Альманах - Триединство. Россия перед близким Востоком и недалеким Западом. Научно-литературный альманах. Выпуск 1 Страница 22

Султан знал и любил поэзию, его другом был бессмертный Наби. Сулейман понимал значение архитектуры для величия империи. Анастасия Гавриловна нашла, а он оценил и возвеличил лучшего зодчего исламского мира – уста Синана, чьи творения украшают и современную Турцию. В отношении многих правителей Востока, тем более Средневековья и начала Нового времени, существует масса легенд и преданий. Как правило, только устных. Деяния, беседы и мысли Сулеймана Кануни зафиксированы документально. В его личном «Дневнике», который он собственноручно вел, пока не ослаб глазами, и в детальных отчетах западных послов и путешественников, ловивших без преувеличения шорохи волосков в его аккуратно подстриженных усах. Так вот, Великий Турок (так величали в Европе султанов Османской империи) не носил никакого личного оружия, но не расставался, даже в самых затяжных походах, с томиком «Искандер-намэ» – описанием деяний Александра Македонского.

Однако главным делом жизни султана были войны и законоположения, причем в тесной взаимосвязи.

– Один человек – одна цель, – любил повторять Сулейман Великолепный. – Мой народ – это моя семья. – Он не задавался несбыточными утопиями: покорить, покарать, объединить… Но – укрепить наследие предков в веках, причем в пределах, обеспечивающих процветание Дома Османов. А это было очень непросто.

В Европе Османской империи в основном противостояла Священная Римская империя германской нации, возглавлявшаяся императором Карлом V Габсбургом, которого Ватикан к тому же объявил «защитником христианства и истребителем турок». Габсбурги и Османы противостояли друг другу насмерть на просторах от Гибралтара до Неаполя и Сицилии, до Венгрии и берегов Дуная. Столкновение двух цивилизационных потоков высекало искры войн, но и сулило перспективы новых решений общеевропейских проблем.

Естественным врагом Карла V был его конкурент в борьбе за мантию императора мировой Священной Римской империи – король Франции Франциск I. Король Франции первым стал искать поддержки султана с тем, чтобы нанести поражение Карлу V. Однако французский монарх так часто менял свое отношение к Стамбулу – от предложения нового Крестового похода на империю до идеи союза Лилии и Полумесяца, – что торговцы на Стамбульском рынке Капалы Чаршы (он работает и сейчас), оценивая монету, говаривали: «Легковесная, как слово короля франков!» Сулеймана устраивала роль противовеса в распрях двух «христианнейших монархов» Европы. В самом начале своего правления он субсидировал Франциска I «как брата», стимулируя полновесными золотыми динарами коалицию Франции с Англией и германскими правителями. Когда Франциск I попал в плен к Карлу V, мать французского короля умоляла «императора турок» спасти ее сына от позора, а страну – от перехода под власть Габсбургов. К письму был приложен перстень с рубином, который всегда носил Франциск…

Такие перстни, подобные королевскому (кстати, его постигла та же участь), Сулейман дарил своим везирам десятками – на все пальцы – просто по настроению. Но в политике разбирался прекрасно, историю знал отменно. В Диване заявил, что еще император Карл Великий посылал подарки Харуну ар-Рашиду, герою «Тысячи и одной ночи».

Франциск получил письмо от султана: «Нет ничего хорошего, когда государям наносят поражение и берут их в плен… Ты просишь помощи для своего освобождения… Это встретило мое полное султанское понимание. Сохраняй мужество и не теряй присутствия духа».

История не знает, что же в действительности произошло, но Франциск, ослабевший и больной, вышел на свободу.

– О падишах! – докладывал Сулейману великий везир. – Король франков на свободе и проявляет черную неблагодарность к властелину Востока и Запада… Стоило ли тратить на его освобождение османское золото?

– Солнце восходит на Востоке, но садится-то оно на Западе. И так каждый день. Нельзя добиться равновесия в моей империи двух миров, опираясь только на Восток. А золото? Иншалла! Добудем у тех же франков! Готовь войска, мой везир, и отошли подарки голодной семье короля-пленника. – В этом был весь Сулейман – неожиданный в решениях и прозорливый. Франция больше триста лет будет союзником Османской империи, вплоть до Первой мировой войны.

В 1535 году был заключен первый договор между Османской империей и Францией – так называемый капитуляционный (от лат. capitula – глава, раздел соглашения или книги). Договор даровал именно французским подданным, как знак милости всемогущего падишаха, особые торговые и личные привилегии. Иностранные торговые корабли могли появляться в османских портах только в том случае, если они шли под французским флагом. Это решение положило конец торговому господству в Восточном Средиземноморье Венеции – непримиримого врага Стамбула. Подобный договор, первый и единственный в своем роде, помог сместить в пользу Сулеймана Великолепного торгово-политический баланс на всем Средиземноморье.

Сохранить этот перевес надолго не удалось. Глобальность замысла разбилась о жадность и слабость преемников-султанов Девлет-и Алийе.

Современники в один голос повторяют, что чуткие пальцы Сулеймана на ощупь различали качество золотых монет. За подделку карали беспощадно. Столь же легко он различал людей – искренних и притворщиков. Приближал первых, невзирая на религию и национальность. Был брезглив к лицемерам. Впрочем, щедро награждал сладкозвучных придворных поэтов. А вот шуты стали привлекать его только в старости.

Шах Акбар (1513-1605) – правитель империи Великих Моголов – у себя, в Северной Индии, жадно впитывал все сведения, что поступали к нему с берегов Босфора. Тоже научился отличать на ощупь полновесную рупию. Но льстецов – обожал… Моголы – пали…

Три великих предшественника особенно привлекали внимание Сулеймана. Александр Македонский – первый «глобалист», правитель Востока и Запада. Чингисхан – второй «глобалист», покоритель Руси, страны холодных снегов и теплых мехов. И Тамерлан, совсем наоборот, – разрушитель, не сумевший надолго сохранить то, что держалось только на крови.

По преданиям, Сулеймана крайне интересовало все, что касалось жизни османского султана Баязида в плену у Тамерлана, а также продвижения эмира Тимура в Индию и его переговоров с Западом. По преданиям же, на Сулеймана произвело сильное впечатление видение Тамерлану Образа Богородицы, остановившей Железного Хромца под Москвой…

– Сила османов, – повторял Сулейман, – знать больше, чем мудрецы Запада и Востока, иметь больше пушек и лучший флот, чем у любого владыки мира – короля или шаха.

Османский адмирал Сеид Али по его приказу посетил державу Великих Моголов и был тепло принят молодым падишахом Акбаром, вел переговоры о совместном изгнании португальцев из Индийского океана, а затем и Средиземноморья. Самая большая помощь – надежные пушки, громившие габсбургские крепости, по первой просьбе Акбара были отправлены в далекую Индию. Через Ирак, потом через Персидский залив, в обход владений персидского шаха, и к берегам Гуджарата, где воевал Акбар, пытаясь сбросить в море засевших в крепостях португальских торговцев-пиратов.

Сулейман был готов воевать где угодно – под Веной, на Мальте, но только не в России. Что мешало ему бросить великую армию через Крым и «задушить» юного Ивана IV?

В Европе, на полях битвы с Габсбургами и другими противниками Сулейман продемонстрировал решительность и свои незаурядные дарования. Благодаря отличной осведомительной службе и еженедельному анализу того, что в Диване называлось «улавливанием легчайших (политических. – В. Ш.) запахов с кухонь европейских королей», Сулейман великолепно разбирался в международной ситуации.

Серебро Нового Света его не заинтересовало, дешевая рабская сила – тем более. Курить табак он попробовал и… запретил под страхом смертной казни, к картофелю остался равнодушен, а вот «томат ль» – помидоры оценил на два столетия раньше Европы и возлюбил больше шербетов.

В Европе, на севере, откуда поступали собольи и лисьи меха, без которых он не спал зимой, маячила Москва. Крымскому хану, вассалу османского султана, было приказано владения «брата и друга моего, великого князя Московского (сначала это был Василий III, затем Иван IV. – В. Ш.), ничем не беспокоить».

Он очень любил край своей юности – Крым, где отсиживался с матерью-грузинкой, когда бушевал отец – султан Селим I Грозный. Довольно часто бывал на равнинах Северного Причерноморья – в Едисанской степи. Подолгу вглядывался вдаль, где задумал (а сын от Анастасии Гавриловны – Роксоланы – Селим II приступил к реализации проекта) строить канал между Доном и Волгой. Посылал деньги и людей в Казань, Астрахань, Бухару – предупреждал: Москва пойдет на все! Падение Казани и Астрахани произошло при его жизни. Через триста лет придет очередь Бухары… Слабым звеном империи Габсбургов и ее соседей, как правильно рассчитал Сулейман, были Венгрия и славянские земли сербов с центром в Белграде. Дважды султанские войска появлялись на Дунае и на венгерских равнинах, пока, наконец, Белград, так и не дождавшись помощи от Европы, не признал власть османов, а в битве при Мохаче (30 августа 1526 г.) не была физически уничтожена военная сила Венгрии – «дверей во владения Карла V».