Ирвин Ялом - Дар психотерапии Страница 31

— она никак не могла смириться со своим бессилием. Порой, когда муж сердился на нее, она была опустошена его злостью. Она была решительно настроена, чтобы это никогда больше не повторилось, никогда не давать никому такой власти над собой;

— жизнь вместе с одним мужчиной означала бы отказ от всех других мужчин, и она не желала отказываться от своих возможностей.

Какое из этих объяснений истинно? Какое из них правильное? Одно? Или несколько? Все? Каждое из них представляет собой различный конструкт: существует столько объяснений, сколько и объяснительных систем. В то время ни одно не оказалось решающим. Но сам поиск объяснений держал нас занятыми, и наша занятость, в конце концов, принесла результат. Пациентка сделала решающий шаг и отважилась сблизиться со мной, а я не уклонился от нее. Я не был разрушен ее яростью, я остался близок с ней, я держал ее за руку, когда она совсем падала духом, я остался в живых и не пал жертвой проклятой кармы.

Глава 60. Приемы, ускоряющие терапию

Группы терапии или личностного роста в течение десятилетий использовали ускоряющие или «размораживающие» приемы. Среди тех, которые я нахожу полезными, присутствует «доверительное падение», когда группа образует круг вокруг участника, который с закрытыми глазами падает назад с тем, чтобы быть пойманным членами группы. В упражнении «совершенно секретно» каждый из участников записывает на одинаковых листах бумаги без каких-либо идентификационных знаков свой главный секрет, который, как им кажется, было бы рискованно открыть. Затем эти листы распределяются заново, и каждый член оглашает главный секрет кого-то другого и рассказывает, как он бы себя чувствовал, если бы это был его секрет. Другой прием заключается в том, чтобы показывать избранные моменты из записей предыдущего собрания. Или, в студенческих группах, члены меняются ролями с лидером группы и критически оценивают друг друга. Или, чтобы прервать длительное изначальное молчание, лидер может предложить быстрый «опрос по кругу», в котором члены раскрывают некоторые из своих ассоциаций во время молчания.

Все эти «размораживающие» или ускоряющие техники являются лишь первым этапом упражнения. В каждом примере лидер группы должен произвести опрос, должен помочь членам групп собрать данные, порожденные упражнением: например, их отношение к доверию, эмпатии и самораскрытию.

Один из наиболее сильных приемов, используемых мной (в группах пациентов, больных раком, так же как и в дидактическом окружении для широкой аудитории), это упражнение «кто я?». Каждый член получает восемь листочков бумаги, на каждом из которых он должен написать ответ на вопрос «кто я?». (Некоторые вероятные ответы: жена, женщина, христианин, библиофил, мать, врач, спортсмен, сексуальное существо, бухгалтер, художник, дочь и тому подобное.) Затем каждый участник раскладывает листочки в порядке от самого периферийного до самого важного (то есть близкого к чьей-либо сути).

После этого членам предлагается поразмыслить над листочками, начиная с самого второстепенного, и представить, что бы для них означало избавление от этой части индивидуальности. Сигнал (колокольчик или что-то подобное) каждые несколько минут подвигает их к следующему листочку, и после того, как колокольчик звенит восемь раз и все листочки пройдены, процедура изменяется, и участники заново определяют каждый из аспектов своей индивидуальности. В беседе, следующей за упражнением (существенной для этого упражнения, как и для всех других), члены обсуждают проблемы, с которыми они столкнулись: например, проблемы индивидуальности и собственной сути, опыт высвобождения, фантазии о смерти.

В целом я нахожу эти ускоряющие методы менее необходимыми или полезными при индивидуальной терапии. В некоторых терапевтических подходах — например, гештальт-терапии — применяются многие из этих упражнений, которые при разумном использовании могут облегчить терапию. Но также справедливо и то, что некоторые молодые терапевты совершают ошибку, разрабатывая массу упражнений и придерживаясь их для того, чтобы стимулировать терапию, даже если кажется, что они ее замедляют. Начинающие терапевты обязаны понять, что временами нужно просто сидеть в тишине, иногда в молчаливом сообществе, иногда просто ожидая, когда мысли пациентов обретут подходящую форму, чтобы быть выраженными.

Однако в соответствии с высказыванием, что нужно изобретать индивидуальную терапию для каждого пациента, бывают подходящие времена, когда терапевт разрабатывает некое упражнение, которое подходит нуждам конкретного пациента.

В этом тексте я останавливаюсь на ряде подобных приемов: посещение дома, ролевые игры или просьба сочинить свою эпитафию. Я также прошу пациентов принести старые семейные фотографии. Я чувствую себя более близким к пациентам, когда разделяю с ними некоторые образы важных фигур их прошлого, а их память о значительных минувших событиях и чувствах невероятно стимулируется старыми фотографиями. Время от времени бывает полезно попросить пациентов написать письмо (чтобы разделить его со мной и не обязательно отправлять) к кому-либо, с кем у них осталось важное незаконченное дело — например, недоступным или мертвым родителем, бывшей женой, ребенком.

Самой распространенной техникой, используемой мной, является неформальная ролевая игра. Если, например, пациентка говорит о своей неспособности противостоять своему партнеру в каком-либо вопросе — допустим, что она тревожится по поводу недельного отпуска на море с другом, потому что каждый день ей требуется время, чтобы в одиночестве помедитировать, почитать или подумать. Я могу предложить короткое ролевое упражнение, в котором она играет своего друга, а я, соответственно, ее, с тем чтобы показать, как она может обратиться с этой просьбой. В других случаях я мог бы сделать нечто противоположное: играть другого человека, дабы она отрепетировала свои слова.

Иногда полезна техника пустого стула, разработанная Фрицем Перлзом. Я рекомендую некоторым пациентам с сильным самоуничижающим внутренним голосом поместить свою осуждающую самокритичную часть на пустой стул и поговорить с ней, затем поменяться стульями и играть роль судьи, выражающего критические замечания в отношении выявленного «я». Опять же, я подчеркиваю, подобные техники весьма полезно использовать не как самоцель, но с тем, чтобы генерировать данные для последующего изучения.

Глава 61. Терапия как генеральная репетиция жизни

Многие терапевты съеживаются, когда слышат, что критики характеризуют их работу как «покупку дружбы». Хотя в этом заявлении и содержится зерно правды, оно не заслуживает того, чтобы съеживаться. Дружба между терапевтом и пациентом представляет собой необходимое условие в процессе терапии — необходимое, но не достаточное. Психотерапия — это не замена жизни, но ее генеральная репетиция. Другими словами, хотя психотерапия и требует тесных взаимоотношений, эти отношения не являются целью — это средства для достижения цели.

Близость терапевтических отношений служит многим целям. Она предлагает пациентам безопасное место, чтобы раскрыть себя как можно полнее. Даже более — она предлагает им опыт принятия и понимания после глубокого раскрытия. Она обучает социальным навыкам: пациент узнает, чего требуют близкие отношения. А также начинает понимать, что близость возможна, даже достижима. А самое, наверное, важное, представлено в наблюдении Карла Роджерса, сказавшего, что терапевтические отношения служат внутренним ориентиром, к которому пациенты могут возвращаться в своем воображении. Однажды достигнув этого уровня близости, они могут лелеять надежду и даже ожидать подобных взаимоотношений.

Мы часто слышим о пациентах (как в групповой, так и в индивидуальной терапии), которые, будучи превосходными пациентами или членами группы, все же не меняются в своих внешних жизнях. Они могут хорошо контактировать с индивидуальным терапевтом или быть ключевыми членами групп — самораскрывающимися, трудолюбивыми, ускоряющими взаимодействие, — но, тем не менее, не применять все то, чему они научились, в их внешней ситуации. Иначе говоря, они используют терапию в качестве замены, а не репетиции жизни.

Это различие может оказаться полезным при принятии решения о прекращении терапии. Поведенческого изменения в терапевтической ситуации явно недостаточно: пациенты должны переносить это изменение на свое жизненное окружение. На последних этапах терапии я очень активно занимаюсь тем, чтобы удостовериться в переносе познанного. Если я считаю это необходимым, я начинаю активно давить на пациента, чтобы проверить его новое поведение в работе, социальном и семейном окружениях.

Глава 62. Используйте изначальную жалобу как рычаг