Евгений Елизаров - Мировой разум Страница 3

Подведем промежуточный итог. Проблема мирового разума в силу полного отсутствия достоверных фактов позволяет теоретизировать, отталкиваясь от любых допустимых предположений. Лишь бы эти предположения были действительно допустимыми, то есть не противоречили надежно установленным фактам и выводам науки.

Получаемый же здесь предварительный вывод, при всей его фантастичности, достаточно строго вытекает из одного единственного предположения предположения возможности глубоких качественных различий между стоящими на разных уровнях развития инопланетными культурами.

Нужно ли говорить, что это предположение нисколько не противоречит общепринятым сегодня научным истинам? Больше того, оно выглядит гораздо правдоподобнее, нежели обратное ему утверждение, то есть утверждение того, что даже разделенные галактическими расстояниями культуры должны быть глубоко родственными друг другу и, несмотря на временную пропасть, пролегающую между ними, содержать в себе больше сходства, нежели отличий.

А раз так, то и получаемый из этой посылки вывод имеет вполне законное право на существование.

2

Итак, мы исходили из того, что материальная деятельность субъекта иного разума может содержать в себе глубокие качественные отличия от практической деятельности человека. Но здесь закономерен вопрос: насколько глубокими могут быть эти отличия?

Попробуем разобраться.

Если обратиться к человеку, то не трудно заметить, что его деятельность (разумеется, в самом общем ее определении) - это процесс постоянного преобразования окружающей его действительности соответственно его природе, соответственно его собственным потребностям. Как бы мы ни пытались абстрагироваться от конкретных (сиюминутных) ее целей, от уровня развития нашей сегодняшней техники, от качественной определенности нашей сегодняшней технологии, нам не вырваться за пределы этого всеобщего определения практики.

Антропоморфизм представлений о субъекте иного разума, иной цивилизации проявляется, в частности, в том, что во всех этих представлениях иная цивилизация рисуется нам как субъект примерно таких же преобразований внешнего мира, то есть как тождественное сугубо человеческой деятельности начало. Заметим к тому же: речь идет о преобразованиях (пусть и повинующихся каким-то иным потребностям) в сущности нашего же мира, окружающей нас действительности. Разница лишь в том, что эти преобразования (если уж они попадают в поле зрения земного человека) должны быть гораздо более масштабными, нежели все вершимое нами.

Именно неспособность вырваться за пределы такого определения деятельности и предопределяет ту кажущуюся легкость, с которой представляется возможным отличить все искусственно созданное от естественно данного. В самом деле, если содержанием деятельности разумного существа (независимо от его природы) является качественное преобразование всего того, что его окружает, то отличить ее результаты от "остального"

мира не так уж, на первый взгляд, и трудно.

Но спрашивается: почему практическая деятельность разумного существа в обязательном порядке должна переделывать и переделывать все окружающее? Почему субъект разума в обязательном порядке должен осуществлять постоянное насилие над тем миром, в котором он обитает? Только потому, что именно этим на протяжении тысячелетий занимается человек? Но является ли это действительно разумным применением его собственных сил? Наконец, является ли действительным проявлением разума такое антропоморфное представление о субъекте иной культуры? И тем более культуры:

которая "по определению" должна быть намного выше нашей.

Задумаемся над тем обстоятельством, что сам человек есть часть природы. И если уж известная доля антропоморфизма неизбежна даже там, где речь идет о субъекте иного разума, то логично предположить, что и носитель иной культуры - суть часть все той же природы, которая окружает нас.

Мир един. Но даже если и существует множество несоприкасающихся друг с другом вселенных, то в заявленном к рассмотрению предмете нас все же интересует что-то одно, общее как для нас, так и для гипотетического субъекта гипотетического контакта.

Ведь мы говорим именно о контакте цивилизаций, но вовсе не о запретах на взаимодействие между ними.

Но если человек (а в более широком плане и любой другой носитель разума)

суть часть природы, то почему все преобразования должны затрагивать только внешнюю действительность? Если в результате практической деятельности можно преобразовывать (в конечном счете весь) материальный мир, то нет решительно никаких препятствий и к тому, чтобы изменять свою собственную природу. Если преобразование мира является действительно неизбежным результатом практической деятельности субъекта (любого) разума, неизбежным его результатом должно стать и преобразование его собственной природы.

Строго говоря, мысль о возможности ее изменения не только не нова, но и вообще являет собой некоторую константу человеческого сознания.

Так, например, совершенствование структуры и функций человеческого организма на протяжении едва ли не всей нашей истории было предметом усилий и практикующей медицины, и многих идейных течений и школ. Но если даже простая реабилитация пораженного организма немыслима без вмешательства в тонкую его механику, то что говорить о давней мечте человека, символом которой в европейской культуре стало бессмертие, в восточных - абсолютная власть над телом? Уже сегодня никого не удивляют ни искусственные органы, начиная от протезов и очков, ни даже целые функциональные системы человеческого организма. Но все это - не более чем количественные преобразования, а следовательно, с философской точки зрения, не имеющие принципиального значения вещи. Все они не затрагивают глубинных основ физического нашего бытия.

И все же вспомним: история человека, (имеется в виду биологически "законченный" человек) не превышает и нескольких десятков тысяч лет. Говоря же о просторах Вселенной и внеземных цивилизациях, способных преодолеть их, чтобы выйти на прямой контакт с нами, в неявной форме подразумеваются такие формы жизни, которые в своем развитии ушли от нас, может быть значительно дальше той исторической дистанции, которая отделила нас не только от кроманьонца, но и от австралопитека.

Вспомним и другое: долгие тысячелетия история лишь набирала ход, и, вероятно, последние полтора-два столетия спрессовали в себе много больше того, что могли вместить тысячелетия, отсчитываемые от неолитической революции до Великой Французской. Но даже если экспоненциальная кривая истории выпрямится и дальнейшее ее течение будет идти без всякого ускорения, то наполнение тысячелетий, возможно разделяющих нас и наших потенциальных визави, и в этом случае окажется эквивалентным полной сумме событий, вместившихся в эволюционный интервал от одноклеточных до Эйнштейна и Фишера.

Да, в этом интервале форма организации живой материи претерпела уже не сводимые к одним только количественным изменения. Структура живого изменилась принципиально, неузнаваемо, говоря философским языком, качественно. Так разумно ли ждать, что в уходящих в перспективу миллионолетиях - по существу мгновениях в истории Вселенной - должен навсегда остановиться этот до сих пор набиравший и набиравший ход процесс?

Говоря об инопланетных цивилизациях (а тем самым и о перспективах развития земного разума) необходимо быть готовым к максимальному напряжению нашего собственного сознания, нашей собственной мысли. А значит, необходимо быть готовым к примирению с тем, что все сиюминутное в определенности земного человека - это не более чем мимолетное преходящее состояние. Заглядывая вперед, мы должны быть готовыми не только к тому, что человеческий дух способен превзойти любые вершины, но и к тому, что материальная его оболочка, может претерпеть самые глубокие изменения.

Основное направление эволюции в принципе не сложно и предугадать. Заметим:

константой развития разума является перманентное увеличение его мощи, неуклонное расширение сферы его непререкаемой власти над окружающей его действительностью (не будем пока говорить об этическом знаке этой власти). Логическим пределом этой тенденции является, может быть абсолютная, власть если и не над всем миром, то, по меньшей мере, над значительной его частью. Причем под этой "частью" следует понимать отнюдь не только гипотетическую пространственную сферу, радиус которой, исходя из центра зарождения культуры теряется в каких-то зазвездных далях. Она обязана включать в себя и иные измерения: от субнуклеарных связей до межгалактической социологии. И говоря о власти, мы имеем в виду, может быть абсолютную, способность разума произвольно управлять всеми этими измерениями в пределах всей доступной ему пространственной сферы.