Шекия Абдуллаева - 11 интимных вопросов. Секс большого города Страница 34

— А какой надо?

— Для разных мужчин — разные способы, потому что у них были разные мамы, — серьезно шутит доктор. — Нет «правильной» модели поведения. Для меня приемлемы только партнерские отношения, передо мной не надо разыгрывать спектакль. А у моего приятеля жена вечно находится в таком типично женском изломе, и он от нее в восторге.

Вот у тебя есть стереотип: ты слабая, он сильный, но, с другой стороны, тебе нужны партнерские отношения. И в результате этого страшного противоречия возникают проблемы. Он старается вести себя деликатно, чтобы не травмировать тебя, так как тебе важны партнерские отношения, а ты вдруг начинаешь чувствовать себя незащищенной. И получается непонятно что. Мужчины же обычно подстраиваются под женщину.

— Не знала!

— А как же: меньше мороки. Вообще я тебе вот что скажу… Есть поступки, а есть мотивации, причины этих поступков. Я думаю, что одно нужно видеть, а другое нужно уметь понимать.

Знаешь, мне частенько приходилось сталкиваться с такими ситуациями. Женщина говорит: «Я не чувствую в нем мужчину! Им можно крутить как хочешь, разве это мужчина?» Беседую с мужчиной, и оказывается, что ему все эти «крутить» не нравятся жутко, устал он от этого. «Но что мне делать? — говорит. — Я же понимаю, что она не может иначе. Ну и надо мириться с этим…» «Любишь?» — спрашиваю. «Конечно», — уверенно говорит он.

И вот для меня, например, в такой ситуации абсолютно очевидно, что «слабость» его поступков — на самом деле «сила» его мотиваций. Сила его любви, его сила как личности, как человека, как мужчины позволяет ему терпеть, переступать через себя, мириться с этими женскими примочками. Но это именно сила, а не слабость!

А женщина этого не видит. Она смотрит на его поступки и думает: «Слабак!» Злится и еще сильнее на него давит, еще больнее его ранит, а он и это терпит. Не сила даже, а силища! А она не видит. Потому что мотивация поступков мужчины ее не интересует. Она в себе и в своем спектакле. Потом будет разбитое корыто.

Кто виноват? Ну, и он виноват, конечно. Но если женщина не хочет видеть, она же не увидит, это же понятно… Поэтому, если хочется счастья, предлагается открыть глаза и смотреть — не просто скользить глазом по поверхности, формально оценивая поступки мужчины, но и заглядывать внутрь, чтобы разглядеть истинные мотивации, которые, конечно, нужно оценивать по достоинству, иначе — быть беде.

— Ну а если все-таки действительно слабый? И мама у него была деспот, и женщину он терпит по этой причине, потому что не понимает, как иначе может себя вести женщина…

— Знаешь, Шекия, это сложный философский вопрос. К сожалению, женщины сделали мужчин — в общей их массе — слабыми. Это правда. Женщины в нашем обществе — начальницы. Воспитатели в детском саду — женщины, врачи в детской поликлинике — женщины, учителя в школе — женщины, даже в детской комнате милиции и то инспектор — женщина. Кроме того, отцы мало принимают участия в воспитании сыновей. А если и принимают, но при этом сын видит, что мама папу пилит регулярно, а тот терпит…

В общем, есть у нас дефицит мужественности и мужской силы в нашем обществе. Кроме того, легко быть сильным, если женщина слабая. А где у нас слабые женщины? Повывелись все. Поэтому от мужчины кроме его биологической мужественности, которая в него природой была заложена, требуется еще больше, апгрейд мужественности необходим. И тут, что называется, смотри пункт первый… Откуда ей взяться, если с самого раннего детства мальчиков прессуют представительницы «слабого пола»? Неоткуда. Соответственно нечего удивляться тому, что мужской силы в нашем обществе «маловато будет».

И вот ты меня спрашиваешь — как быть? Что я могу на это ответить? Пойми, что тебе нужно. Если нужен сильный мужчина — ищи сильного. Но когда найдешь, во-первых, не надо эту силу вечно проверять на прочность. Во-вторых, поддерживай мужчину в те моменты, когда он проявляет свою силу и решительность, чтобы у него формировалось положительное подкрепление такого поведения. Не надо бить его по рукам в такие моменты! А женщины это очень любят.

И в-третьих, позволь себе быть с ним «слабой». Но не в смысле — «размазней», а в смысле легкости, что ли… нежности. И пусть он знает, что это он так на тебя положительно действует. А это положительное воздействие, правда. Тебе же приятно почувствовать себя такой — легкой, нежной, «слабой». И это он делает… Ну, не счастье? Счастье. Поборись за него! Недаром вы у нас тут все такие сильные стали.

Я поняла, почему люди так осуждают эти «неправильные» пары. Не только потому, что те или иные отношения не вписываются в общепринятые нормы. Есть еще одна причина: пугает все, что сложнее обычного.

Действительно, женщине нужно особенно следить за собой и не позволять себе распускаться, если ее партнер намного моложе, нужно быть особенно тактичной, если она зарабатывает больше, нужно быть внимательной и помогать своему спутнику расти, если она — сильнее.

Но, может, у таких пар больше шансов на счастье хотя бы потому, что с самого начала и он, и она понимают, что их отношения — в зоне риска? И, зная об этой потенциальной опасности, они более бережно относятся к своей любви и готовы трудиться над своим счастьем?

Конечно, бывает по-разному. И «неправильные» пары тоже распадаются. Все спешат объяснить их расставание тем, что «иначе и быть не могло». И забывают, что гораздо больше мужчин и женщин, так замечательно подходивших друг к другу по социальному статусу, доходам и возрасту, оказывались такими несчастными вместе…

После разговора с Курпатовым я провела ревизию на собственном «складе нестандартных пар». Прежде всего окончательно отменила такой формальный признак, как возраст. Затем в результате долгого размышления была реабилитирована пара «она сильная — он слабый» и с серьезными оговорками и предупреждениями снято обвинение с финансового мезальянса.

Я поняла, что готова быть терпеливее и терпимее, готова строить отношения и помогать Ему. Единственное, на что не хватит моей мудрости, так это на чужую глупость. У дураков, даже очень «правильных», все равно нет шансов.

Глава девятая

ОДИНОКИМ ПРЕДОСТАВЛЯЕТСЯ ШАНС…

Мне кажется, что я очень много работаю. Я вообще такая — трудолюбивая. Но пахать так, как Таня, даже у меня не получается: она работает на телевидении, ведет колонку в еженедельной газете, занимается переводами и пишет сценарии. А тут еще согласилась читать лекции по субботам в одном вузе. Я была в ужасе:

— Тань, ты с ума сошла, ты ведь вообще не отдыхаешь! Ты же все деньги потом на лекарства потратишь!

Ее ответ меня обескуражил:

— Да я не из-за денег. Я просто выходных боюсь. Мне обязательно их нужно занять чем-то и чтобы повод был из дома выйти. Понимаешь, в будни мне некогда думать о всяких глупостях, работы слишком много, и людей вокруг — тоже. А в выходные я остаюсь одна — у друзей семьи и дети, и как-то слишком очевидным становится мое одиночество. И такая тоска нападает, знаешь…

Знаю. Никого не хочется видеть, и при этом ты словно задыхаешься от одиночества. Кажется, ты никому не нужна, тебя никто не любит. Потому что если бы любили и помнили, то позвонили бы и спросили: «Как твои дела? Не одиноко ли тебе? Не грустно ли?»

Но сама ты не звонишь, потому что нет никаких сил ни с кем общаться, изображать заинтересованность в чужих новостях. И ты отказываешься от приглашения в гости или на вечеринку, потому что не можешь изображать веселье. И остаешься дома, с телевизором, в котором все краски жизни, и от этого блеска собственная жизнь кажется еще более блеклой.

Но сейчас мне не до телевизора. Через пятнадцать минут мы встречаемся с доктором Курпатовым. Я предложила Андрею увидеться в «Сёгуне» — там вкусно и народу немного. К тому же у меня VIP-карта. Мне ее вручили, когда мы как-то приехали сюда ужинать с другом.

Я сказала тогда: «Из всех японских ресторанов мы выбрали именно ваш. Наверное, мы заслуживаем какого-нибудь подарка?» Может быть, менеджер и удивился моей рассудительности, но подарил красивую золотую карту. А мы честно выполняем обещание: регулярно заглядываем в этот ресторан и приводим сюда друзей.

Я выбираю столик у окна. Интересно, кто-нибудь любит сидеть в центре зала? Не здесь, а вообще, в любом кафе или ресторане? Кстати, я заметила: если Андрей приходит на встречу раньше меня, то садится за тот столик, который обычно выбираю и я. Неудивительно: у нас хороший вкус и правильное представление об уюте. Хотя Курпатов вряд ли похвалит меня за такое обобщение. Хорошо, уточню: в моем понимании — правильное.

Курпатов появляется через минуту. Как всегда, сумка через плечо, доброжелательная улыбка, слегка усталый взгляд. А разговор с доктором на этот раз начинается с небольшой вводной лекции.