Ольга Маховская - Соблазн эмиграции, или Женщинам, отлетающим в Париж Страница 21

Когда женщина наконец попадает в пространство, гораздо менее напряженное в смысле добычи денег, пищи и еды, она не знает, что делать с этой свалившейся на нее свободой и освободившейся энергией. Значительная часть из них может уйти на то, чтобы холить и лелеять свои комплексы, а также подстегивать комплексы своего партнера. То, что пытаются делать люди несвободные, попав на свободу, так это восстановить высокую степень негативной, но привычной для них напряженности в отношениях с окружением. Как верно утверждение, что львиная доля проблем привносится супругами в семью из их детства, так верно и утверждение, что неразрешенные в предыдущем браке проблемы всплывут в их новой супружеской жизни.

«Вавилонская башня» – это еще один, не самый страшный феномен, который вы можете встретить в эмиграции и который указывает на ту же распущенность и «на все наплевать», в которые впадают эмигранты, не справляясь с ситуацией адаптации. Вавилонское столпотворение возникает тогда, когда в семье нет единого языка общения. Например, женщина приехала из Центральной Украины, где все разговаривают на «суржике» – некоторой смеси украинского и русского. На этом же языке принято разговаривать с детьми от первого брака. С мужем-французом они общаются по-английски, которого не знают дети. Новый папа обожает своих маленьких ангелочков и через год они уже щебечут с ним по-французски, которого уже не понимает мама. Поэтому даже если вы полиглот, вам будет трудно понять элементарное «Ду ю кажэтэ франсэ?», которым вас встретят в этом замечательном семействе.

Нормальная французская семья против аномальной российской

Основной «технологией» получения гражданства для российских женщин является брак. Если брак удачен, то есть шанс, что через 2–4 года жена сама социализируется и будет чувствовать себя полноценно. Однако удачным браком я бы назвала союзы, в которых мужчина понимает, что его супруге предстоит тяжелый процесс вхождения в культуру, в которой он вырос, будет достаточно терпелив в своем стремлении помогать всем членам семьи. Мне посчастливилось познакомиться не с одной такой семьей, объединявшей, между прочим, детей из разных браков, в которой все (спокойствие членов семьи, образование и воспитание детей, материальное благополучие, общение с родственниками) держалось на отце. Удивительным было не то, как справляется с разношерстной командой русская мать, а то, как выдерживает это французский отец. Самое сильное впечатление произвели на меня французские отцы, перешедшие из католичества в православие. С их семьями я встретилась в одном из православных приходов. Несмотря на то, что такая межкультурная композиция является сложной и требует от взрослых членов семей ежедневных настойчивых усилий по формированию единого поля общения, согласованности в поступках, я напоминаю, что такая среда является хорошей почвой для развития гуманитарной одаренности у детей, предполагая их высокую эмпатию (способность к вживанию в образ другого человека) и эмоциональную переключаемость. Однако если взрослый не находит сил или средств для управления процессом, не оказывается достаточно влиятельным и предприимчивым, благоприятная среда превращается в хаос и почву для разрушительных конфликтов, психологических девиаций.

Когда пускаешься в столь опасное путешествие по психологии семейной жизни, лучшей путеводной звездой оказывается понятие «нормальная семья». Понятие нормальной семьи ввела выдающийся этнограф Маргарет Мид. Семья возникает там и тогда, когда двое соединяют свои судьбы и усилия в заботе о детях. Все остальные варианты, бездетной или неполной семьи, выходят за пределы представлений о норме.

Но не всякая полная семья является нормальной. В нормальной семье основную ответственность за жену и детей несет отец, как существо биологически более сильное и выносливое, а так же более принимаемое социально. Он же является фактическим лидером в семье. Принцип «кто распоряжается, тот и отвечает» вносит порядок в многогранную жизнь семьи.

Семья должна решать проблему социализации детей, то есть, обеспечивать включение ребенка в нормальную жизнь взрослых. Эта простая аксиома не так очевидна для российских мам, постсоветских женщин. В первую очередь потому, что система воспитания и образования детей в нашей стране была выстроена таким образом, что основную ответственность за будущее детей брало на себя государство, реализуя ее через систему пионерских лагерей, кружков, спортивных и иных специализированных школ. Всего этого вы не найдете в Париже. Во Франции (как и в любом другом западном, индустриальном, индивидуалистическом обществе) именно семья несет весь груз забот и ответственности за детей. «У них плохое образование!» на языке избалованных мам из России означает: «Мне придется самой заниматься детьми, вы представляете?» Одна из них признавалась: «У меня нет материнского инстинкта. Я готова кормить-поить детей, но не больше. А тут нужно все время проводить с детьми, провожать их в школу, учить уроки, рассказывать, как себя вести, и при этом – по-французски».

В этом смысле во французской семье отражены степени дарованных самой природой человеку силы и слабости, и соответственно, степени защиты – сначала мужчина, потом женщина, потом – ребенок.

Дети из межкультурных браков попадают в ситуацию конкуренции двух моделей семьи[116]. Во французской семье основную ответственность за ребенка несет отец, он активно участвует в жизни детей, хорошо осведомлен обо всех происходящих в семье делах. В российской семье все вопросы о воспитании решает мать, рассчитывая на материальное содержание семьи со стороны отца.

Российские эмигрантки жалуются на то, что французские мужья мешают им воспитывать детей, слишком ревниво относятся ко всему происходящему в доме. Дети в таких семьях порой не знают, кого слушать, кто – авторитет: мама (скрытый) или отец (формальный). Они пытаются дистанцироваться от обоих, вырастая маргиналами («я – ни русский, ни француз, а бог знает что»).

Нашим женщинам бывает трудно привыкнуть к тому, что все вопросы должны обсуждаться и согласовываться с мужем, с раннего утра до позднего вечера день жены забит обязанностями по дому, а время досуга строго ограничено и проводится по определенному сценарию. Постсоветская женщина, ориентированная на то, что роль мужа формальна, так как сводится к роли добытчика, привыкшая отводить душу в трепе с подругами, тяжело адаптируется к ситуации такого «насилия».

Если в нашей семье отец фактически выброшен за пределы семейного круга, дети эмоционально ближе к матери, то у французов дети любят и уважают отца не меньше матери. Отец берет на себя весь груз домашних забот – уборка, готовка, покупки часто ложатся на плечи мужчин. Мать должна заниматься детьми и создавать атмосферу в доме. Считается, что это не менее важно и трудно.

Французские папы жалуются на низкий прогресс в обсуждении взаимоотношений в семье, то есть после предъявления претензий российские мамы продолжают с завидным упрямством «гнуть свою линию», пытаясь тщательнее скрывать раздражающие мужа факторы. К таким требованиям относится, например, настоятельная просьба не общаться с российскими подругами, которые по факту оказываются более влиятельными при принятии семейных решений, чем сами отцы[117]. Российские же эмигрантки жалуются, что на Западе люди другие, «без души» (без эмоциональных контактов)[118].

Для того чтобы понять, в каком контексте приходится строить отношения нашим женщинам, стоит упомянуть некоторые сведения из французской социологии семьи. Среди наиболее распространенных форм семей называют полную семью, с обоими родителями, неполную, с одним родителем (monoparentale), составную (recompose), союз атомарных семей, то есть вариант, когда мужчина и женщина, имеющие детей, живут отдельно, но формально и реально находятся в супружеских отношениях[119]. Во время написания этих эссе во Франции обсуждался вопрос о возможности растить детей гомосексуальными парами. Литература по межкультурным бракам довольно ограниченна[120].

Термины, которыми описываются отношения между гражданами и государством, отражают философию индивидуалистского общества – «границы частного пространства»[121], «частная жизнь», «личная ответственность», «интервенция в семью»[122], «психологическое вмешательство», «солидарность членов семьи», «роль мужчин в семейных отношениях»[123], «место детей в супружеских отношениях»[124]. Отношения между членами семьи довольно подробно прописаны нормативно, что само по себе уменьшает почву для чрезмерной экзальтации и психологического давления членов семьи друг на друга. В общем, всем понятно, что делает каждый, или, во всяком случае, все к этому стремятся.