Джон Лилли - Центр циклона: автобиография внутреннего пространства Страница 3

Цель этого первого путешествия состояла в том, чтобы пережить столько возможных пространств под воздействием кислоты, сколько можно было втиснуть в один сеанс. Я хотел использовать все мои знания из психоанализа, науки и других источников, чтобы испытать, что может дать кислота. Позже я нашел, что большая часть того, что я знал из опыта и экспериментов, включая знания из области математики, логики, биологии, медицины, знания о механизме мозга и функциях ума, выдержала испытание. На этом первом сеансе я весь выложился.

Сеанс был начат утром после здорового ночного сна. Прежде чем принять ЛСД я отлично отдохнул. Я тщательно ввел себе в мышцу бедра сто микрограмм чистого ЛСД. Через двенадцать минут я вошел в новые и странные пространства ЛСД. В продолжении всего опыта я оставался в концентрированном и сознательном состоянии. За первые десять минут движения в эти пространства я внезапно осознал, что все мои предыдущие тренировки вели меня к этой точке. Вся моя подготовка была ориентирована на нее. Я как бы увеличился в размерах и оставался таким в течение восьми часов. Я чувствовал компетентность, сконцентрированность и способность двигаться через любое пространство, которое я только мог себе представить.

Из опыта моей предыдущей тренировки в изоляционной ванне я решил, что не буду надевать в этом путешествии никакой одежды. Это было разумно и соответствовало тому, что нужно было проделать для раскрытия себя. Предрассудки в отношении наготы и необходимости ношения одежды я утратил и хотел чувствовать себя совершенно свободным в этих обстоятельствах. Мой гид была согласна со мной. И она была свободна от предрассудков и тоже была обнаженной. Это свобода позволила мне сделать некоторые открытия относительно проекций на мое и ее тело.

Когда ЛСД начал действовать, я внезапно сказал очень низким голосом, понижая его к концу фразы: «Каждому психиатру и каждому психоаналитику следует изучить воздействие ЛСД, чтобы знать, что он собой представляет». Я имел в виду, что любому человеку, который занимается проблемами человеческого сознания, следует поработать в этих пространствах. Сначала происходили обычные вещи, хорошо описанные в литературе Олдосом Хаксли и многими другими. Произошло внезапное усиление и углубление всех цветов и форм, возникла прозрачность реальных объектов и проявилась живая природа материи — все это появилось немедленно. Я начал наблюдать за мраморной крышкой стола и увидел, как узоры на мраморе становятся живыми, пластичными и движущимися. Я вошел в узоры и стал их частью, живой и движущейся в узорах мрамора. Я стал живым мрамором. Я лежал в постели между двумя стереоколонками и шел с девятой симфонией Бетховена. Музыка запрограммировала меня на глубоко религиозные переживания. Все переживание было запрограммировано и фиксировано еще в годы моей ранней юности, когда я был прихожанином католической церкви, слушающим католическую мессу я был верующим, с горячей верой детства во все, чему учили в церкви. Вместе с музыкой я вошел в Небеса. Я видел Бога на вершине трона как огромного, мудрого, древнего Человека. Он был окружен ангельским хором, серафимы и херувимы проходили у его трона в непрерывной процессии. Я был там, в Небесах, славящим Бога и славящим ангелов и святых в полном и совершенном восторге религиозного экстаза. Мой гид позже рассказывала, что я встал на колени в постели и смотрел вверх, в небо, держа руки сложенными для молитвы. Коленопреклоненным я был и на Небесах, где я видел, чувствовал и жил этой сценой. Позже я обнаружил, что это все происходило во время первых двух частей и большую часть хора этой симфонии. Это был хор ангелов, молящихся Богу и славящих его. Позже, когда голоса сопрано стали слишком резкими и сильными, я вернулся назад в наше пространство и спросил, что это была за музыка.

Это было слишком много для одного раза, и я оказался слишком истощен. Я использовал весь свой запас энергии. Затем я лег на постель и заснул. Во сне я стал расширяться в пространстве комнаты. Я поднялся и пошел в ванную. Уже почти закрыв за собой дверь, собираясь помочиться, я внезапно увидел, что это был один из предрассудков цивилизации — закрывать за собой дверь. Громко рассмеявшись чистым и невинным смехом над закрытой дверью, я открыл ее и засмеялся еще сильнее. Мой гид спросила меня, что в этом смешного. Но я уже перешел в другие пространства и не мог даже ответить на вопрос, так что она не настаивала на нем. Затем я посмотрел в зеркало на свое собственное лицо и увидел на нем многочисленные «проекции». Я впервые увидел себя самого таким, каким я был в это время. Затем вспышками приблизительно в одну секунду я прошел через образ самого себя. Я прошел через многие из моих образов, через сотни их. Некоторые из них были очень старыми, некоторые — относящимися к моему детству, другие видимо были из будущего, показывая меня таким, каким я буду в девяносто лет, морщинистым, старым и высохшим. В других образах я был больным, с пятнами багрового и других неприятных цветов на лице. Некоторые образы были моей идеализированной самостью. Иногда я казался себе Богом. В другой раз я был калекой. Положительное и отрицательное входило в проекции из моей сознательной памяти.

Внезапно я увидел как можно проецировать (в буквальном смысле слова проецировать) визуальные образы из моей памяти. В этот момент я решил использовать эту способность и спроецировал образ моего отца в мое, а затем в его лицо. Я двигался назад по ряду лиц, которые, как я предполагал, были моими предками. Каждую секунду появлялось новое лицо. Пройдя, как мне кажется, две тысячи поколений, я внезапно увидел лицо волосатого антропоида, появившееся на моем лице.

В этот момент проснулся мой юмор и сказал: «О, ты можешь проецировать все что угодно, включая дарвиновскую теорию происхождения человека». Я засмеялся, радуясь спектаклю. Внезапно на месте моего лица появилась морда саблезубого тигра с шестидюймовыми клыками, торчавшими из его паста. Очень дружелюбный тигр, но тем не менее довольно опасный. Тут я внезапно увидел возможность сделать остановку. Это все могло вывести из моего подсознания что-то такое, что в прошлом угрожало мне. Может быть, мне только казалось, что опасность была в этом антропоиде. Это могла быть расовая память, а могло быть воображаемой вещью, основанной на моих предыдущих жизнях, или же могло быть событием, не имеющим никакой современной модели для его объяснения. Находясь вверху, я наслаждался этим переживанием и разрабатывал его дальше. Я не останавливался для объяснения происходящего. Я наблюдал то, что происходило, и как только думал, что должно произойти что-то новое, происходило и это. Это было действительно очень приятное использование моего интеллекта и знания.

Обнаружив, что я использовал большую часть своей энергии, я лег в постель на спину и закрыл глаза. Вернувшись в настоящее, к моему гиду, я потом снова начал путешествие по своей памяти. Я пережил многие сцены своего детства, счастливый и удовлетворенный, я играл с моими товарищами, сосал грудь матери, пребывал в ее чреве, плавая в пустоте, в чудесном экстатическом пространстве, окруженном светом. Там я становился все меньше и меньше, двигаясь во времени назад, до самого оплодотворения яйца. Внезапно я стал двумя: я был и в сперме и в яйцеклетке. Потом время изменило свой знак, и они внезапно соединились. Это был фантастический взрыв радости, чувства свершения, законченности, когда я появился и стал расти через все эмбриональные стадии. Я прошел через рождение, пережив шок от того, что покинул столь чудесное и безопасное место, немного страдая от удушья, когда меня извергало давление материнского чрева.

Когда мой гид увидела мои страдания, она поняла, через что я прохожу, и позволила мне прейти через это. Позже она сказала мне, что я должен был снова пережить мое рождение и понять его. Она не вмешивалась, когда я начал задыхаться, но при этом очень внимательно наблюдала за мной. Она наблюдала за цветом моего лица и была уверена, что я не зайду слишком далеко. Когда я вышел через родовой канал на свет, удушье прошло. Все удары и толчки были позади, и вокруг стало яснее. Я остановился и спокойно вздохнул, воспринимая все новые ощущения, происходящие от стимуляции моей кожи и глаз.

Благодаря моему гиду я снова пережил мой первый опыт кормления. Я открыл рот, и что-то теплое вошло в него из чего-то мягкого снаружи. Это был действительно прекрасный опыт.

Я вернулся назад в это пространство и снова оказался в комнате, лежащим на постели, счастливо улыбающимся и умиротворенным после всех штормов и драм. Мой гид сказала мне, что я выглядел более умиротворенно, чем обычно в последние годы.

Путешествие заняло ровно восемь часов, как я и ожидал, это соответствовало литературным данным. Потом я понял, что мои ожидания и определили действие кислоты. Так я узнал о «метапрограмме самости» (self). Иными словами, это моя вера запрограммировала длительность моего пребывания под действием кислоты.