Карен Хорни - Самоанализ Страница 31

Несмотря на критическую оценку результатов, достигнутых в каждом из этих примеров, если рассмотреть их вместе, они могут создать излишне оптимистическое впечатление о потенциальных возможностях эпизодического самоанализа — впечатление, что можно с легкостью прийти к инсайту и приобрести нечто ценное. Чтобы получить более верное представление об этих четырех более или менее успешных попытках самоанализа, их следует дополнить обзором как минимум двадцати неудачных попыток быстро уловить смысл того или иного психического расстройства. На мой взгляд, необходимо сделать эту важную оговорку, ибо человек, чувствующий себя беспомощным и пойманным в капкан своих невротических затруднений, склонен вопреки всему надеяться на чудо. Следует отчетливо понимать, что вылечить тяжелый невроз или даже какой-либо важный его компоненте помощью эпизодического самоанализа невозможно. Причина этого заключается в том, что невротическая личность не есть составленный из частей конгломерат — говоря языком гештальт-психологов — патогенных факторов, но имеет структуру, в которой одна часть сложным образом взаимосвязана с другими. Посредством эпизодической работы над собой можно уловить изолированную связь там или здесь, понять факторы, непосредственно связанные с нарушением, и устранить периферический симптом. Но чтобы вызвать существенные изменения, надо проработать всю структуру, то есть необходим систематический анализ.

Таким образом, эпизодический самоанализ по самой своей природе способствует — но далеко не в полной мере — всестороннему самопознанию. Как было показано на первых трех примерах, причина этого в том, что инсайт не прослеживается до конца. В действительности же любая проясненная проблема автоматически выдвигает новую. И если они последовательно не прорабатываются, инсайты неизбежно остаются изолированными.

Как терапевтический метод эпизодический самоанализ наиболее подходит для ситуационного невроза. Удовлетворительные результаты он может также приносить и в случае умеренных неврозов. Но при серьезных неврозах он оказывается не более чем прыжком в неизвестное и в лучшем случае может разве что ослабить напряжение или случайно высветить значение того или иного расстройства.

Глава 7

Систематический самоанализ: предварительные замечания

Систематический самоанализ внешне отличается от эпизодического уже тем, что он предполагает более частую работу; он также имеет отправной точкой конкретное затруднение, которое человек хочет устранить, но в отличие от эпизодического самоанализа оно вновь и вновь прорабатывается в течение всего процесса, а не ограничивается отдельным решением. Однако, хотя это описание и является формально корректным, оно упускает существенные отличия. Человек может периодически анализировать себя, но анализ все равно останется эпизодическим, если не будут выполнены определенные условия.

Большая частота является отличительной чертой систематического самоанализа, но не единственной. Еще более важным является качество непрерывности, прослеживание проблем до конца; на его отсутствие в случае эпизодического самоанализа указывалось в предыдущей главе. Это, однако, требует чего-то большего, чем просто добросовестное добывание и исследование того, что случается. Отнюдь не поверхностностью или безразличием объясняется то, что в приведенных примерах люди были удовлетворены достигнутыми результатами. Перейти к тому, что лежит за сравнительно легко достигнутыми инсайтами, неминуемо означает столкнуться с «сопротивлениями», подвергнуть себя всевозможным болезненным сомнениям и переживаниям, вступить в борьбу с противоборствующими силами. А это требует иного настроя, отличного от того, который годится для эпизодического самоанализа. Там стимулом служит давление некоторого явного расстройства и желание устранить его. Здесь же, хотя работа и начинается в условиях аналогичного давления, конечной побудительной силой является непреклонное желание человека постичь себя, желание развиваться, не оставлять без внимания ничего, что мешает такому развитию. Это дух безжалостной правдивости по отношению к себе, и человек может преуспеть в постижении себя лишь в той мере, в которой преобладает такой настрой.

Разумеется, желание быть честным и способность быть таковым — не одно и то же. Очень часто человек оказывается неспособным соответствовать этому идеалу. Некоторым утешением, однако, может служить тот факт, что никакой анализ не потребовался бы, будь человек всегда себе понятен. Далее, способность быть честным постепенно возрастет, если он будет действовать с некоторой степенью постоянства. Каждое преодоленное препятствие означает завоевание территории внутри себя и поэтому позволяет подойти к следующему препятствию с ощущением большей внутренней силы.

Не зная, как к этому подойти, анализирующий себя человек, каким бы добросовестным он ни был, порой приступает к делу с неким наносным интересом. Например, он может решить отныне анализировать все свои сновидения. Сновидения, по Фрейду, — это «царская дорога» к бессознательному. Разумеется, это так. Но, к сожалению, с этой дороги легко сбиться, если нет полного знания о территории вокруг нее. Для каждого, кто пробует свои силы в толковании сновидений, не обладая некоторым пониманием факторов, действующих в нем самом, это будет действием наобум, игрой в угадайку. В таком случае толкование может выродиться в интеллектуальные домыслы, даже если само сновидение кажется прозрачным.

Даже простое сновидение допускает различные истолкования. Например, если мужу снится смерть жены, это сновидение может выражать глубокую бессознательную враждебность.

С другой стороны, то же сновидение может означать, что муж хочет уйти от жены, но так как он чувствует себя неспособным сделать этот шаг, ее смерть представляется ему единственным возможным решением; в этом случае сновидение не обязательно является выражением ненависти. Или, наконец, оно может отражать желание смерти, вызванное мимолетным чувством гнева, который был вытеснен и нашел свое выражение в сновидении. Вскрытые в этих трех толкованиях проблемы различны. В первом случае встанет вопрос о причинах ненависти и ее вытеснения. Во втором случае это будет вопрос о том, почему сновидец не находит более приемлемого решения. В третьем случае речь пойдет о конкретных обстоятельствах, при которых возникло чувство гнева.

Другим примером может служить сновидение Клэр в период, когда она пыталась избавиться от зависимости от своего друга Питера. Ей приснилось, что ее обнял другой мужчина и сказал, что любит ее. Он нравился ей, и она чувствовала себя счастливой. Питер находился в комнате и смотрел в окно. Из содержания сновидения можно сразу предположить, что Клэр собиралась уйти от Питера к другому мужчине, и, таким образом, сновидение было выражением ее противоречивых чувств. Или оно могло выражать желание, чтобы Питер был столь же экспансивен, как другой мужчина. Или оно могло символизировать веру в то, что привязанность к другому человеку решит проблему ее болезненной зависимости; в таком случае сновидение будет попыткой избежать действительного решения проблемы. Или оно могло выражать желание иметь выбор: оставаться ей с Питером или нет, — выбор, которого у нее в действительности не было из-за связывавших ее с ним уз.

Если достигнут некоторый прогресс в понимании, то сновидение может подтвердить ту или иную гипотезу; оно может восполнить пробел в собственных знаниях; или оно может открыть новое и неожиданное направление. Но если картина затуманена сопротивлением, то сновидение вряд ли прояснит суть дела. Оно само может быть столь сложным образом переплетено с бессознательными установками, что не поддастся истолкованию и только усилит путаницу.

Эти предупреждения, разумеется, не должны никого отпугнуть от попыток анализа своих сновидений. Например, сон Джона про клопов оказал ему определенную помощь в понимании своих чувств. Разве что нужно избегать ловушки одностороннего сосредоточения на сновидениях и исключения других, столь же ценных, наблюдений. Не менее важно предупредить и об обратном: зачастую мы крайне заинтересованы не принимать сон всерьез, причем именно своей гротескностью или преувеличенностью само сновидение может склонить к тому, чтобы пренебречь его сообщением. Так, первое сновидение, которое будет представлено в следующей главе в связи с самоанализом Клэр, действительно достаточно понятным языком говорило о ее запутанных отношениях с возлюбленным, и все же она не отнеслась к нему всерьез. У нее имелись веские причины не вникать в смысл этого сновидения. И подобная ситуация — не исключение.

Таким образом, сновидения являются важным источником информации, но лишь одним из нескольких. Поскольку я больше не вернусь к толкованию сновидений, за исключением примеров, я сделаю здесь небольшое отступление, упомянув о двух принципах, которые полезно иметь в виду. Согласно первому, сновидения дают не фотографическую, статичную картину чувств или мнений, но являются прежде всего выражением тенденций. Действительно, во сне нам могут открыться гораздо отчетливее, чем в бодрствовании, наши истинные чувства: любовь, ненависть, подозрение или печаль, вытесненные наяву, могут свободно проявляться в сновидениях. Но более важная характеристика сновидений, по Фрейду, состоит в том, что ими управляет логика желаний. Это не означает, что в снах обязательно представлены сознательные желания или что они непосредственно символизируют нечто, что мы считаем желательным. «Логика желаний» скорее заключена в скрытом, чем в явном содержании сновидения. Другими словами, сновидения выражают наши стремления, потребности и часто представляют собой попытки решения конфликтов, волнующих нас в данное время. Они являются скорее игрой эмоциональных сил, нежели констатацией фактов. Если два сильных противоположных стремления сталкиваются между собой, в результате может возникнуть сновидение страха.