Карл Юнг - Символическая жизнь (сборник) Страница 34

Со мной был один весьма поучительный случай. Я занимался с девушкой двадцати-двадцати четырех лет. У нее было необычное детство: она родилась на Яве в хорошей европейской семье, воспитывала ее няня-аборигенка [57]. Как часто бывает с детьми, родившимися в колониях, экзотика и эта чуждая нам, я бы сказал, варварская цивилизация наложили отпечаток на эмоциональную и инстинктивную жизнь девочки. Белому человеку это трудно понять. Существует атмосфера великого страха местных жителей перед жестокостью, безрассудством и огромной силой белого человека. Дети, рожденные на Востоке, заражены этой атмосферой, страх проникает в них и порождает бессознательные фантазии, которые искажают всю психологию детей. Они страдают кошмарами, приступами паники, не умеют адаптироваться в нормальных ситуациях, когда дело касается любви, брака и т. д.

Что касается моей пациентки, она безнадежно запуталась, часто попадала в рискованные эротические ситуации и заработала себе дурную репутацию. Ее адаптация к внешнему окружению оказывалась не лучшей: она неумеренно красилась, носила огромные украшения, чтобы удовлетворить в себе ту самую аборигенку, первобытную женщину, которая была у нее в крови, как будто та могла помочь ей в жизни. Девушка не могла обойтись без своих примитивных инстинктов: она с легкостью стала жертвой дурного вкуса – носила платья безобразных цветов, и все это для того, чтобы задобрить свое примитивное бессознательное. Ее выбор мужчин всегда оставлял желать лучшего и всегда заканчивался безобразными ссорами. Ее называли «великой вавилонской блудницей». Когда она пришла ко мне, то выглядела просто отвратительно. Я даже что-то сказал по этому поводу, чем ее очень расстроил.

После всего этого она приснилась мне в следующем виде: я находился на дороге у подножия большой горы, на горе возвышался замок, в замке была высокая башня (donjon), на вершине башни – открытая лоджия с колоннами и мраморной балюстрадой, на ней сидела элегантная женщина. Я посмотрел наверх и так высоко задрал голову, что почувствовал боль в затылке. В сидящей на балюстраде женщине я узнал свою пациентку. Проснувшись, я сразу же подумал: «Боже, почему мое бессознательное поместило эту девочку так высоко?» И тут же понял: сон указывает на мою ошибку. Я смотрел на нее сверху вниз, я плохо о ней подумал. На следующий день я обо всем ей рассказал. Это подействовало, как чудо. Никаких переносов больше не случалось, я стал общаться с ней на должном уровне.

Если вы действительно пытаетесь быть на одном уровне с пациентом – не слишком высоко и не слишком низко, если вы правильно оцениваете его проблему, вас меньше всего беспокоят проблемы переноса, вызываемые отсутствием раппорта, – их у вас не будет.

Явление переноса может возникнуть у пациентов чрезмерно самовлюбленных, которые возводят вокруг себя непробиваемую стену изоляции. Тем не менее они отчаянно желают человеческого контакта, но ничего для этого не делают и не позволяют приблизиться другим. Все это вызывает перенос. Его непросто заметить, поскольку таких людей защищает надежная стена. Вашу помощь они воспринимают как агрессию, поэтому нужно дождаться, пока они добровольно не выйдут из своей крепости. Конечно, они будут выражать свое недовольство, высказываясь в том смысле, что вы их не понимаете, но единственное, что вы можете сделать, – это запастись терпением и сказать: «Что ж, вы продолжаете оставаться внутри, вы ничего не демонстрируете, и, пока это будет продолжаться, я тоже ничего не смогу сделать».

В подобном случае перенос может дойти до точки кипения. Ведь только сильный пожар может заставить человека покинуть свою крепость. Это будет взрыв, но доктор должен его спокойно выдержать. Я помню случай с моей коллегой-американкой (сейчас ее уже нет в живых, поэтому я могу спокойно об этом рассказывать). Она окончила в Америке женский колледж (мы называем эти заведения animus incubators), который ежегодно выпускает огромное количество перепуганных несносных девиц. В их числе и была эта «пташка»; она представлялась «очень компетентной» и угодила в достаточно неприятную ситуацию переноса. Это был случай с женатым мужчиной, который безумно влюбился в нее. Конечно, здесь была не любовь, а перенос, но он спроецировал на нее ситуацию, будто бы она желает выйти за него замуж, но не может себе такого позволить. Он задаривал ее цветами, шоколадом, украшениями, в конце концов угрожал даже револьвером. В результате она собралась и прибежала ко мне.

Вскоре выяснилось, что она не имеет ни малейшего представления об отношениях и чувствах мужчин и женщин. Она пребывала даже в неведении по поводу мужской анатомии, потому что в колледже, где она училась, изучали только женское тело. Можете представить, с какой ситуацией я столкнулся.

Я сумел разобраться в ее проблеме и понял, почему этот мужчина угодил в ловушку. Она абсолютно не осознавала себя как женщину, обладая при этом мужским складом ума. Сама природа заставила ее партнера заполнить эту брешь. Он стремился доказать ей, что она женщина и должна ответить ему, мужчине, у которого есть требования к ней как к женщине. Отсутствие же в ней женского начала послужило ловушкой. Он в такой же степени не был мужчиной, поскольку и сам этого не заметил.

Оба они попали в ужасную ситуацию переноса, и кому-то могло бы показаться, что и тот и другая сумасшедшие, и уж ей-то следовало бы бежать от всего этого. Что же касается лечения, то здесь мне все было ясно. Следовало довести до ее сознания, что она женщина, но это было невозможно сделать до тех пор, пока она не признает свои женские чувства и качества. Поэтому ее бессознательное осуществило удивительный перенос на меня, что, естественно, она принять не могла, я же, со своей стороны, никакого давления здесь не оказывал. Это был случай полной изоляции, обособления, и столкновение с собственным переносом лишь усилило ее защитную реакцию, которая, разумеется, должна была быть подавлена в общем контексте лечебного процесса. Поэтому я никогда не заговаривал с ней об этом, не вмешивался в ход событий и занимался главным образом анализом сновидений. Сновидения постоянно информировали меня о развитии ее переноса. Я чувствовал, что приближается кульминационный момент, и ожидал взрыва со дня на день. Я знал, что это будет довольно неприятно и слишком эмоционально, но мне ничего не оставалось делать. После шести месяцев старательной систематической работы она больше не могла сдерживать себя и буквально прокричала: «Но я люблю вас!» После этого ее сопротивление прекратилось, и обнажились ужасные беспорядок и путаница в ее душе.

А теперь попробуйте представить себе эту ситуацию. Разумеется, нет ничего хорошего в том, чтобы к тридцати четырем годам вдруг обнаружить, что в тебе живет подлинно человеческое начало. И это свалилось на нее как снежный ком. Если бы я сказал ей шесть месяцев назад, что наступит день, когда она произнесет признание в любви, реакция была бы просто непредсказуема. Она пребывала в состоянии самовлюбленной изоляции, но пламя ее эмоций в результате прорвалось сквозь стены и вырвалось наружу, подобно вулканической лаве.

Возможно, мое отношение показалось бесчувственным и равнодушным, но в такой ситуации невозможно вести себя иначе. Фактически справиться с ситуацией подобающим образом можно, лишь полностью исключив из своего поведения какие-либо нотки превосходства. Вы просто следуете за процессом и уравниваете свое сознание и чувства в соответствии с ситуацией для того, чтобы не отличаться в заметной степени от пациента; в противном случае он почувствует себя неловко и впоследствии будет переживать глубокую обиду. Вообще неплохо иметь «резервные» чувства, которые в таких случаях могут очень пригодиться. Конечно, это требует определенного опыта. Не всегда это просто, но необходимо преодолевать подобные болезненные моменты таким образом, чтобы не вызвать отрицательные реакции у пациента.

Я уже упоминал о причинах переноса: это общее бессознательное и контаминация (психическое заражение). Только что приведенный мной случай – яркий тому пример. Контаминация через общее бессознательное, как правило, происходит, когда аналитик недостаточно адаптирован, другими словами, когда он невротик. Хорош ли, плох ли его невроз, это всегда открытая дверь, через которую может войти пациент. В этом случае происходит контаминация. Именно поэтому сам аналитик должен знать о себе как можно больше.

Я помню случай с молоденькой девушкой, которая до того, как попала ко мне, уже работала с двумя аналитиками. Каждый раз перед началом анализа ей снился один и тот же сон. Она приезжает на границу и хочет пересечь ее, но не может найти таможню, чтобы заявить в декларации, что она везет с собой. Сон давал ей ощущение того, что она никогда не найдет правильного отношения к своему аналитику, но, поскольку чувство неполноценности сохранилось, а к своим суждениям она относилась с недоверием, отношения с прежним аналитиком не прерывались, и, в сущности, никакого прогресса не наблюдалось. Пациентка проработала с ним еще два месяца, после чего все же ушла от него.