долж- ность, жениться ли на богатой, то выбор его в сущности колеблется между несколькими равно возможными бу- дущими его характерами. Решение, принятое в данную минуту, предопределяет все его дальнейшее поведение. Шопенгауэр, приводя в пользу своего детерминизма тот аргумент, что в данном человеке со сложившимся ха- рактером при данных условиях возможно лишь одно определенное решение воли, забывает, что в такие кри- тические с точки зрения нравственности моменты для сознания сомнительна именно предполагаемая закончен- ность характера. Здесь для человека не столь важен вопрос, как поступить в данном случае,— важнее опре- делить, каким существом ему лучше стать на будущее время.