Психотерапия и экзистенциализм. Избранные работы по логотерапии - Виктор Эмиль Франкл Страница 26

и его пациентом. Эти отношения между двумя личностями представляют собой наиболее важный аспект психотерапевтического процесса, более важный фактор, чем любой метод или техника. Однако мы не должны пренебрегать техникой, поскольку при терапии необходимо соблюдать определенную степень отстраненности со стороны терапевта. В действительности иногда следует игнорировать человеческий фактор, чтобы ускорить процесс лечения.

Терапевтические отношения развиваются в поле напряжения, в котором на разных полюсах располагаются две крайности: с одной стороны, человеческая близость, а с другой – научная отстраненность. Поэтому терапевт должен остерегаться, чтобы не стать жертвой заблуждения, рассматривая только одну из них. Это означает, что врач не должен руководствоваться только одной симпатией, сочувствием и желанием помочь своему пациенту, но и не должен подавлять свой человеческий интерес к другому человеку, имея дело с ним только с точки зрения техники. Терапевт должен опасаться понимать свою роль только с позиций техника, médicin technicien[188]. Это бы приравняло пациента к l’homme machine[189] (как говорил известный французский материалист Ламетри).

Мы уже ставили вопрос о том, включает ли в себя логотерапия терапевтическую технику как таковую. Несмотря на то что этот вопрос часто сопровождается некоторым сомнением, логотерапия действительно пользуется специальной психотерапевтической процедурой. Этот метод был впервые изложен автором в 1939 году[190] и более подробно рассмотрен в 1946 году в книге «Доктор и душа»[191].

Чтобы полностью понять, что происходит при использовании этой техники, мы возьмем в качестве отправной точки явление, известное каждому психиатру с клиническим опытом, – антиципаторную тревогу. Обычно такая тревога часто провоцирует именно ту ситуацию, которой боится пациент. Например, человек с эритрофобией, который боится покраснеть, в самом деле заливается краской именно в тот момент, когда входит в комнату и сталкивается с группой людей.

В анамнезах, демонстрирующих антиципаторную тревогу, страх перед каким-либо патологическим явлением (которое, по иронии судьбы, его ускоряет) часто может вызывать аналогичный феномен. Это происходит в результате усиления самоконтроля. Например, в анамнезе больных, страдающих от бессонницы, часто содержится информация, что они усиленно думают о своей бессоннице, когда ложатся спать. Безусловно, именно это внимание тормозит процесс засыпания.

Кроме того, что чрезмерное внимание оказывается по своей сути патогенным фактором в отношении этиологии неврозов, также у многих невротических больных такую же патогенную роль играет чрезмерная интенция. Согласно открытиям и утверждениям в логотерапии, причины многих сексуальные неврозов коренятся в чрезмерной интенции достичь цели полового акта. У мужчины это стремление продемонстрировать свою потенцию, а у женщины – способность испытать оргазм. Автор подробно освещал этот вопрос в своих работах, подчеркивая, что больной, как правило, намеренно ищет удовольствия (можно сказать, понимает «принцип удовольствия» буквально). Однако удовольствие принадлежит к той категории состояний, которые невозможно вызвать прямым намерением, – напротив, их можно рассматривать как всего лишь побочный эффект или побочный продукт. Следовательно, чем больше человек стремится к удовольствию, тем меньше он способен его достичь. Таким образом, мы наблюдаем интересную параллель: антиципаторная тревога вызывает именно то, чего боится пациент, тогда как чрезмерная интенция, а также чрезмерное самонаблюдение в отношении собственных действий делают само это действие невозможным.

Именно на этом двойственном факте основана логотерапевтическая техника, известная как парадоксальная интенция. Например, если пациент страдает фобией и боится, что с ним что-то случится, логотерапевт побуждает его пожелать хотя бы на секунду осуществления того, чего он так боится.

Следующий клинический пример покажет, что я имею в виду:

В нашу клинику обратился молодой врач с тяжелой формой гидрофобии. Его давно беспокоили нарушения вегетативной нервной системы. Однажды он случайно встретил своего начальника на улице. Когда молодой человек протянул ему руку в знак приветствия, то заметил, что вспотел сильнее обычного. В следующий раз, оказавшись в подобной ситуации, он уже ожидал, что снова вспотеет, и этот страх ожидания спровоцировал обильное потоотделение. Налицо порочный круг: гипергидроз провоцирует гидрофобию, а гидрофобия, в свою очередь, вызывает гипергидроз. Мы посоветовали пациенту в случае повторения антиципаторной тревоги решить для себя, что он очень хочет показать окружающим, насколько сильно может вспотеть. Через неделю он вернулся и сообщил, что всякий раз, когда он встречал кого-то, кто вызывал у него приступ тревожности, он говорил себе: «Раньше из меня с потом выходил литр воды, а сейчас я выжму из себя по меньшей мере десять литров!» К какому результату привело это парадоксальное решение? В течение четырех лет молодой человек страдал от этой фобии, но всего лишь одного сеанса хватило ему, чтобы навсегда избавиться от нее с помощью этой новой процедуры.

Наверняка читатель заметил, что лечение состоит не только в изменении отношения пациента к своей фобии (в той мере, в которой обычная реакция «избегания» заменяется намеренным усилием), но и в том, что оно проводится в максимально юмористической форме. Это помогает больному изменить отношение к симптому, позволяет дистанцироваться от него и отделить себя от невроза. Данный метод основан на том факте, что, согласно логотерапевтическому учению, патогенез фобий и обсессивно-компульсивных неврозов частично обусловлен усилением тревожности и навязчивых состояний, вызванных стремлением избежать или побороть их. Человек с фобией обычно старается избегать ситуации, в которой возникает страх, в то время как человек с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР) пытается подавить и, таким образом, побороть свои пугающие мысли. В любом случае в результате симптомы усиливаются. Напротив, если нам удается вызвать у больного такое состояние, когда он перестает избегать проявления своих симптомов или бороться с ними, а наоборот, старается преувеличить их, то мы заметим, что симптомы ослабнут и больше не будут преследовать пациента.

Такая процедура использует уникальную способность человека к самоотстранению, присущую чувству юмора. Наряду с утверждением Хайдеггера о том, что «скорбная озабоченность» (Sorge) является существенной чертой, пронизывающей человеческое существование, как и последующей ее заменой Бинсвангером на «любящее бытие друг с другом» (liebendes Miteinandersein) в качестве главной человеческой характеристики, я осмелюсь сказать, что юмор также стоит упомянуть среди главных способностей человека[192]. Ни одно животное не способно смеяться.

На самом деле цель парадоксальной интенции состоит в том, чтобы помочь пациенту развить в себе чувство отсоединения от своего невроза, заставить смеяться над ним. Утверждение, отчасти согласующееся с этим, можно найти в книге Гордона Олпорта «Индивидуум и его религия»: «Невротик, который учится смеяться над собой, находится на пути к самоконтролю, возможно к излечению»[193]. Парадоксальная интенция – это клиническое применение утверждения Олпорта.

Приведу еще несколько примеров, чтобы подробнее разъяснить суть этого метода:

Однажды я получил письмо от молодой студентки медицинского факультета, которая в прошлом слушала мои клинические лекции по логотерапии. Она напомнила, как я демонстрировал метод парадоксальной интенции, и продолжила: «Я попыталась применить к себе метод, показанный вами в классе. Меня постоянно мучил страх, что во время препарирования в Институте анатомии я начну дрожать, как только в кабинет войдет преподаватель анатомии. Вскоре у меня и правда начался тремор. Но, вспомнив, что вы рассказали нам на лекции, посвященной именно этой ситуации, я стала всякий раз говорить себе: “О, вот и преподаватель! Сейчас я покажу ему, как хорошо умею дрожать! Пусть он увидит, как надо это делать!” Но всякий раз, когда я сознательно пыталась дрожать, мне это не удавалось».

К парадоксальной интенции прибегают неосознанно и невольно, постоянно и повсюду. Один американский студент, сдававший мне экзамен на эту тему, во время объяснения метода парадоксальной интенции обратился к следующему автобиографическому рассказу:

«У меня начинало урчать в желудке в компании других людей. Чем больше я пытался это предотвратить, тем сильнее урчало. Вскоре мне стало казаться, что эта напасть будет преследовать меня до конца моей жизни. Я смирился и начал смеяться над этой проблемой вместе с другими. Вскоре урчание исчезло».

Однажды я столкнулся с самым тяжелым случаем заикания за всю мою многолетнюю практику: я встретил человека, который сильно заикался всю свою жизнь за исключением одного раза. Это случилось, когда ему было двенадцать лет. Он ехал в трамвае зайцем, не заплатив за билет. Когда его поймал кондуктор, он подумал, что единственный способ спастись – вызвать у него сочувствие и изобразить, что он всего лишь «бедный заикающийся мальчик». Но тут