Михаил Литвак - Психологический вампиризм Страница 20

Антитезис игре Синей Бороды — вежливое поведение. Не бойтесь ее бури. В глубине души она благодарна тем, кто допускает нарушения. Самое главное — не возражать и признать ошибки.

Один мой пациент, врач, работающий в клинике мединститута, попал под пресс Синей Бороды, который возглавлял кафедру. Тот мог во время обхода устроить разнос, если на простыне обнаруживал незначительную дырочку, не пустить на конференцию сотрудника, опоздавшего на две минуты. Естественно, он проверял присутствие студентов на лекции, а экзамен для него был праздником, где он мог отвести душу. Сам же Синяя Борода пунктуальностью не отличался, мог намного опоздать на обход и даже сорвать его, а потом не извиниться перед сотрудниками. Мой пациент одно время, когда только поступил на работу, восхищался своим начальником и даже пользовался его благосклонностью. С ростом квалификации он довольно скоро понял, что начальник живет старым багажом, но не разобрался, что пополнять он его и не собирается. Поэтому пытался что-то наладить, изменить к лучшему, возмущался, когда его начальник придирался к нему, да и к другим по пустякам.

Приведу их типичный диалог (мой пациент — донор).

Синяя Борода (с уничижительной вежливостью): Посмотрите, глубокоуважаемый, что вы здесь написали!

Донор (с некоторой растерянностью и недоумением): А что здесь не так?

Синяя Борода (поза и мимика показывают, как ему надоело работать с тупицами): Как вы с вашим стажем и вашим опытом можете допускать подобные вульгаризмы?

Донор: Где?

Синяя Борода: Вы еще спрашиваете! Вот, посмотрите! Вы пишете: «Правая рука». А ведь это официальный медицинский документ. Он идет за рубеж, и я его подписываю! Что могут подумать о нас?!

Донор (ничего не понимая, внутренне возмущаясь, что видно по его лицу): А как надо?

Синяя Борода (безнадежно разводя руками): Правая верхняя конечность! (Кстати, если бы было написано: «Правая верхняя конечность», он обвинил бы донора в наукообразии или вычурности.)

Донор: А какая разница?

Синяя Борода (крайне возмущенно): Да, вам безразлично, вам все равно, вы не болеете за честь коллектива. В этом весь вы! А вот два дня назад…

Далее идет перечисление всех грехов донора. И чем больше он оправдывается, тем больше ему достается. Понятно, если так случается довольно часто, донор становится нашим пациентом или клиентом.

После того как пациент прошел обучение в группе психологического тренинга, диалог шел следующим образом:

Синяя Борода (с уничижительной вежливостью): Посмотрите, глубокоуважаемый, что вы здесь написали!

Донор (вполне спокойно): Сейчас посмотрю. Эпикриз.

Синяя Борода (раздраженно): Сам знаю, что эпикриз. Вы вот здесь посмотрите!

Донор: Правая рука…

Синяя Борода (с несколько меньшим напряжением): Вы что, не видите здесь вульгаризма?

Донор: Нет! А как надо?

Синяя Борода: Правая верхняя конечность. А ведь это серьезный документ! Я его подписываю (и т. д.).

Донор: Хорошо! Сейчас исправим.

Синяя Борода (успокоившись): Ладно, пусть на этот раз останется так, но на будущее учтите. Ведь это — документ, он идет за рубеж…

Донор: Нет, я все-таки его переделаю. Это простительно молодому, неопытному специалисту, но не мне. Да и раньше у меня были ошибки (повторяет в свой адрес все то, что ранее про него говорил Синяя Борода).

Через несколько минут Синяя Борода уговорил Донора не переделывать документ. Зная все, в общем стереотипные, шаблоны поведения Синей Бороды и применяя антитезис «вежливое поведение», существенным элементом которого была техника амортизации, мой пациент быстро наладил отношения с начальником. Мало того. Он обучил этой технике врачей отделения. Обходы стали проходить удивительно мирно. Синяя Борода практически вообще прекратил делать обходы в этом отделении. Грамотный психолог может это легко объяснить. Синяя Борода играет в игру «Попался, мерзавец^», а там, где нет подыгрывающих (мазохистов), ему нечего делать.

Когда вы действуете или высказываетесь в рамках мировоззрения Сивей Бороды, на ее лице появляется поощрительно-снисходительная усмешка, и если у вас до этого был какой-то энтузиазм, он моментально исчезает. Не советую вам кокетничать с женой Синей Бороды. Если у вас дела с Синей Бородой, следуйте точно букве договора. Любая попытка его нарушить, особенно когда для Синей Бороды это связано с дополнительными тратами, может вызвать гнев.

Синяя Борода-начальник говорит всегда высокопарно, склонен к морализированию, на совещаниях много времени тратит на обсуждение недочетов, допущенных при оформлении документации. Миро-Бая трагедия, если сотрудник напечатал документ на бумаге несоответствующего формата или задержал его на один-два дня. Когда он несколько успокаивается и устанавливает дополнительные жесткие сроки для исправления недостатков, поднимать действительно важные вопросы уже никому не хочется.

У Синей Бороды есть «козлы отпущения». Обычно это довольно толковые сотрудники, которые хотят сделать что-либо существенное или пытаются защитить свое достоинство.

Встретив достойное сопротивление, Синяя Борода может затаиться и при случае отомстить. Непосредственно начальство она никогда не критикует, все его распоряжения выполняет безоговорочно. Поскольку документация у Синей Бороды всегда в порядке, а с начальством отношения хорошие, снять ее путем заговора подчиненных практически невозможно. Если вам некуда уходить, лучше наладить с ней отношения. Для этого необходимо в срок сдавать все отчеты, выполнять все распоряжения, не вступая ни в какие дискуссии. Если все-таки на вас налетел ветер гнева Синей Бороды, перенесите это спокойно, чтобы не вызвать бури. С какой-либо инициативой высовываться не следует. Но если вам хочется сделать что-то стоящее и принципиально новое, действуйте тихо, и лучше на стороне. Если Синяя Борода вдруг узнает об этой деятельности и оценит ее положительно, можно будет, «потупив очи долу», скромно сказать, что не хотел ее по мелочам беспокоить.

Синяя Борода имеет и любимчиков. Честно сказать, я им не завидую. Стать таковым нетрудно. Необходимо четко выполнять все ритуалы, быть предельно вежливым, когда на тебя гневаются, и не возражать, не возражать и еще раз не возражать. В душе Синяя Борода такого сотрудника презирает, хотя на совещаниях поощряет за исполнительность. Став его любимчиком, человек прежде всего теряет уважение всех тех, кто от Синей Бороды независим, находится с ней на одной ступени служебной лестницы, но не ладит с ней. Если с Синей Бородой что-нибудь случится, тайные недоброжелатели могут стать явными. Если любимчик вдруг решит,' что ему многое дозволено, и допустит малейшее нарушение, которое хоть как-то заденет Синюю Бороду, его не спасут годы лести, унижений и холуйства.

Можно ли обойти Синюю Бороду, не унижая собственного достоинства и не теряя уважения коллектива? Можно, если овладеешь приемами психологического айкидо.

Приведу один пример.

Было это во времена Андропова, когда «железной рукой» наводился порядок в стране. Отдавались нелепые распоряжения, и их выполнение поручалось общественным организациям. Ослушаться было невозможно. Мой ученик, врач по специальности, работал ординатором в одной из крупных больниц и одновременно был профоргом отделения. Вышестоящими общественными организациями ему было поручено составить график дежурств врачей на автобусной остановке. Они должны были записывать номера автобусов, которые проходили мимо этой остановки. Цель мероприятия — выявить водителей, которые делали «левые» рейсы и не выходили на свою линию.

Мой ученик доложил начальнику — Синей Бороде — об этом поручении и услышал гневную тираду: «Не пойму, что вы делаете в ваших общественных организациях! Врач должен быть у постели больного, а не дежурить на остановках! Идите и добивайтесь отмены распоряжения!»

А теперь послушайте его рассказ.

«Раньше после такого выпада я или растерялся бы, или вступил бы с ним в конфликт, или пошел бы плакаться к друзьям. Но пройдя уроки борьбы с психологическим вампиризмом, я спокойно вышел из кабинета и напечатал две бумаги. Одна была рапортом на имя главного врача больницы, в котором указывалось, что наше отделение не имеет возможности посылать врачей на дежурство на автобусной остановке, ибо они должны находиться у постели больного. Под рапортом было предусмотрено две подписи: моя и моего начальника. Другая бумага была графиком дежурств. С этими бумагами я вошел в кабинет начальника и сказал следуюшее: «Я был в профкоме и парткоме. Они разделяют ваше возмущение и попросили подготовить соответствующие рапорты из подразделении. Они отправят их в райком партии, откуда пришло распоряжение, и надеются, что оно будет отменено». Естественно, ни в какой партком я не ходил.

Я подал рапорт. Он долго изучал его за столом, потом подошел к окну, поправил галстук и спросил: «Что будем делать?». Я спокойно ответил: «Надо быть принципиальными. Это не дело, когда врачи дежурят на остановках. Подпишите рапорт, и мы передадим его в партком. „Но ведь они ни при чем“ — услышал я, — ведь их заставляют. Что же делать?». «Может быть, подпишете график дежурств, да и дело с концом?», — сказал я, протягивая ему график. Подписывал он его, находясь, по-моему, в состоянии слегка измененного сознания».