Никколо Макиавелли - Политика для начинающих (сборник) Страница 21

Возвращаясь к предмету моего исследования, замечу, что всякий, кто станет раздумывать обо всем, что я уже сказал, легко увидит, что причиной гибели римских императоров, о которых я упоминал, были заслуженные ими ненависть или презрение, и его нисколько не удивит, что несмотря на то, что одни из них действовали одним, а другие совершенно противоположным образом, – все они погибли, за исключением только двоих, из которых каждый был как бы представителем этих двух противоположных способов действия. Читатель поймет, что Пертинаксу и Александру Северу, государям выборным, было неблагоразумно, и даже пагубно, подражать Марку Аврелию, государю наследственному, и что точно так же Баракадда, Коммод и Максимин погубили себя, желая подражать Северу, так как они не имели тех личных высоких качеств, обладание которыми одно только давало бы им право идти по его следам.

Скажу, кроме всего этого, что всякий новый государь может и должен не подражать Марку Аврелию или Северу, но последовать и усвоить в примере Севера все то, что для него необходимо для упрочения своей власти, а в примере Марка Аврелия – все, что для него может быть полезным для поддержания прочности и славы государства, издавна учрежденного и прочно установившегося.

Глава XX. Полезны или вредны для государей сооружение крепостей и разные меры, принимаемые ими для своей безопасности

Для поддержания своей власти в управляемой ими стране государи обыкновенно прибегали к различным мерам, смотря потому, какую из них находили для себя более удобною. Одни обезоруживали своих подданных, другие поддерживали борьбу и несогласия между разными партиями в завоеванных ими странах; некоторые старались нарочно поддерживать против себя недовольство, другие старались выиграть расположение именно тех лиц, которые при получении ими власти были для них подозрительны; одни воздвигали крепости, другие же их срывали и уничтожали. Высказаться определенно о каждой из подобных мер невозможно, не входя в рассмотрение каждого частного случая, обусловленного теми или другими обстоятельствами, возникавшими в той или другой стране; но и несколько общих воззрений по их поводу будут небесполезны для читателя. Обыкновенно, ни один новый государь, только что достигнувший власти, не начинает с обезоруживания своих подданных, но совершенно напротив, если его народ вооружен недостаточно, он усиливает его вооружение, зная, что этим он привяжет его к себе и оружие послужит к его же защите, – что даже те лица, которые были для него подозрительны, получив от него оружие, сделаются ему верными, – что верность всего народа вообще этим поддержится, и все его новые подданные сделаются его сторонниками. Обыкновенно бывает так, что в стране находится множество людей, неспособных носить оружие; награждая и возвышая тех, которые его носить в состоянии, государи могут быть вполне уверены, что этим они не возбудят никаких серьезных и опасных для себя неудовольствий в среде тех, которые его носить не могут. Те, которых государи станут награждать, уже за одно это привязываются к ним, другие найдут совершенно согласным с справедливостью, что награды выпадают на долю тех, кто ревностнее служит, и сами станут охотнее отваживаться на всякую опасность. Государь, который начал бы свое властвование обезоружением своих подданных, начал бы с оскорбления, выказывая такой мерой, что он не доверяет их верности, а также недоверие. Каковы бы ни были к нему основные поводы, обыкновенно возбуждает к государям общую ненависть. Кроме того, государь, решившийся на такую меру, при невозможности оставаться без войска, вынужден был бы обратиться к наемной милиции, истинный характер которой я уже достаточно выяснил выше и которая, если бы даже и была пригодной, никогда не может количественно быть достаточной для того, чтобы государи при ее помощи могли защищаться и от сильных неприятелей, и от раздраженных подданных. Поэтому-то, как я уже сказал, ни один новый правитель, устраивая новое государство, никогда не забывал озаботиться об организации вооруженной силы. История представляет бесчисленные примеры этого. Но когда государи завоевывают новую страну, которую присоединяют как часть к своему государству, то им необходимо обезоруживать покоренные страны, за исключением тех случаев, когда жители страны покоряются добровольно их подданству или даже сами высказываются за их избрание. Впрочем, и в последнем случае надобно уметь постепенно и при удобных обстоятельствах поселить в стране стремление к неге и роскоши и распорядиться так, чтобы все вооруженное войско состояло впоследствии из солдат государя и жило вблизи его, непременно на территории старого его государства.

Наши предки, а особливо те из них, которые признавались мудрыми, обыкновенно говорили: «властвовать над Пистойей значит ссорить между собой существующие в ней партии, властвовать над Пизой значит воздвигать крепости». Поэтому они и в других странах, подчиненных им, для упрочения своей власти старались поддерживать несогласие партий. Такая система была хороша в то время, когда вся Италия находилась в колебании, но теперь я не считаю ее настолько удобной, чтобы введение ее можно было посоветовать государям, так как и не думаю, чтобы внесение в страну раздора могло бы быть хоть сколько-нибудь полезно. Напротив, обыкновенно бывает так, что страны, в которых господствует внутренний раздор, погибают при первом столкновении с внешним неприятелем: партия более способная обыкновенно передается врагам, отчего сильная партия ослабевает и побеждается. Венецианцы смотрели на внутренние раздоры, как на значительное подспорье своему могуществу и в каждом городе, которым овладевали, старались разжигать вражду между гвельфами и гибеллинами. Правда, они не допускали этим междоусобиям доходить до кровопролития, но они поселяли смуты и раздор только для того, чтобы внимание жителей было постоянно ими несколько занято, чтобы им некогда было подумать о свержении венецианского господства. Однако это ни к чему не послужило, и едва венецианцы потеряли сражение при Вайле, как все подвластные им города ободрились и тотчас же свергли иго их господства.

Вообще система введения в государство раздора показывает слабость государей; еще в мирное время она годна, облегчая управление страной, но зато, едва возникает война, и подобная система приводит государей к погибели.

Бесспорно, государи становятся славными только тогда, когда им удается восторжествовать над всеми препятствиями, которые противостояли на пути к их величию. Поэтому-то фортуна окружает своих избранников (преимущественно государей новых, для которых достигнуть славы необходимее, чем для государей наследственных) множеством врагов и побуждает их к борьбе с ними для проявления блистательных подвигов, и таким образом, по этой лестнице, которую составляют неприятели, ведет своих любимцев к величию и славе. Поэтому-то некоторые и полагали, что всякий мудрый государь должен, насколько это от него зависит, при восшествии на престол искусственно возбудить против себя некоторое неудовольствие, чтобы восторжествовав над ним, положить этим первую основу для дальнейшего своего величия.

Обыкновенно государи, и преимущественно получившие власть не по наследству, убеждались, что наибольшей пользы и верности можно им ожидать именно от тех людей, которые при начале их господства казались им подозрительными, нежели от тех, кто с самого начала заявлял себя верным. Пандольфо Петруччи, правитель Сиены, поручал все главнейшие отрасли управления именно тем лицам, которых он сначала признавал для себя опасными и подозрительными. Впрочем, в таком предмете трудно дать определенные общие правила, так как в большей части случаев тут все зависит от частных комбинаций; скажу только вообще, что государи, вновь получающие власть, могут безопасно полагаться на тех лиц, которые вначале заявляют себя против них, доставив им поддержку, если только эти лица нуждаются в какой-либо поддержке; этим государи обыкновенно их к себе привязывают. Обыкновенно бывает так, что лица эти как бы вынуждаются благодарностью к верности и усердной службе, так как они сознают, что им бывает необходимо делами изгладить то неблагоприятное об них мнение, которое государи необходимо должны были о них составить, и, таким образом, государям они несравненно полезнее тех людей, которые, не имея этих оснований к усердию и верности, могут небрежно относиться к своим обязанностям и интересам государя. Кроме того, так как я уже распространился об этом, то замечу, что для государей, которые получили власть над новой страной, благодаря посредству некоторых лиц этой страны, чрезвычайно важно исследовать основания и причины, по которым эти лица стали действовать в их пользу, так как если они помогали государю не из расположения к нему, а только вследствие недовольства существовавшим прежде в их стране порядком вещей, то для нового государя будет чрезвычайно трудно сохранить их привязанность к себе и совершенно невозможно их удовлетворить.