Андрей Курпатов - Средство от депрессии Страница 3

Если и после всех этих усилий людей в белых халатах стойкость вас не оставит, если вы будете продолжать демонстрировать отчаянное нежелание жить, то спустя каких-нибудь месяцев шесть вас благополучно переведут в ПНИ (психоневрологический интернат), где до самого последнего дня вашей жизни будут продолжаться те же самые процедуры — аминазин и похлебка. Причем могу вам гарантировать, что в таком виде — постояльца ПНИ — благодаря усилиям врачей и прочего персонала вы проживете не меньше, а намного больше, чем если бы остались «на свободе» в этом безумном и суматошном мире!

Мы живем в такое время, когда ненужные вещи — единственное, в чем мы нуждаемся.

Удивительно, хотели помереть, а вот на тебе! Да, социальные институты устроены таким образом, что мы оказались защищенными от всех возможных бед и напастей: медицина, худо-бедно, бережет наше здоровье, государство с его собесами, законодательством, судом, милицией и прочими прелестями бережет остальное. Есть еще предусмотрительная наука и учащее предусмотрительности образование. То есть наш с вами инстинкт самосохранения оказывается совершенно, абсолютно ненужным! В отставку отправили бравого, боевого парня! Катастрофа! Кадровый военный в мирное время… Спасайся, кто может!

Отсутствие реальных угроз — для нашего инстинкта самосохранения сплошное наказание, а потому мы вынуждены его трудоустраивать, сочинять, придумывать ему занятие [3]. Большинство наших тревог и опасений, большинство наших стрессов на самом деле надуманные и яйца выеденного не стоят. Мы начинаем бояться за свое здоровье, несмотря на резолюции врачей о зачислении нас в отряд космонавтов. Мы можем бояться, что не справимся с работой или что нас ни за что с нее уволят. Нам кажется, что мы никому не нравимся или никому не нужны, а поэтому нас бросят или предадут. Мы опасаемся, что на нас нападут, ограбят, изнасилуют, что квартира наша сгорит, а сами мы попадем в катастрофу — автомобильную или авиационную. Еще можно бояться, что ребенок наш не поступит в университет, что его убьют в армии, а вне армии он однозначно станет наркоманом. Круг замкнулся…

Короче говоря, за «врагом», при наших-то способностях и воображении, дело не станет. Если его нет, мы его придумаем. Да, больна головушка, нечего сказать. Вроде бы все у нас хорошо, все продумано, все устроено, и нет у нас никаких оснований в панику впадать да смуту сеять. Но оказывается, что как раз из-за того, что все продумано и устроено — нам и тревожно! Парадокс! Но осмыслить этот парадокс (если, конечно, не отяготиться специальными знаниями) невозможно, ведь мы как раз ради избавления от тревоги все это продумывали и устраивали. Как же может такое быть, что все это нас и погубило? А вот оказывается, что может, да еще как! Хотели избавиться от тревоги, а нажили себе депрессию.

Как никогда ранее в своей истории, человечество оказалось на перекрестке. Одна дорога ведет к отчаянию и полной безысходности. Другая — к всеобщему выми-ранию. Так будем же молить Бога, чтобы Он даровал нам мудрость сделать правильный выбор.

На заметку

Депрессия (если очень просто) — это сниженное, подавленное настроение, когда ничего не хочется и думаешь только о том, как все плохо. Почему у нас может возникнуть депрессия? Кажется, что для этого необходим какой-то очень существенный повод. Однако по статистике, чем лучше становится наша жизнь, тем больше людей начинают страдать от депрессии. Так что все ссылки на внешние трудности вряд ли могут быть приняты в расчет, хотя без трудностей, конечно, дело не обходится. Разумеется, мы сталкиваемся с трудностями, переживаем из-за них, иногда чувствуем себя подавленными, обессилевшими. Но депрессия как таковая — это не просто наша реакция на жизненные трудности, это специфический сбой в работе мозга. Мозг, пораженный депрессией, начинает спонтанно, вне зависимости от внешних обстоятельств, порождать чувства тоски и подавленности, а также ощущения безысходности и пугающей бессмысленности жизни. Мы надеваем «темные очки»…

Невостребованные силы нашего инстинкта самосохранения — вещь отнюдь не безобидная. «Животное, — по словам величайшего физиолога Ивана Михайловича Сеченова, бывшего, кстати, учителем И. П. Павлова, — находится в состоянии постоянных боевых действий». Действительно, если дикий зверь не будет постоянно настороже, то от него в скором времени останутся рожки да ножки. Но человеку нет нужды в таком напряжении, и оно остается нереализованным, словно бы запирается внутри нашей психики, кипит там и булькает. По уму, оно должно как-то расходоваться, в нас должен быть какой-то клапан, через который мы будем спускать избытки этих паров.

Но где они, эти клапаны? Невротические тревоги? Надуманные страхи? Разумеется, они позволяют нам растрачивать избытки этого напряжения, но они же приводят и к его росту. Нас словно бы распирает изнутри, мы куда-то гонимся, постоянно чем-то озабочены, не способны усидеть на месте, все время потребляем новую и новую информацию, чтобы как-то себя занять. Однако все эти попытки облегчить собственное страдание на самом деле приводят лишь к обратному результату. Напряжение увеличивается, внутренний дискомфорт растет, как на дрожжах. И это ранит, мы, сами того не подозревая и, конечно, не желая того, раним себя изнутри, нам больно, нам плохо, и мы агрессируем…

Если я навешу три висячих замка на решетчатые двери своего жилища, заведу огнестрельное оружие, собак и полицейского в комнате и буду при этом весело уверять, что ничего не боюсь, — то это верно и неверно одновременно. Мой страх заключен в висячих замках.

Мы подобны раненому зверю — мучаемся своим внутренним напряжением, которое никак не может найти для себя выхода. Но проявления агрессии у нас запрещены категорически, за нее даже срок дают и не всегда условный.

Впрочем, мы и сами склонны ее сдерживать — кто вследствие воспитанности, кто по привычке, кто из-за банального страха перед наказанием. Конечно, по чуть-чуть достается нашим детям, супругам, родителям и прочим родственникам; подчиненным от нас влетает по всякому поводу и без него, причем всегда по первое число и обязательно почем зря; есть среди пострадавших от нашей агрессии и политики, и случайные прохожие, и продавцы в магазинах, и врачи в кабинетах, короче говоря, кто попался — я не виноват.

Что же делать? На какого же представителя человеческого вида без зазрения совести можно перевести свою внутривидовую агрессию, немилосердно усиленную внутренним страданием? Догадались? Да, на самого себя! Причем не рискуя быть осужденным и опороченным… И вот начинается! Даже не догадываясь об этом, мы переориентируем агрессию с наших сородичей на самих себя, жертвуем, можно сказать, собой, потому что мы «приличные люди».

Совершенно неосознанно мы ставим свою собственную жизнь под удар, полагая, что все это в порядке вещей. Вещи-то, может быть, и в порядке, да вот с головой у цивилизованного человека проблемы. Не умеет наш, по сути, животный мозг правильно вести себя в мире социальных, человеческих отношений, не под них его эволюция делала. Отсюда и неврозы, отсюда и аутоагрессивное поведение.

Вы не знаете собственного разума.

Аутоагрессивное поведение — это, проще говоря, агрессия, направленная человеком против себя самого. Кажется, что этот случай редкий, поскольку, с кем-с кем, а с собой-то уж мы действительно пребываем в состоянии мира или, по крайней мере, челночной дипломатии, способной уладить любой возникающий конфликт. Вспомним, как мы себя оправдываем, даже если у нас есть ощущение, что мы поступили как-то не так, неправильно или некрасиво. Мы всегда находим достаточную аргументацию, чтобы доказать собственную правоту. Однако же здесь речь идет о сознании, точнее, о его способности сгладить конфликт, возникающий между различными его частями, но механизмы аутоагрессивного поведения залегают ниже сознания, это своего рода биологический рудимент, дающий свои всходы в социальной жизни.

Конечно, самым радикальным вариантом реализации аутоагрессивного поведения был и остается суицид, т.е. самоубийство. И мы можем только догадываться, сколько ненависти, страдания и боли должно быть в человеке, чтобы собственноручно убить самого близкого человека, который есть у него — самого себя. Вообще говоря, покончить с собой — дело непростое, это только кажется на первый взгляд, что просто. Поэтому объяснять завершенный суицид минутной слабостью неправильно. Однако некоторые избирают и вовсе изощренные способы свести счеты с жизнью, но мало кто из этих самоубийц понимает, что он делает.

Чем проявляется аутоагрессивное поведение? Читайте и узнавайте собирательный портрет современного человека: нарушение правил дорожного движения (включая переход дороги на красный свет и вождение автотранспорта в нетрезвом виде); несоблюдение правил техники безопасности (на рабочем месте, при обращении с электричеством и т.п.); наркомания, алкоголизм, вредные привычки и другие признаки нездорового образа жизни; невыполнение предписаний врача (или выполнение их по собственному усмотрению); экстремальные виды работы и спорта; неоправданный риск; собственно самоубийства; преступное поведение (человек таким образом подвергает значительной опасности не только других, но и себя самого), а также многое, многое другое.