Наталья Толстая - Между сексом и любовью Страница 35

– Говоришь, занимаешься любовью с мужем каждую ночь? Вот просто каждую? Но это же невозможно. А как же критические дни?

– Ну а минет, Кристина, ты забыла? Это очень хороший заменитель.

– Как? Ты хочешь сказать, что берешь это в рот?!

– Да. А что тут такого?

– Ни фига себе, подруга! Да это же б***ство!

И это говорит барышня, которая спит с каждым богатым, дарящим подарки, независимо от его возраста, мужиком! Провоцировать мужчин на секс, прыгать к ним в постель – не б***ство, а минет – отвратительное извращение. Во логика! Но самое любопытное даже не это. Надо уточнить, что ее подруга была и моей хорошей знакомой, и она мне поведала по секрету некоторые подробности. Прости меня, дорогая Маша, но не устою я от соблазна воспользоваться здесь твоими откровениями, тем более что за давностью лет могу себе, надеюсь, это позволить. Самое интересное-то состоит в том, что, ложась в постель с очередным воздыхателем, Кристина непременно надевала невероятно красивое и эротичное белье. Душилась дорогущими эксклюзивными духами, поднимающими у кавалеров все возможное, а иной раз и невозможное до невероятной пугающей жесткости. Принимала самые возбуждающие позы, облизывая кончиком язычка свои алые губки и лаская себя длинными, с потрясающим маникюром пальчиками, в сокровенных местах. Мужчинка взвывал, бил себя кулаками в грудь, а членом в живот и кидался на нее аки зверь. Дальше он потел, трудился и надрывался на ней до посинения, а она просто лежала и пялилась в потолок. Даже успевала втихаря конфетку из подаренной коробки вынуть и слопать – сладенькое любила очень. Все, она свое дело сделала, пусть он получает от нее удовольствие. Один из очередных ее «женихов», стараясь и сбивая дыхание, как подорванный шахтер-стахановец, шутливо заметил в процессе:

– Ты бы хоть поохала, что ли!

– Ох... Ох... Ох...

Это и было ему равнодушным ответом. Нетрудно предположить, что тут же у него все и опало. Отбойный молоток захлебнулся, поперхнулся и помер... И не только у него, знаете ли. У других семидесяти пяти возжелавших ее в течение того года после первого интима пропадало всякое желание ровно так же. Внешняя форма никак не соответствовала внутреннему содержанию. Снаружи все сексуально, привлекательно, как в журналах, в шоу-бизнесе, как в рекламе и любовных романах, как на картинке, а на деле – липа. Кристину не научили, что связь между тем, что снаружи, и тем, что внутри, должна быть всенепременно. Соответствие быть должно, елы-палы! И как же я не завидую тем мужчинам, которые от владения таким роскошным телом не получали ничего, кроме разочарования. После подобного фиаско их жены, несколько уже подзатертые временем, не такие шикарные, не такие внешне сексуальные, не настолько желанные с первого взгляда, казались Кассандрами, Мессалинами и Клеопатрами в одном флаконе. С какой же жадностью и желанием эти немолодые богатеи любили их после Кристины еще долго и с большим желанием. Вот и выходит, что воспитанные на визуальном восприятии, со смещенными акцентами и без участия родителей и педагогов девочки-красавицы только укрепляют чужие семьи, оставаясь одинокими и несчастными. Ну не горе ли это, скажите? По-моему, просто беда!

Было бы замечательно, если бы в самые разгульные годы, в студенчестве, молодые люди верили во все, что им могли передать старшие. Но это невозможно. Опыт приобретается только самостоятельно, только лично, и чем его больше, тем, на мой взгляд, лучше. Студенческие годы – время экспериментов, самых сумасшедших, самых бесшабашных, самых памятных. Сами знаете.

ЗВОНОК В ЭФИР

Иван:

Да, вы правы. В студенческие годы мы столько всякого творили, сейчас и вспомнить стыдно. Помню, в кабинете химии у нас была подсобка. Обычное дело в институте. Преподаватель, профессор, был человеком доверчивым и глуховатым. А на курсе у нас девчушка была, и мы с ней встречались. Я в общежитии жил, а она дома, у родителей. Встречаться для секса удавалось нерегулярно. Профессор после опытов попросил ее помыть склянки и колбы, а меня приставил ей в помощники. Я так обрадовался, все складывается интересно. Зашли мы в эту подсобку и давай склянки мыть. Разошлись не на шутку. Все, кто сидел ближе к подсобке, слышали все, что там происходило, и смеялись тихонечко в кулачок. А мы все сильнее, все громче поддаем. Профессор нервничает, думает, что это над его лекцией смеются. Ругается. А мы все насладиться друг другом не можем. Когда мы из подсобки вышли, мокрые и довольные, вся группа нас аплодисментами встречала. Старый профессор, боюсь, так ничего и не понял.

Ничего удивительного и скабрезного в этом рассказе не вижу – дело молодое и объяснимое. В этом возрасте в молодых людях сексуальность практически максимальная, гипертрофированная. Ни в коем случае не хочу призывать всех студентов так развлекаться, но уж если приперло и оба не против, можно использовать любую возможность. Это и опыт, и сброс лишнего накопившегося напряжения, и просто весело.

Если говорить о сексуальных экспериментах в этом возрасте, то они не имеют границ. Уверен, что среди читателей добрая половина знакома с ситуацией, когда в комнате для двоих мальчиков скрипят обе постели, – просто девочки пришли в гости к своим парням. Конечно, никто не собирался разводить Содом и Гоморру, но дело к ночи, спиртное выпито, каждая парочка уселась на свои койки еще засветло, а тут смеркнулось, стемнело, и как-то само собой объятия, поцелуи. Он уже полез под кофточку да под юбку. Она отталкивает руку молча, чтобы не скомпрометировать себя в глазах подруги, и шипит ему на ухо, чтобы он остановился, не делал ЭТОГО. Мол, в другой раз, когда никого не будет рядом. Но вдруг в темноте с соседней койки вместе с такой же возней послышался скрип пружин. Это вторая парочка просто в пылу борьбы неловко двинулась. Ух ты! Наш парняга смелеет и просто требует продолжения банкета, мол, Колька-то с Ленкой уже того, ого-го. Девчонка робеет, мнется, но ее сопротивление все же слабеет, ноги раздвигаются, руки обнимают его плечи жарче. Единственное, о чем она просит, не делать резких движений, чтобы сильно не шуметь. Да какое там! Разве он уже может себя контролировать? Пошла вода в хату! Со всем темпераментом молодого организма. И она не может уже сдерживать стоны и попросту отключает контроль. Вторая парочка, понимая, что теперь-то их уже точно никто не слышит, успевает даже полностью разоблачиться и занимается любовью более проникновенно и со вкусом. Наутро всем неловко, прячем глазки и тихо расходимся. Зато через пару-тройку дней вся та же компания, вдоволь обсудив она – с подругой, он – с приятелем приключение былой ночи, снова собираются все вместе. На следующее утро уже все в трусах, здороваются друг с другом, желают доброго утра и, спокойно одеваясь, идут умываться. В такой компании реже случается групповое развлечение, и не все к нему вообще придут. Не хочу никого выделять, но особенный разгул такого бесшабашного секса, по моим наблюдениям, имеет место в медицинских и педагогических институтах. Ну, с медиками все ясно. У них сама природа познаваемого такова, цинизм и раскрепощенность подразумеваются. А у педагогов-то что происходит? Они-то почему такие бескомплексные? Вот сколько живу, так понять и не могу до сих пор такого парадокса.

СООБЩЕНИЕ В ФОРУМЕ

Я как раз окончил педагогический институт, историческое отделение, давно, правда. Хочу рассказать об одном из наших сексуальных экспериментов того времени. У меня было два друга. Отличные парни и товарищи хорошие. Свели мы дружбу с четырьмя девчонками с нашего курса. Пар не складывалось как-то, боялись обидеть одну из девчонок, а четвертым к нам никто из парней не прибился. В общем, девочки сами предложили, а мы и согласились попробовать вот что. Мы, трое парней, усаживались на самый последний ряд на общую, длинную скамейку. Она цельная была, на всю длину стола. Девочки забирались под стол и прямо на лекции, аккуратненько, никому не мешая, а видеть это было невозможно, так удачно все было построено, они делали нам минет. Фишка в том, что мы так и не знали, все ли они это делали или одна из них «филонила». Поэтому потом, вглядываясь в глаза каждой из них, пытались понять, кто и с кем тогда занимался сексом. Более того. Мы не знали, кто та, которая осталась «чиста». Удобно и без подозрений. Теперь есть что вспомнить. Но и это еще не все. Мы дальше пошли. У нас в общежитии была душевая комната. Раньше она была очень большая, но когда здание обустраивали под совместное общежитие, эту душевую перегородили пополам тонкой деревянной стенкой. Одна половина для мальчиков, другая для девочек. Теперь уже наша, мужская инициатива была. Мы высверлили в укромном местечке дырку на уровне чуть ниже пояса, понимаете, да? Ну и когда ходили мыться, а с девчонками сговаривались заранее, по очереди вставляли в эту дырку свои члены и девочки с той стороны сами с ними что хотели, то и делали. Помню, развлекаюсь таким образом, чувствую на своем «дружке» чьи-то губы, а прелесть неизвестного еще и подзадоривает, и тут новое ощущение, другие движения на той стороне. Там уже не губы. Вернее, губы, да другие, нижние. Я думал, в порыве стенку эту просто своим лобком пробью! После этого выходим мы из своей половины душевой в коридор втроем, а с женской части все четверо наших подружек выбредают. И пойди, пойми, кого только что поимел! Вот. Так мы развлекались.