Андрей Курпатов - Философия психологии. Новая методология Страница 21

Рассмотрим максимально большую из возможных систем систему, которая состоит из бесконечного количества элементов, распространенных во всех возможных пространствах и перспективах (модель системы Сущее). Для простоты доказательства положим, что все эти элементы представляют собой шары; то есть мы имеем систему, состоящую из бесконечного множества шаров.

Согласно социальным представлениям о соблюдении «всеобщего закона природы» мы должны быть уверены, что сила удара от колебания одного из бесконечного количества шаров, приведшего в движение соседние шары, вернется ему. Причем это будет именно его сила, а не энергия другого шара, и она будет равна величине той, что получил ударенный шар. Но, согласно закону распространения волн, эта сила будет передаваться центробежно, то есть от центра (избранного нами шара) к периферии (последовательно удаляющимся в пространстве шарам). Кроме того, сила удара, его энергия в процессе передачи будет поделена на огромное количество частей между многими шарами, принимающими участие в передачи этой энергии и непременно будет сведена к нулю.

Таким образом, если избранный нами шар получит удар такой же силы от другого шара, его эпицентр однозначно будет располагаться где угодно, только не в нашем, исследуемом нами шаре. И речь будет идти не о «воздаянии», а о «даянии»! Но кого это будет интересовать в социальной жизни – даяние или воздаяние? Главное – получил «по заслугам», «по всеобщему закону природы».

Действительно, «второй этаж» нашей пространственно-уровневой модели форм научного познания оказывается подчас выстроенным из случайных совпадений. Мир слишком велик и многогранен, а поэтому всегда может предложить нечто, чем мы с удовольствием воспользуемся, чтобы заполнить некий пробел одного процесса фактами другого. А это и приводит исследователей к неверному выводу. Даже в самом простом эксперименте невозможно отследить все факторы наружных условий, да и статистическая достоверность поэтому вызывает большие сомнения.

Равновесие исключительно иллюзорно! Даже если мы сталкиваемся с равновесием, то причину его мы должны искать не в преломлении действий (масс и энергий) рассматриваемого нами «предмета равновесия», а в более или менее случайном участии этого «предмета» в отношениях с совершенно иными вещами и иными энергиями, массами и проч. Стремясь к равновесию, мы догоняем иллюзию, а обретя «ничто», досадуем на себя, на мир, на людей.

И если мы хотя бы на миг представим себе такую ситуацию, то обязаны будем признать, что мир существует не ради самого себя, а ради чего-то – ради потусторонней цели или силы. Таким предположением мы подчиним все сущее и все в сущем тому, кто держит вожжи воздаяния, а с другой стороны, это выявит терминологическую ошибку, поскольку само по себе сущее – суть все, какой еще возможен «вседержитель»? Так что единственный реальный претендент на эту «должность» – «необходимость», но пока это ничем не оправданное допущение. И, как вытекает из приведенного выше доказательства, «необходимость» – лишь обратная сторона «случайности» (точнее, наружная, внешняя ее сторона), поскольку, когда «случайность» является абсолютным достоянием бесконечного множества элементов, которые вместе с тем представляют собой целостность, «необходимость» оказывается свойством случайности, ее обложкой, малолетним монархом при правящем регенте.[44] Не говоря уже о том, что, если мы мечтаем об абсолютном равновесии, мы таким образом непосредственно стремимся к смерти, а perpetuum mobile, каким мир нам и представляется, возможен только при динамичном, то есть в действительности – отсутствующем, равновесии.

«Если… – то…» – как мы любим эту пару! Она продукт нашего закрытого системного познания – она сама и есть закономерность, но о какой безусловной истинности этой закономерности можно говорить, когда предмет рассмотрения – бесконечность? А ведь все, абсолютно все – это часть, элемент системы сущего, на примере которой мы и решаем поставленную задачу. Непременно необходимо расстаться с абсолютизацией закономерностей; кроме ошибок, такое отношение к ней ничего не даст. Вспомним хотя бы мысленно поставленный Д.К. Максвеллом эксперимент. Мы, как и прежде, выбираем только один шар из бесконечного множества и прослеживаем его отношения. Вот он совершил колебательное движение, толкнул тем самым соседний шар и остановился, то есть передал всю имеющуюся у него (внешнюю) энергию. В этот ответственный момент как раз рядом с избранным нами шаром появляется Дьявол и отгораживает наш шар от всех остальных перегородкой, как бы помещает его в непроницаемый саркофаг или, того лучше, просто изымает шар из системы… И что теперь, как быть с равновесием? Нашему шару гарантирован вечный абсолютный покой, а его энергия, энергия его толчка, получается, вышла как бы из «ниоткуда». Из пустоты! О каком равновесии можно теперь говорить?

Здесь есть одно слабое место, а именно: ударяя смежные шары, наш шар, согласно третьему закону Ньютона, получает точно такой же удар. Но мы не можем посчитать этот вариант за соблюдение опровергаемого нами положения, поскольку, во-первых, здесь мы имеем только одно действие, а не два, что необходимо для феномена «воздаяния», во-вторых, мы не получим в этом случае необходимого «равного» знака согласно все тому же закону Ньютона, и в-третьих, мы получаем здесь «отдачу» только в одном аспекте – механическом, а у человека их множество – психологические, этические, эстетические и так далее.[45] Энергия способна «гулять» в принципиально отличных сферах, получая в каждой из них свои коэффициенты, и поэтому вовсе нельзя говорить ни о воздаянии, ни о соответствии – из-за элементарной невозможности соотнесения одной и той же (формально) энергии в многоукладных открытых системах мира!

Подчеркнем также, что в построении своих систем закрыто-системное познание проявляет исключительную произвольность выбора «точек отсчета», «полюсов», «координат», «мерил» и так далее. К сожалению, в закрыто-системном познании нет четких и истинных ориентиров, они выбираются нами произвольно, причем мы используем для этих целей две основные стратегии: первая – оценочные суждения («добро – зло», «правильно – неправильно», «черный – белый» и т. д.), а вторая – предметные аналогии.

Как мы говорили, закономерности закрыто-системного познания вытекают из мира вещей, а вещи представляются нам в том своем качестве, той своей частью, которая может быть нами воспринята, и поэтому можно говорить об ограниченности представления форм (для нас), и нет ничего странного в том, что в связи с такой «подгонкой» всего и вся под стандартные формы совершенно не совместимые и отличные по своей сути вещи кажутся нам схожими. Вот где основа ошибок, вызванных проведением аналогий в предметной сфере.

Что касается первой стратегии, а именно оценочных суждений, то примеров ей предостаточно, а чтобы далеко не ходить, вспомним, что по сути вся антропология, по крайней мере доэкзистенциальная, ищет человека где-то на оси между зверем и ангелом. Действительно, красивая формулировка – «звери», «ангелы»… Но эти измышления не имеют под собой никакой основы, с таким же успехом можно было выбрать совершенно иную систему координат и таким образом, например, оправдать в одной системе те действия человека, которые не могут быть оправданы в другой.

Относительно предметных аналогий следует еще сказать, что здесь мы имеем дело с чистыми «ассоциациями» – сферой величайшей «случайности, неопределенности и безосновности». «Аналогия» – это сходство процессов, сходство их «сути», ассоциации же – это чисто человеческая способность видеть то, чего нет в действительности (особенно это касается «взаимосвязей»),[46] поэтому состоятельность любых систем и закономерностей, созданных этим «методом», кажется весьма сомнительной.

И не совершает ли подобным образом ошибку психотерапевт, пытаясь подыскать аналогии проблемам пациента в своей личной жизни? Эта тенденция порочна по колоссальному количеству очевидных причин, среди которых ошибочность диагностических выводов, иллюзия «понятности» пациента, стремление навязать ему совет и стиль поведения, исходя из ограниченного опыта своей личной жизни, проведение в большей мере «самопсихотерапии», нежели настоящей работы с пациентом, и кроме того, непонятно, чем в таком случае психотерапевт отличается от подружки по подъезду или от случайного собеседника в курилке? «Чтобы установить границы предположения об общечеловеческой природе, – писал по этому поводу Х.П. Рикман, – нужно совершенно определенно осознать, что у нас нет оснований переносить на других то, что мы знаем интроспективно о себе».[47]

И, видимо, мы вынуждены признать, что закрыто-системное познание формирует у человека представление о мнимой действительности, поскольку в силу своей специфики не способно учесть все многообразие, всю сложность, а главное – неограниченность, извечную открытость всех живых, развивающихся систем.