Карен Хорни - Самоанализ Страница 20

Таким образом, хотя и может показаться, что говорить все, что приходит на ум, — задача простая, в действительности она трудна и может быть выполнена лишь в той или иной мере. Чем большие преграды стоят на пути осуществления этой задачи, тем менее продуктивным будет человек. Но чем более приблизится он к этой цели, тем понятнее станет для себя и для аналитика.

Вторая задача, стоящая перед пациентом в ходе анализа, — честно и прямо посмотреть на свои проблемы, осознать факторы, до сих пор остававшиеся бессознательными. Это, однако, не только интеллектуальный процесс, как можно предположить из-за слова «осознание». В психоаналитической литературе, начиная с Ференци и Ранка, всегда подчеркивалось, что это одновременно и интеллектуальный процесс, и эмоциональное переживание. Если позволить себе воспользоваться жаргоном, то этот процесс можно сравнить с извлечением всей информации о себе, которую мы ощущаем своим «нутром».

Инсайтом может оказаться осознание полностью вытесненного фактора, например открытие в себе навязчиво скромным и доброжелательным человеком неопределенного презрения к людям. Это может быть и открытие того, что осознаваемое влечение имеет такую степень напряженности, силу и качество, о которых он никогда и не подозревал: например, человек мог знать, что честолюбив, но он никогда раньше не думал, что честолюбие является всепоглощающей страстью, определяющей его жизнь и содержащей деструктивный элемент потребности испытывать мстительное торжество над другими. Или же инсайтом может стать обнаружение того, что некоторые вроде бы не связанные между собой факторы тесно взаимосвязаны. Человек может знать, что питает некие грандиозные ожидания относительно своих достижений в жизни и собственной важности, он может также отдавать себе отчет в том, что с тоской смотрит в будущее и имеет дурные предчувствия, но он никогда прежде не подозревал, что эти установки представляют собой проблему и что они каким-то образом между собой связаны. В этом случае благодаря инсайту он может обнаружить, что его потребность в восхвалении уникальных достоинств другими людьми столь велика, что вызывает в нем глубокое возмущение из-за своей неосуществимости и поэтому обесценивает саму жизнь. Его чувство подобно чувству аристократа, который стоит перед необходимостью снизить уровень жизни, но скорее прекратит жить, чем удовлетворится меньшим, чем то, на что, по его мнению, он вправе рассчитывать. Таким образом, его обеспокоенность неминуемой катастрофой на самом деле представляет собой лежащее в ее основе желание умереть из-за несоответствия жизни его ожиданиям.

Невозможно сказать в общих словах, что означает для пациента осознание своих проблем, так же как невозможно сказать, что будет с человеком, если в течение долгого времени он будет находиться под солнцем. Солнечные лучи могут убить его или, наоборот, спасти ему жизнь, утомить его или придать бодрость — эффект зависит от их интенсивности, а также от состояния самого человека. Точно так же инсайт может быть крайне болезненным или принести немедленное облегчение. Здесь в основном действуют те же принципы, что были рассмотрены при обсуждении терапевтической ценности различных этапов анализа, но будет нелишне вкратце повторить эти замечания, поскольку здесь они прозвучат в несколько ином контексте.

Инсайт может принести облегчение по нескольким причинам. Начнем с наименее важной: уже само выявление причин некоторого ранее непонятного явления зачастую доставляет определенное интеллектуальное удовлетворение; в любой жизненной ситуации правда приносит облегчение. Это относится не только к выяснению нынешних особенностей, но и к воспоминаниям забытых переживаний детства, если они помогают человеку понять, что с самого начала влияло на его развитие.

Еще важнее то, что инсайт может обнажить перед человеком его подлинные чувства, раскрыв показной характер его прежней установки. Когда он становится свободным в выражении своего гнева, раздражения, презрения, страха — всего, что прежде было вытеснено, активное и полное чувство жизни приходит на смену парализующему подавлению, и он делает еще один шаг к обретению себя. Невольный смех, который часто сопровождает такие открытия, выдает чувство освобождения. Такое бывает, даже если открытие далеко от приятного, например, когда человек узнает, что всю свою жизнь пытался «выходить сухим из воды» или стремился причинять боль другим и властвовать над ними. Помимо того что инсайт способствует усилению чувства себя, повышению жизнеспособности и активности, он может снимать напряженность, возникавшую прежде из-за необходимости сдерживать настоящие чувства: освобождая силы, использовавшиеся для вытеснения, он может увеличить количество доступной энергии.

Наконец, тесно связанное с высвобождением энергии, устранение вытеснения освобождает путь для действия. До тех пор пока побуждение или чувство вытесняется, человек находится в тупике. Например, пока человек абсолютно не подозревает о своей враждебности к людям и знает только, что чувствует себя с ними неловко, он ничего не может поделать со своей враждебностью; у него нет возможности понять ее причины, оправдать или осудить. Но если вытеснение устранено и он ощущает враждебность как таковую, то тогда, и только тогда, он может здраво взглянуть на нее и обнаружить в себе те уязвимые места, которые и породили эту враждебность. Открывая таким образом возможность что-то изменить в причинах нарушения, инсайт способен привести к значительному облегчению. Даже если немедленное изменение затруднительно, появляется видение, как выбраться из беды. Это относится и к тому случаю, если первоначальной реакцией были боль или испуг. Осознание Клэр своих завышенных требований и желаний поначалу вызвало панику, потому что поколебало ее навязчивую скромность — один из столпов, на которых покоилось ее чувство безопасности. Но как только острая тревога утихла, к ней пришло облегчение, поскольку более глубокое понимание себя давало ей возможность освободиться от пут, связывавших ее по рукам и ногам.

Однако первой реакцией на инсайт скорее будет боль, нежели облегчение. Как уже говорилось в предыдущей главе, существуют два типа негативных реакций на осознание. Первый из них — это восприятие его исключительно как угрозы; второй — реакции уныния и безнадежности. Хотя они и проявляются по-разному, по сути различаются лишь интенсивностью. Оба они обусловлены тем, что человек не способен — или пока не способен — и не желает отказаться от некоторых фундаментальных жизненных притязаний. От каких именно — зависит, естественно, от его невротических наклонностей.

Вследствие навязчивого характера этих наклонностей притязания крайне ригидны, и потому так тяжело от них избавиться. Например, тот, кто одержим навязчивой жаждой власти, может обходиться без комфорта, удовольствий, женщин, друзей — всего того, что и делает обычно жизнь привлекательной. Главное для него — власть. Пока он полон решимости не отказываться от этого притязания, любое сомнение в его ценности вызывает у него лишь раздражение или испуг. Инсайт вызывает реакции испуга не только когда уличает в том или ином особом стремлении, но и когда делает очевидным, что это стремление мешает человеку достичь других важных для него целей или преодолеть препятствия и страдания. Или, если обратиться к другим примерам, человек, страдающий от своей изоляции и неловкости при общении с другими людьми, но по-прежнему не желающий покидать своего «замка из слоновой кости», будет реагировать тревогой на любое осознание невозможности достичь одной цели — меньшей изоляции, — не отказавшись от другой — своего «замка из слоновой кости». Покуда человек не откажется от своей навязчивой веры в возможность управлять жизнью с помощью одной только силы воли, всякий инсайт, указывающий на ложный характер этой веры, будет вызывать тревогу, создавая у него чувство, что почва, на которой он стоит, уходит у него из-под ног.

Тревога, порождаемая подобного рода инсайтами, является реакцией человека на проблески понимания того, что он должен что-то изменить в своей основе, если хочет стать свободным. Однако особенности, которые должны быть изменены, имеют глубокие корни, по-прежнему жизненно важны для него как средства, позволяющие ему ладить с самим собой и с другими. Поэтому он боится изменений, а инсайт вызывает не облегчение, а панику.

Но если в глубине души он чувствует, что о подобном изменении, каким бы необходимым оно ни было для его освобождения, не может быть и речи, то отреагирует скорее чувством безнадежности, нежели испугом. В его сознании это чувство часто заглушается глубокой яростью в отношении аналитика. Ему кажется, что аналитик проявляет бессмысленную жестокость, приводя его к такому инсайту, с которым он не знает что делать. Эта реакция вполне понятна, поскольку никто из нас не хочет подвергаться боли и лишениям, если в конечном счете они не служат некоторой принимаемой нами цели.