Валерий Астапов - Психодиагностика и коррекция детей с нарушениями и отклонениями развития: хрестоматия Страница 29

Однако диагностика истинной причины депрессии, патопластичных переживаний ребенка трудна. Психотерапевт, например, может полагать, что причиной таких переживаний являются конфликтные отношения между родителями ребенка. На самом же деле ребенок к ним привык, поскольку конфликтными они были всегда и ребенок считает, что так и должно быть. Истинная же причина патопластичных переживаний может состоять в том, что до пяти лет он был единственным, а новорожденный брат отнял у него привилегии единственности, или в том, что родители обижают его любимую бабушку и он испуган и удручен этим, мечется между бабушкой и родителями, как песик, когда дерутся его хозяева. И ребенок спокойно обсуждает то, что его волнует мало, и начинает нервничать, когда тема становится «горячей».

Ребенок может проводить слишком много часов за приготовлением уроков, и от этого жизнь его скучна, рутинна, безрадостна. Он и не ведает, что может быть другая, веселая и интересная жизнь, но ему скучно и тошно. Проснулся, умылся, школа, приготовление уроков, кружок музыки, иностранный язык, прогулка с мамой, ужин, сон. И так каждый день. Но он ребенок, такая жизнь для него неестественна. И маленький доцент в белоснежной сорочке и в отглаженных брюках уныл, неудовлетворен, болен.

Еще сложнее жизнь подростка. Для него важно занимаемое им место среди сверстников, он ревниво относится к оценке его психофизических данных, к сравнению их с психофизическими данными сверстников, он стремится к независимости, жаждет признания и понимания. Неудовлетворенность присуща подростковому возрасту, как угри на лице. И подросток легко впадает в депрессию. Психосоматические заболевания очень часто начинаются именно в подростковом возрасте. Психотерапевт изучает жизнь пациента-подростка, ищет и помогает устранить причину неудовлетворенности. Психотерапия при психосоматических заболеваниях наиболее трудна, хотя на первый взгляд и представляется легкой: дал совет – и все дела. Психотерапевт призывает «взять себя в руки», он не объясняет слепому, как выйти на дорогу, а берет его за руку и выводит из леса омраченности. Хороший совет полезен сильному, а слабый или омраченный нуждается не только в добром совете, но и в конкретной помощи. И больной нуждается в неотложной психотерапевтической помощи. В слове, но и в деле.

Завершая эту главу, обратимся к проблеме кодировки, или, что точнее, – программирования. Поскольку дети, страдающие неврозом, психосоматическим заболеванием, или дети с отклоняющимся поведением кодированы «омраченностью», психотерапевт внушает им целебные, корригирующие контрустановки, освобождая их от гнета таких кодировок. Однако психотерапевт отдает себе отчет в том, что любое программирование – посягательство на чувство достоинства и ограничивает свободу человека. Поэтому для подростка, а тем более для взрослого человека оно в сущности оскорбительно. Истинно свободен лишь тот, кто не позволяет никому посягнуть на свою свободу, не ждет, когда его освободят от чего-то, стесняющего его свободу, а или сам свободен изначально, или освобождает себя, если стеснен. Человек заболевает только в том случае, когда соглашается быть больным. Он даже умирает преждевременно только тогда, когда запутал свою жизнь до такой степени, что выход – только смерть, или тогда, когда неосознаваемо соглашается уйти из жизни. Иными словами: человек всемогущ, и высшее мастерство в психотерапии – подведение человека к самостоятельному освобождению от омрачающих его кодировок. И если ребенку внушаются контрустановки во всех случаях, подростку – при крайней необходимости, то взрослому – никогда. Его лишь подводят к освобождению от «омраченности», к самоусовершенствованию, самооздоровлению, продвигаясь к этому вместе с ним, а не вместо него. Он сам освобождается от гнета омрачающих кодировок. И да помогут ему в этом инстинкты свободы и сохранения достоинства.

Психотерапевт должен помнить, что подавляющее число дисгармоничных людей компенсированы в своей дисгармоничности и волюнтаристское «исправление» может нанести пациенту непоправимый ущерб – вызвать психосоматическую дезорганизацию. И пациент неосознаваемо сопротивляется такому вмешательству. Оно особенно опасно, если пациента стимулируют, активизируют, внушая соответствующие установки.

При шизофрении, если пациент говорит «не хочу», это означает «не могу», и психиатры осторожны в активизации такого пациента. Но подобное состояние, когда «не хочу» означает «не могу», часто встречается и у пациентов, страдающих неврозом или психосоматическими заболеваниями. Пациент может казаться попросту ленивым, но за этим измотанность, растерянность или скрытая депрессия. Он выбит из колеи, и его «лень» психозащитна. Поэтому осторожность как реализация принципа «не навреди» – основное правило для психотерапевта, владеющего методиками внушения. И никогда ни от чего никого «не избавляют», не дав взамен компенсирующие альтернативы. Иными словами, психотерапевт всегда должен знать, куда он ведет пациента, а пациент в таких случаях всегда должен знать, куда его ведут, и принять внушаемое как собственную внутреннюю потребность. Все, что чуждо пациенту во внушаемом, отторгается, подобно тому как отторгается чужое сердце. Механизмы отторжения чужеродного агрессивны. И чуждое порождает у внушаемого только агрессию, и добро трансформируется в зло. Пациент стал агрессивнее – и более ничего. Пациент должен быть подготовлен, он должен воспринять внушаемое с радостью, как жизненно необходимое. И пациент как бы сам выбирает, сам приходит к тому, что внушается. Что же касается внушаемости, то внушаемы все. Если природой предусмотрен инстинкт доминирования, стало быть, предусмотрена и тенденция быть ведомым. Однако для лидера внушающей силой наделен только сверхлидер, «князь» психотерапии.

Спиваковская А. С

ПРИНЦИПЫ, ЗАДАЧИ И ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ КОРРЕКЦИИ КАК ОСОБОГО ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО ЭКСПЕРИМЕНТА[15]

Будучи психологическими по своей природе, патогенетические механизмы неврозов детского возраста требуют психологических методов воздействия для их ликвидации. Вполне отдавая себе отчет в условности разделения методов психотерапии и психокоррекции, понимая, что это две взаимосвязанные формы психологического воздействия в целях сохранения здоровья людей, мы считаем все же возможным их разграничение.

Психотерапия как система специально организованных методов лечебного воздействия применяется к лицам, уже заболевшим неврозом. В аспекте интересующей нас проблемы детских неврозов речь идет о применении широкого спектра психотерапевтических методов – групповых, индивидуальных, семейных, рациональных и суггестивных – наряду с медикаментозными и другими лечебными процедурами на этапе уже сформированной отчетливой клинической картины невроза. Когда речь идет о детях «еще не больных, но уже не здоровых», о начинающих складываться формах невротического реагирования и дезадаптированного поведения, т. е. когда речь идет о профилактике неврозов, на первый план выступают методы и приемы психокоррекции.

Такое подразделение имеет и еще одно, организационное, обоснование. Дело в том, что при современной организации медицинского психиатрического обслуживания населения контингент детей в преневротических состояниях оказывается нередко без квалифицированной помощи. Такие дети не получают помощи у детского психоневролога (их состояние еще не дает оснований к проведению лечения), а в системе обычного воспитательного воздействия устранить формы дезадаптации и первые признаки невротических симптомов не удается. Кроме того, многие родители в силу бытующих предубеждений отказываются от услуг детских психоневрологов и психиатров, предпочитая обращаться в психологическую консультацию. Именно здесь таким детям и родителям может и должна быть оказана квалифицированная психопрофилактическая помощь. С другой стороны, психотерапевтическая работа, как уже не раз подчеркивали наши ведущие психотерапевты (например, В. Е. Рожнов, 1965), должна постепенно выходить за пределы стационаров и охватывать более широкие контингенты риска. Организационно эта работа оформляется и осуществляется в различных учреждениях консультативного типа: дневных стационарах, отделениях профилактики, медико-психологических консультациях, консультациях «Брак и семья».

Таким образом, психотерапия и психокоррекция детских неврозов – это два взаимодополняющих друг друга метода психологического воздействия, каждый из которых имеет свои зоны приложения. Психотерапия – метод лечения, а психологическая коррекция – метод профилактики. В психокоррекционных воздействиях нуждаются дети из особого, повышенно уязвимого в отношении неврозов контингента. Поэтому для оказания им помощи необходимо всесторонне изучить психологические составляющие этой уязвимости, иными словами, психологически исследовать группу риска по детским неврозам и описать психологическое содержание факторов повышенного риска в отношении неврозов у детей. Эта работа и была проделана в настоящем исследовании. Задача психологической коррекции в целях профилактики неврозов у детей рассматривается как особым образом организованное психологическое воздействие, осуществляемое по отношению к группам повышенного риска и направленное на перестройку, реконструкцию тех неблагоприятных психологических новообразований, которые определяются как психологические факторы риска, и на воссоздание гармоничных отношений ребенка.