Андрей Максимов - Не молчи, или Книга для тех, кто хочет получать ответы Страница 23

Хороший вопрос. Важный.

Молчание вообще бывает разным.

Как это?

Так это и есть на самом деле. И раз уж мы сподобились в качестве примера приводить стихи, приведу еще одно. Это стихотворение моего отца, прекрасного поэта Марка Максимова:

... Молчанье призрачно, когда

за молнией помедлит гром.

Несут немые провода

крик телеграмм.

Молчанье – золото,

когда заходят в сад...

... Когда притих весенний сад –

летит пыльца.

Когда влюбленные молчат –

гудят сердца.

Когда немой молчит – слышна

его мольба.

Когда труба молчит –

она еще труба...

И лишь когда молчит поэт –

поэта нет!

Замечательные стихи, не правда ли?

Подкрепим их мудрыми словами императрицы Екатерины Великой: «Кто не умеет молчать – тот не умеет слушать».

Спасибо императрице. Вот, значит, какое молчание нам необходимо, – то, которое помогает слушать.

А что это за молчание?

Помогает слушать – активное, заинтересованное молчание.

В театре есть такие термины «пристройка» и «отстройка».

Это что-то строительное?

Ну, в общем, да. Только строим мы не дома, а человеческие отношения. Когда я, ставя спектакль, говорю актеру: «Здесь не надо отстраиваться», он всегда понимает, о чем идет речь. И никогда не сообщает что-нибудь вроде: «У меня нет дачи, отстраиваться негде».

«Пристройка» – это, по сути, и есть сосредоточение на человеке. Помните: «каждый слышит, как он дышит»? Так вот «пристройка» – это когда вы дышите как бы вместе, одним дыханием. В этот момент ваш собеседник равен миру. Собственно говоря, он и мир – синонимы.

Да, вы молчите. Но весь ваш вид свидетельствует о том, что вы абсолютно поглощены беседой. Это не молчание-отдых («отстройка»): я задал вопрос, поработал, теперь трудитесь вы – отвечайте. Это молчание-работа («пристройка»): я задал вопрос и просто страсть как хочу узнать, что вы мне на него ответите.

Заинтересованное, активное молчание – это свидетельство вашей «пристройки».

Так просто?

Теоретически – да. Проблема, однако, состоит в том, что мы привыкли воспринимать общение именно как отдых. Поговорил – поработал, помолчал – отдохнул.

За столом сидючи, как оно бывает? Рассказал чего – анекдот, положим – потом водочки себе налил, закусочки положил. Пьешь, ешь – молчишь.

Нормально. Потому что цель общения за столом – получить удовольствие.

Беда в том, что подобное отношение к молчанию подсознательно, но жестко и однозначно входит в привычку. И когда мы берем интервью, нам тоже хочется передохнуть, и нам опрометчиво кажется, что молчание для этого как раз и годится. Но во время интервью молчать нельзя.

Интервью – это очень напряженный вид человеческого общения.

Вне зависимости от того, спрашиваете ли вы у человека дорогу или ведете долгую беседу с собственным ребенком, – тут не до отдыха. Любое расслабление приведет к тому, что вы сойдете с Дороги беседы, уйдете в сторону, заблудитесь и информацию не получите.

На мой взгляд, самая распространенная ошибка тех людей, кто берет интервью, – это неумение долго сосредотачиваться на своем собеседнике.

Поэтому в хорошей беседе молчание – не просто «знак согласия», как гласит пословица, но и знак того, что вам интересно и важно то, о чем говорит ваш собеседник.

Активное молчание – доказательство вашей «пристройки» к собеседнику. Ваш собеседник каждую секунду должен чувствовать (не только видеть, но и чувствовать – это важно!) что вам интересны его речи, а значит, интересен он сам.

Это что получается? Надо руками опять же махать, головой кивать в знак согласия, улыбаться. Так, что ли?

Нет, не так.

Отчего ж это – не так?

Вы перечисляете внешние признаки «пристройки». Но эти внешние признаки проявятся сами по себе – была бы «пристройка»!

Попробуйте внимательно слушать собеседника, искренне стараясь понять, что он говорит, и никак не реагировать на его слова. Это невозможно!

Собеседник, видя вашу реакцию, понимает, что вы дышите с ним в унисон – это, собственно говоря, и называется контактом.

Неопытные интервьюеры боятся молчать. Им кажется, что, если они будут молчать, собеседник решит, что он не интересен. Поэтому они начинают нести всякую ерунду – например, ни с того ни с сего начинают собеседника хвалить. А тот, чувствуя неискренность похвалы, надевает маску – контакта нет.

Неопытные интервьюеры забывают: проблема состоит не в молчании как таковом, а в качестве этого молчания. Очевидно ведь, что не вовремя вставленное слово раздражает гораздо больше, нежели заинтересованное молчание.

Михаил Михайлович Жванецкий сам выбрал меня в качестве своего соведущего в программе «Дежурный по стране». И сейчас кажется, что у нас – чудесный контакт, надеюсь, так оно и есть на самом деле.

Но отыскать законы контакта с этим уникальным человеком было не так-то просто. Когда Михаил Михайлович первый раз пришел в «Ночной полет», эту программу вели несколько человек, и Жванецкий попал не ко мне. С ним беседовал хороший, умный, профессиональный, известный телеведущий, которому казалось, что, разговаривая со Жванецким, надо непременно самому быть остроумным. Ведущий много говорил, много шутил, чем, как я заметил, очень злил нашего великого сатирика. Жванецкий, по сути своей солист, и, разговаривая с ним, надо об этом помнить. Даже намек на то, что он будет вторым номером, воспринимается этим человеком как личное оскорбление.

И когда Михаил Михайлович пришел ко мне, я построил нашу первую беседу следующим образом: я вообще не задавал вопросов, а просто говорил слово и просил гостя сказать все, что он думает по этому поводу. Я говорил: «молодежь» – он фонтанировал. «Телевидение» – монолог писателя. За всю беседу я сказал десяток слов, все остальное время старался заинтересованно молчать. Михаил Михайлович был в восторге.

Это вы привели такой пример, чтобы доказать, какой вы замечательный журналист?

Это я привел такой пример, чтобы доказать: в интервью активное молчание не просто золото, а золото, серебро и платина в одном флаконе.

Кроме того – и это очень важно – во время молчания вы можете придумывать следующий вопрос.

Как это? Вместо того чтобы внимательно и заинтересованно слушать, придумывать вопрос?

Тут вот какое дело. Ученые выяснили: человек способен воспринимать до 500 слов в минуту, в то время как средняя скорость устной речи – от 125 до 150 слов в минуту. То есть человек сказал 150 слов, а у вас в голове еще резерв: 350 неуслышанных слов. Куда этот резерв девать? Правильно: на придумывание вопросов.

Вывод какой?

Очень оптимистичный. Можно внимательно слушать и при этом напряженно думать: Господь (или природа) дали нам, людям, такие способности.

Но ведь все это возможно только при том условии, что во время интервью вы сами не дергаетесь и ощущаете себя спокойным?

Да, все это возможно только при том условии, что во время интервью вы сами не дергаетесь и ощущаете себя спокойным.

А как же этого добиться?

Вообще-то, мы уже немало говорили о том, как успокоиться, в частности, когда рассуждали о настройке души перед интервью.

Но вы правы: наверное, решению этой проблемы надо посвятить отдельную главу. Поскольку, если во время интервью вы не смогли успокоиться, все мои советы смысла не имеют.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ,

в которой

автор пытается понять, как решать самую нервную проблему любого интервью

Самая нервная проблема любого интервью какая?

Самая нервная проблема любого интервью – нервная.

Гениально.

Сколько бы мы ни говорили о том, как готовить свою душу – в смысле психику – к беседе, все равно есть шанс, что, начав интервью, вы распсихуетесь.

Это да. Шанс велик. И что вы можете посоветовать, чтобы этого не было?

Первым делом надо четко понять: во время любого интервью, даже самого важного, нервничать неестественно!

Как это неестественно! Да любой же человек...

Извините, перебью. В этом, мне кажется, корень проблемы. Фундамент ее. Основа и суть.

Совершая какое-то важное дело – скажем, когда берем интервью – мы психуем, потому что убеждены: это естественно и нормально.

Мы настраиваем себя на нервозность. Мы как бы говорим себе: все ведь психуют? (О'кей. И я буду. Как все.

Поэтому вам поможет успокоиться уже одно то, что вы поменяете установку. А что, собственно говоря, такого происходит? Ну интервью. Ну с важным человеком. Или с любимой женщиной. Или с нелюбимой учительницей ребенка. Вы ведь знаете, о чем разговаривать? Знаете. Вы умеете разговаривать? Умеете. В чем же тогда проблема?