Александр Лоуэн - УДОВОЛЬСТВИЕ: Творческий подход к жизни Страница 31

О связи между мышлением и движением сообщали многие авторы. Шандор Ференци отмечал, что мышечная активность содействует мышлению. Мы часто расхаживаем взад-вперед, размышляя над какой-нибудь проблемой. Сильвано Ариети прослеживает развитие мышления от экзоцепта, простой внутренней репрезентации моторных движений и реакций до сложных философских и научных понятий. Говорят, что любая мысль есть зарождающееся действие, и что мышление дает нам возможность прокрутить действие в уме, перед тем как приступить к его выполнению. В этом отношении мысль отличается от чувства, которое побуждает человека к немедленному действию.

Если мышление проистекает из движения, то из этого следует, что большие мыслительные способности человека происходят в конечном счете из его способности к выполнению большего диапазона движений. Более широкий диапазон движений требует для их координации более развитой нервной системы. В движениях руки, например, участвует больше нейронов, чем в движениях любой другой части тела. Это отражает всю сложность и замысловатость движений, на которые способна человеческая рука.

Связь между движением и мышлением объясняет также неуклюжесть и неловкость движений рук, характерную для умственно отсталых людей. В качестве иллюстрации можно привести тот факт, что дети с поражениями мозга не могут развить двигательную координацию и моторные навыки до уровня здорового человека. Однако доказано, что даже при наличии повреждения мозга любое значительное совершенствование двигательной координации, которое может произойти благодаря физическим Упражнениям, в целом улучшает мышление ребенка. При отсутствии установленного факта повреждения мозга не всегда понятно, что является причиной, а что следствием. Логично предположить, что ребенок, чья двигательная экспрессия сильно ограничена, окажется менее сообразительным, чем сверстники, и может даже казаться умственно отсталым. Я приведу пример такого случая в следующей главе.

Мыслительные способности человека, превосходящие способности других животных, являются также функцией его более развитого сознания. Человек больше чем какое-либо другое животное сознает себя и свое окружение. Хотя феномен сознания в целом продолжает оставаться загадкой, повышенное сознание человека не могло развиваться изолированно. Параллельно ему развивалась человеческая сексуальность. Человек, по сравнению с другими животными, чаще испытывает вожделение, обладает большей сексуальной чувствительностью и повышенной сексуальной активностью. Другими словами, у него больше сексуальной энергии, но поскольку не существует специфической сексуальной энергии, то можно сказать, что у него больше энергии как для сексуальности, так и для сознания.

Субъективность и объективность

Наше мышление субъективно, если наша точка отсчета находится внутри нас и мы ориентированы на выражение своих чувств и удовлетворение личных потребностей. Чтобы мыслить объективно, точка отсчета должна быть вне нашего «Я», а личные чувства и желания не должны влиять на понимание причинно-следственных связей. Объективное мышление пытается определить причинно-следственные связи с точки зрения скорее действий, чем чувств, ибо действия являются видимыми, доступными событиями, в то время как чувства — события внутреннего и частного характера. Чувства нельзя подтвердить объективно, поэтому им нет места в объективном мышлении.

Возникает вопрос: может ли мышление быть полностью отделено от чувства? Фактически, если задуматься над тем, что представляет собой объективное, то есть неэмоциональное мышление, то окажется, что это понятие более противоречивое, чем эмоциональное, или субъективное мышление. Если разум полностью отделен от чувств, то он превращается в компьютер, который оперирует только загружаемой в него информацией. Это запрограммированное мышление. В некоторых исключительных ситуациях человеческий разум способен на такое функционирование. Мышление студента, решающего геометрическую задачу, напоминает действие компьютера. Студент пытается использовать всю имеющуюся у него информацию о геометрии для решения задачи. Если информации недостаточно, то задача останется нерешенной, поскольку ни чувства, ни личный опыт не могут ему в этом помочь.

Пока человек живой, его тело посылает импульсы в мозг, информируя его о своей деятельности и продуцируя ощущения, чувства и мысли. В гуще самых абстрактных рассуждений наш разум не свободен от вторжения личных соображений. Мы сознаем чувство раздражения, фрустрации, возбуждения или спокойствия. Подобные вторжения затрудняют работу объективного мышления, и часто требуется значительное усилие воли для того, чтобы удерживать сосредоточенное внимание на безличной проблеме. Вторжения минимальны, когда тело находится в состоянии удовольствия, а решение проблемы требует творческих усилий. В таких условиях разум менее всего склонен отвлекаться. Однако такие условия редки в культуре или образовательной системе, отрицающей роль удовольствия в творческом процессе.

Если индивид вынужден бороться с болезненными чувствами, которые вторгаются в его сознание, объективное мышление становится вопросом самодисциплины. Болезненные чувства всегда вызывают больше волнения, чем приятные, поскольку боль интерпретируется как сигнал опасности. Чтобы мыслить объективно в тот момент, когда тело испытывает боль или недостаток удовольствия, человек должен притупить эти ощущения, снижая чувствительность тела. Такая изоляция отделяет разум от тела и делает мышление человека механическим или компьютеризированным. Творческое мышление, которое зависит от свобод, ного течения мыслей, имеет место только тогда, когда тело осознанно, восприимчиво и свободно. Мы не можем не прийти к заключению, что человеческое мышление и, вероятно, его содержание, не могут быть полностью свободны от эмоционального настроя тела.

Объективное мышление становится еще более сложной задачей, если человек пытается быть объективным по отношению к собственному поведению. Поскольку поведение в значительной степени обусловлено чувствами, то человек должен полностью осознавать свои чувства, чтобы оценить свое поведение объективно. Например, если человек не сознает свою враждебность, он будет объяснять свою негативную реакцию враждебными чувствами других людей по отношению к нему. Он не видит своих действий так, как видят их другие, и поэтому не способен оценить свою роль в возникновении отрицательной реакции. Без осознания собственных эмоций и мотивов человек не может быть полностью объективен по отношению к самому себе. Все, что может интеллект, — оценить логику человеческих рассуждений на основе воспринимаемых чувств. Но если человек сознает свои чувства и способен выразить их субъективно, то он может занять истинно объективную позицию, Он может, например, сказать: «Я чувствую свою враждебность и понимаю, почему люди реагируют на меня негативно». Истинная объективность требует должной субъективности.

Мы проявляем значительно большую объективность в оценке поведения других людей, чем своего собственного. Консультируя супружеские пары, я обнаружил, что каждый из супругов ясно видит недостатки другого, не ведая при этом о своих. Старая французская притча гласит, что человек подобен почтальону, который несет, перекинув через плечо, двойной мешок с почтой. В мешке спереди собраны недостатки других людей, а сзади содержатся его собственные слабости. Смысл в том, что каждый из нас слеп к своим собственным недостаткам. Мы в буквальном смысле не видим себя; мы можем только почувствовать, что происходит в наших телах. По этой причине я взял за правило не спорить с теми, кто подвергает критике мое поведение. Я признаю, что критика не может быть полностью незаслуженной.

Чтобы быть истинно объективным, человек должен распознать и признать свои личные установки или чувства. Без этой субъективной основы попытка объективности превращается в псевдо-объективность. Психологическим термином, обозначающим псевдо-объективность, является рационализация. Механизм рационализации состоит из отрицания субъективного чувства, которое мотивирует мысль или действие, и из оправдания собственного отношения или поведения логическими умозаключениями. Когда человек говорит: «Я сделал это потому что…», он возлагает ответственность за свое поведение на некую внешнюю силу. Иногда это может быть обоснованно, но чаще является не более чем оправданием неудачного или неадекватного действия. Только подобные самооправдания редко удовлетворяют другого человека. Вместо того чтобы вдаваться в причины, было бы лучше выразить свои чувства и желания. Уилл Дюран отметил, что «причина, как скажет нам сегодня любая школьница, служит лишь техникой для рационализации желания»[22].