Андрей Курпатов - Интеллектуальный ресурс. Ядро экономики «Капитала 3.0» Страница 2

Если бы наш интеллект был ресурсом биологического происхождения, подобно сексуальному желанию, инстинкту самосохранения, потребности в принятии и поддержке, то, конечно, никакой проблемы бы не возникло. Но интеллект – это производное социальной практики конкретных индивидов: оставьте маленького ребенка на попечение волкам – и никакого Sapiens'a вы из него не получите. Да, такой «Маугли» будет хотеть жить и совокупляться, ему будет важно чувствовать себя полноправным членом стаи, но, в отличие от героя киплинговской сказки, он не произведет из себя ни речи, ни языка, ни тем более человеческого мышления. Его интеллект будет интеллектом дементного больного, или, точнее говоря, интеллектом кроманьонца, чьим мозгом, если лишить нас «культурного налета», мы, в действительности, и обладаем.

Обосновывать важность и ценность человеческого интеллекта, казалось бы, странно – все вроде бы и так это понимают. Но уверены ли мы, что заметим постепенное исчезновение интеллекта – его истончение, уплощение, деструкцию, если вдруг это начнет происходить? Боюсь, что нет, потому что еще одной важной особенностью интеллекта является неадекватность его оценки носителем данного интеллекта. Попросите знакомого психиатра – пусть он сводит вас в психоневрологический интернат (или устройтесь туда волонтером), и вы с удивлением обнаружите там массу олигофренов (лиц, страдающих умственной отсталостью), которые страшно бахвалятся своей сообразительностью и считают себя намного умнее других.

Да, изнутри самих себя мы не можем адекватно оценить собственный интеллект – его качество, действительные возможности или состояние. Мы всегда думаем, что наш интеллект – о-го-го какой, и уж точно «выше среднего». И это классическая иллюзия «самооценки интеллекта». Поэтому, если совокупное человечество вдруг по каким-то причинам (например, из-за особенностей той информационной среды, в которой существуют наши мозги) начнет его терять, мы этой утраты просто не заметим. Нам некому будет на нее указать, а мы – сами по себе – её не увидим. Люди умудряются массово предаваться фашизму и религиозному исступлению, так что, поверьте, всеобщее впадение в глупость не выглядит на этом фоне чем-то из ряда вон выходящим.

Причем определенные потери на этом фронте мы уже понесли, о чём свидетельствуют исследования по информационной зависимости, «цифровому слабоумию», «интеллектуальной псевдодебильности» и др. Но, несмотря на это, я искренне считаю, что возможности по развитию каждого конкретного человеческого интеллекта (даже с учетом того, о чем я сказал выше) существенны, а соответствующие усилия по его развитию, по крайней мере пока, всё еще могут быть эффективными. Однако чтобы реализовать этот «план спасения», нам необходимо понимать принципы работы нашего мышления, а они всё еще, хотя ученые и не любят об этом распространяться, остаются зияющим белым пятном на карте современной науки.

Нельзя больше рассчитывать на то, что интеллектуальный ресурс будет возникать сам собой, то есть как прежде – под давлением социальной среды и потребностных ограничений. Эти условия бесповоротно сняты: среда информационной цивилизации потребления больше не производит условий для естественного роста интеллекта в индивидуальных мозгах. И нам ничего другого не остается, как научиться культивировать естественный человеческий интеллект, воспроизводить его искусственно – и не в машинах, а в самих себе и в наших детях.

Собственно, всё, что я сейчас делаю в своих статьях на «Снобе», это пытаюсь привлечь внимание к данной проблеме. Мы переживаем усложнение цивилизации, приводящее к радикальному изменению информационной среды, и изменения эти, к сожалению, никак не способствуют воспроизводству естественного интеллекта, а, скорее, наоборот. При этом, по крайней мере пока, у нас нет средств искусственного воспроизводства интеллекта в реальных человеческих мозгах, и даже понимание самих этих мозгов до сих пор, мягко говоря, оставляет желать лучшего.

Если представить теперь всё, что я пишу, не как отдельные тексты, а как одну большую книгу, то мои публицистические статьи – это что-то вроде главы «Об актуальности», а методология мышления – это уже основное содержание этой книги, и именно ей посвящены отдельные мои тексты («Складка времени. Сущность и критерии», «Методология мышления. Черновик», «Что такое мышление? Наброски», «Пространство мышления. Соображения», «Что такое реальность? Версия»). Надеюсь, что благодаря публицистическим статьям они покажутся читателю заслуживающими внимания.

Появление «черных лебедей» хоть и не предсказуемо, но и не случайно. Именно в тот момент, когда мы теряем бдительность и доверяемся системе, начинается время «черных лебедей». Когда конкретно они прилетят и чем это закончится – неизвестно, но важно то, в каком состоянии мы их встретим, что мы будем собой на этот момент представлять.

Настоящее издание объединяет в себе публикации, подготовленные для журнала «Сноб» и посвященные значению интеллектуального ресурса в системе современной мировой экономики. Надеюсь, мне удалось обосновать по крайней мере актуальность этого вопроса, хотя, конечно, сама эта тема заслуживает куда более глубокого и предметного рассмотрения.

Я искренне признателен журналу «Сноб» и лично его главному редактору Лике Кремер за всемерную поддержку, заинтересованность и дружеское участие. Наконец, я бы хотел от всего сердца поблагодарить автора «Философского послесловия» доктора философских наук Вячеслава Вячеславовича Корнева за полемический и весьма содержательный текст, который завершает эту книгу.

Summary

Сейчас большие тексты не читают, а мой получился неприлично длинным (я честно сокращал его изо всех сил), поэтому, с вашего позволения, начну сразу с выводов, а там уж как пойдет – может, и почитаете.

Первое (вполне себе тривиальное): денег в прежнем и привычном нам понимании больше нет, нынешняя экономическая реальность поддерживается валютой под названием «доверие», но валюта эта переживает упадок, от которого уже никогда не оправится.

Второе (методологический взгляд): экономика всю историю человечества представляла собой попытку овладения будущим – через товарный контроль будущего, денежный, через «доверие», а сейчас нарождается новый способ управлять будущим – «интеллектуальный ресурс» (определения в тексте). Без понимания того, что такое психология будущего, изучать и оценивать современную экономику бессмысленно.

Третье (собственно, самое важное): «интеллектуальный ресурс» (см. определение) – валюта будущего, причем куда более фактичная, нежели деньги (какими мы их некогда знали), но и куда более виртуальная, нежели загибающееся на наших глазах «доверие», в связи с чем я и пытаюсь сформулировать критерии, определяющие сущность «интеллектуального ресурса». К сожалению, пока именно и только это является доступным и возможным методологическим ходом.

Кризис 2008 года, нынешние события на Украине и в Фергюсоне, ИГИЛ[1] и «китайский поворот», а также то, чему мы станем свидетелями в самом ближайшем времени, – звенья одной, хотя и крайне запутанной цепи. Но есть серьезное подозрение, что пока никто толком не понимает, насколько радикальными окажутся эти грядущие перемены. Нам просто этого не представить.

Предваряя текст, я должен, кроме прочего, извиниться перед профессионалами в области экономики и финансов за ту вольность (кто-то скажет – неаккуратность), с которой я буду пользоваться дорогими их сердцу терминами и концепциями. Какие-то ошибки и неточности неизбежны, ведь я рассуждаю как методолог, и поэтому главная моя цель – не экономический анализ, а фиксация ситуации, выявление ее структуры и оценка динамики соответствующих процессов (уверен, что сейчас именно такой анализ и представляет наибольшую ценность). Надеюсь, что все это мне зачтется, на чьи бы мозоли я по неосторожности ни наступил.

Приятного чтения…

Кризис «капитала 2.0». Навстречу новой реальности!

Мир Карла Маркса – мир «Капитала 1.0» – умер. Категорически

В 2008 году мировая читательская аудитория, напуганная волной наступающего кризиса, продемонстрировала ажиотажный спрос на «Капитал» Карла Маркса. Но вряд ли основателю марксизма такое внимание могло бы польстить: сама эта интенция свидетельствовала о предельной неадекватности интересантов, а иметь среди поклонников толпу восторженных идиотов – это, согласитесь, не самая завидная участь.

Искать у Маркса ответы на вопросы об упомянутом кризисе было, конечно, пустой тратой времени: и экономика, и сам мир, который Карл Генрих со всем возможным размахом и тщанием концептуализировал в знаменитых «экономических записках», давно канул в небытие. Маркс был и навсегда останется гением методологии, но его экономическая теория, и тут от всяких иллюзий следует избавиться, безнадежно устарела.