Евгений Попов - Социализм и судьба России Страница 28

В результате сдачи власти социалистическими режимами в восточноевропейких странах к власти пришли те, кого мы называем по российской терминологии «демократами», т. е. произошли, скорее, не бюрократические контрреволюции по Троцкому, а обычные буржуазные.

Однако основная разница не в этом. Внешне характер политических и экономических реформ в восточноевропейских странах тот же, что и в РФ. Так же наблюдается падение производства и снижение уровня жизни. Но масштаб разрушений экономики, вообще говоря, меньший (особенно если учесть, что у этих стран нет своей нефти). Показателем этого является значительно меньший рост цен по равнению с «дореволюционным» уровнем. Так если в РФ к концу 1995 года индекс роста был около 8000, то наибольший рост в восточноевропейских странах (Болгария и Польша) – менее 90, в Чехии – около 10,а в Венгрии – меньше 3!

Такая колоссальная разница объясняется, по-видимому, менее компрадорской ориентацией правящих режимов, большей заботой их о национальных интересах. Показатели роста цен говорят, что в восточноевропейских странах не проводится преднамеренного уничтожения экономики как в РФ.

Большой разброс в индексе роста цен между отдельными восточноевропейскими странами также не случаен: наименьшее его значение в Венгрии связано с наиболее умеренным реформированием, начатым еще при социализме, а наибольшее значение – в Польше и Болгарии – с наибольшим «разгулом демократии» в этих странах.

Одной из причин менее колониального характера реформ в восточноевропейских странах является то, что ликвидация социализма происходила не под руководством агентов ЦРУ, как в СССР, а под руководством самих социалистических режимов или стихийно. Процессы были очень быстротечны. Демократические движения втягивали в себя много порядочных людей, мечтавших об устранении существовавших несправедливостей, повышении уровня жизни до Западных стандартов, о том, что все это даст им капитализм, но… со всеми преимуществами социализма. В этих бурных условиях Западу было труднее, чем в СССР, проталкивать к власти свою агентуру. Однако малый размер восточноевропейских стран исключает возможность их реформирования к современному капитализму. Их лидерам также приходится плясать под дудку МВФ, но делают они это вынужденно, анес лакейским рвением, как российские правители. Соответственно и результаты….

Впрочем, есть и более прозаичное объяснение лучшего положения Восточной Европы. Вадим Белоцерковский [25] пишет, что, желая создать «санитарный кордон» против России, Запад делает там мощные инвестиционные вливания: «По данным министерства финансов США за 6 последних лет инвестиции в России составили 45 долларов на человека, а в Польше -360! (ИТАР-ТАСС, 17.05.97)».

Часть II

О социализме XXI века

Кризис социализма поставил вопрос, каким же должен быть социализм XXI века, чтобы избежать ошибок социализма XX века и угрозы реставрации капитализма, как это произошло в СССР и странах Восточной Европы. Автор со своей стороны ответил на этот вопрос в ч. I, но существует много других точек зрения. Анализу их и окончательному ответу на поставленный вопрос и посвящено дальнейшее изложение.

Кризис социализма завершился победой контрреволюции в 1991 году. Дальнейшее – это развитие РФ (и других республик СССР) как государств, вставших на путь капиталистического развития. Поэтому все уроки, преподанные кризисом социализма, можно получить, не рассматривая дальнейшие события. Основной (с точки зрения уроков) вопрос: потерпел ли крах марксизм в результате этого кризиса или нет? Буржуазная пропаганда на основе краха большей части системы социализма объявила о крахе марксизма. И во всей несоциалистической литературе это является очевидным фактом, не подлежащим даже обсуждению.

Однако критерием не является само крушение социалистических режимов. Марксизм потерпел крах, если его рекомендации привели к крушению социализма. И – наоборот, марксизм сохраняет свою силу, если именно отход от рекомендаций марксизма привел к кризису социализма. Любая верная научная теория должна объяснять не только удачный ход эксперимента, но и неудачный.

Обязательным положением в Программах левых партий является декларируемая «верность марксизму». Однако ознакомление с Программами позволяет сделать вывод, что у каждой партии «свой марксизм». Большую лепту в этот разнобой внесла критика марксизма «демократами», продолжавшаяся весь период контрреволюции в СССР. Эти «разоблачения» марксизма сыграли значительную роль в деле дискредитации социализма и обеспечении общественной поддержки Перестройке, а также и во внесении описываемой ниже «каши» в Программы левых партий. Эта критика, естественно, была неоригинальна, а являлась перепевом антисоциалистической оппозиции доперестроечного периода. Действительно, что можно было сказать нового после 70 лет антикоммунизма?

Разрушение официального советского марксизма привело к появлению различных теоретических моделей, часто с большими претензиями на объяснение всего и вся. Некоторые модели довольно примитивны и, казалось бы, их не стоит рассматривать. Но, как показывает жизнь, именно примитивные модели усваиваются иногда народом лучше, чем логически безупречные, именно потому, что они – примитивные и поэтому понятные. И, что удивительно, иногда даже в них можно найти что-то полезное. Как говорится: «Навозну кучу разрывая….».

Большое внимание во 2-ой части уделено критическому изложению взглядов послекризисных марксистов, а также некоторых немарксистов, оказывающих на коммунистическое движение в РФ некоторое влияние (главы 7-13). Затем рассматриваются программы трёх коммунистических партий, образовавшихся в России после контрреволюционного переворота, завершившегося в 1991 гг. распадом СССР (глава 14). Глава 15 подводит итоги обзору. В заключительной главе 16 делается вывод о том, каким же должен быть социализм XXI века.

Сначала вспомним, что писали о предпосылках перехода к коммунизму (а, следовательно, и к социализму, как первой фазе коммунизма) классики марксизма К. Маркс и Ф. Энгельс.

Глава 6

О переходе к коммунизму

Классики марксизма на основе анализа развития капитализма в середине XIX века вывели общие необходимые условия перехода к коммунизму.

6.1. Маркс и Энгельс о предпосылках коммунистической революции

Ниже приводятся основные высказывания на эту тему К. Маркса и Ф. Энгельса.

1. «…действительное освобождение невозможно осуществить иначе, чем в действительном мире и действительными средствами, что рабство нельзя устранить без паровой машины и мюль-дженни, крепостничество – без улучшенного земледелия, что вообще нельзя освободить людей, пока они не будут в состоянии полностью в качественном и количественном отношении обеспечить себе пищу и питье, жилище и одежду. «Освобождение» есть историческое дело, а не дело мысли, и к нему приведут исторические отношения, состояние промышленности, торговли, земледелия, общения…» [10 т 1, 16].

2. «Это «отчуждение», говоря понятным для философов языком, может быть уничтожено, конечно, только при наличии двух практических предпосылок. Чтобы стать «невыносимой» силой, т. е. силой, против которой совершают революцию, необходимо, чтобы это отчуждение превратило основную массу человечества в совершенно «лишенных собственности» людей, противостоящих в то же время имеющемуся налицо миру богатства и образования, а оба этих условия предполагают огромный рост производительной силы, высокую степень ее развития. С другой стороны, это развитие производительных сил (вместе с которым уже дано эмпирическое осуществление всемирно-исторического, а не узко местного, бытия людей) является абсолютно необходимой практической предпосылкой еще и потому, что без него имеет место лишь всеобщее распространение бедности; а при крайней нужде должна была бы полностью начаться борьба за необходимые предметы и, значит, должна была бы воскреснуть вся старая мерзость. Это развитие производительных сил является, далее, необходимой предпосылкой потому, что только вместе с универсальным развитием производительных сил устанавливается универсальное общение людей, благодаря чему, с одной стороны, факт существования «лишенной собственности» массы обнаруживается одновременно у всех народов (всеобщая конкуренция), – каждый из этих народов становится зависимым от переворотов у других народов, – и, наконец, местно-ограниченные индивиды сменяются индивидами всемирно-историческими, эмпирически универсальными. Без этого 1) коммунизм мог бы существовать только как нечто местное, 2) сами силы общения не могли бы развиться в качестве универсальных, а поэтому невыносимых сил: они остались бы на стадии домашних и окруженных суеверием «обстоятельств», и 3) всякое расширение общения упразднило бы местный коммунизм. Коммунизм эмпирически возможен только как действие господствующих народов, произведенное «сразу», одновременно, что предполагает универсальное развитие производительной силы и связанного с ним мирового общения.